Ида сделала глоток и скривилась.
– Раз уж ты заказываешь, – сказала она, – то могла бы выбрать что-нибудь послаще.
– На баррикадах сладкого не подадут, – ответила Гретхен. – А теперь расскажи, как тебе понравился сценарий.
Ида просияла. Она искренне радовалась, увидев удачно снятую сцену в фильме, прочитав пришедшуюся по душе страницу в книге.
– Сценарий чудесный, – сказала она. – Знаешь, какую из него можно сделать картину!
– Беда только в том, что никто вроде не собирается ее снимать, – сказала Гретхен. – По-моему, этот сценарий уже многим показывали, и наш ненаглядный Эванс Кинселла был последней надеждой агента.
– Эванс его уже читал?
– Да, – ответила Гретхен. – И назвал дерьмом. Велел отдать сценарий секретарше, чтобы она его вернула.
– Выскочка! – взорвалась Ида. – А еще считается фигурой! Во сколько обойдется теперешняя картина?
– В три с половиной миллиона.
– Не только в кино, но и вообще в мире что-то неладно, – заметила Ида, – если такому идиоту дают три с половиной миллиона, с которыми он может поступать, как ему заблагорассудится.
– За последние три года он сделал две очень нашумевшие картины, – возразила Гретхен.
– Случайность, – отозвалась Ида. – Счастливая случайность.
– Ну, не только, – снова возразила Гретхен. – У него иногда бывают взлеты.
– Но они не стоят трех с половиной миллионов, – не сдавалась Ида. – И чего ты к нему липнешь, не понимаю. Черт знает как он с тобой обращается. И не только на работе.
– Да ладно! – воскликнула Гретхен с притворной беспечностью. – Мазохизм в небольших дозах еще никогда не приносил вреда женщине.
– Иногда с тобой можно спятить, честное слово, – поджала губы Ида.
Возле них появился официант, держа наготове блокнот и карандаш.
– Давай заказывать, – предложила Гретхен. Она пробежала глазами меню. – У них есть жареная утка с маслинами. Порции большие, одной хватит на двоих. Возьмем?
– Возьмем, – согласилась Ида. – Тем более что маслины я не люблю. Можешь их съесть все.
Гретхен заказала утку и бутылку «Пуйи фюме».
– Зачем нам целая бутылка? – запротестовала Ида. – Я больше полбокала не выпью.
– Бутылку, – повторила Гретхен официанту, не обращая внимания на Иду.
– Ты напьешься, – предупредила ее Ида.
– И хорошо, – ответила Гретхен. – Мне надо принять серьезные решения, а на трезвую голову это у меня может и не выйти.
– У тебя сегодня странные глаза, – заметила Ида.
– А ты как думаешь?! – Гретхен залпом проглотила вторую порцию виски.
– Что ты затеяла? – встревожилась Ида. – Опомнись. Ты разозлилась, а виски ты уже выпила столько…
– Правильно, разозлилась, – подтвердила Гретхен. – Но виски я выпила чуть-чуть, а вот вина, если ты мне не поможешь, выпью целую бутылку. А потом… – Она умолкла.
– Что потом?
– Что потом, не знаю, – ответила Гретхен и засмеялась. Смех ее звучал так странно, что Ида больше не сомневалась: Гретхен опьянела. – Потом я поговорю с Эвансом Кинселлой. Если разыщу его, в чем не совсем уверена.
– И что ты ему скажешь? – забеспокоилась Ида.
– Для начала несколько слов – невежливых, но зато чистой правды.
– Ты с ума сошла! – воскликнула Ида. – В каких бы отношениях вы ни были, помни: он твой босс.
– Ида, тебе никогда не говорили, что у тебя патологическое уважение к начальству?
– Вовсе не патологическое, – обиделась Ида.
– А какое? Непомерное, подхалимское, восторженное?
– Самое обычное, если тебе уж так хочется знать. И давай забудем на время обо мне. Что ты собираешься ему сказать?
– Что картина, над которой мы работаем, – дрянь. Но это будет только увертюра, – ответила Гретхен.
– Прошу тебя, Гретхен… – Ида протянула руки, словно пытаясь удержать ее от ложного шага.
– Пора кому-нибудь купить тебе кольца, – заметила Гретхен. – У тебя красивые руки, и кольца их только бы украсили. Если мы не найдем этого негодяя Кинселлу, тогда, может, потратим остаток дня на поиски
