– Ха! Если честно – какая она мне дочь? Красивая девчонка, понимаешь. И вдруг представляется дочерью… Ты пойми, Лера, я не только не знал о ней. Я и матери ее не помню. Клянусь!.. Ну, мы встретились.
– И ты повел себя как последняя скотина?! – воскликнула Лера. – Как последняя скотина! – повторила она.
Клямин шагнул к ней, сжал руками ее узкие плечи и приблизил вплотную лицо, выставив вперед широкий подбородок.
– В чем меня можно обвинить, в чем?! – прошептал он непослушными губами. – Я не сделал ей ничего дурного.
– Не успел. – Лера запрокинула в сторону голову, стараясь отделаться от этого литого подбородка, и повторила: – Не успел.
Клямин оттолкнул Леру и отошел к окну.
– Где она сейчас? – спросила Лера.
– Если бы я знал.
«Вот и я не знаю», – подумала Лера. Не прошло и суток, как они расстались, условясь, что Наталья сама ей позвонит относительно покупки платья. А если не позвонит? Адрес-то она не оставила… Лера прождала весь вечер, не отходя от телефона, и наконец, не выдержав, приехала к Клямину. Зачем – она и сама толком не знала…
Клямин полез на антресоли и выволок два чемодана. Небольшие с виду чемоданы по мере заполнения растягивались, становились довольно вместительными.
Лера распахнула створки шкафа. За то время, которое ей когда-то довелось провести в этой квартире, она достаточно хорошо изучила содержимое шкафов. И порядок, заведенный ею, все еще хранился на полках.
– Что случилось, Антон? – спросила она.
– Помнишь Мишку горбоносого? Моего приятеля. Я вас знакомил.
– Он выбросился из окна?
– Не совсем так.
– Люди твоего Серафима помогли? – Она придвинула чемодан поближе к себе, размышляя, что положить в него.
Клямин поморщился. Когда-то он кое-что рассказал Лере о делах Серафима и его людей. Но чтобы быстро ориентироваться во всем этом, надо обладать изрядной проницательностью. А может быть, Клямина выдало настроение?
– Ну? И они хотят проделать с тобой то же самое? – не меняя тона, продолжала Лера.
– Нет. Мне разрешили жить. Но при условии.
– Вот как? Интересно.
– Я должен буду отсидеть срок. Взять все на себя.
– Понятно. И ты согласился?
– У меня нет выхода.
Клямин швырнул на стол связку позолоченных ложечек и шагнул к балконной двери. В глянце стекла проявлялись темные лики далеких ночных домов, изрытые яркими оспинами светящихся окон. Каждое из них скрывало чью-то жизнь, чьи-то заботы. Люди готовились ко сну или, погостив, собирались домой. Завтра каждого ждали свои дела. Неужели у кого-нибудь из них такая же тяжесть на душе, как и у него, Антона Клямина?..
– Странно как-то, – произнесла Лера. – Как они так могут – безнаказанно?
– Ну не так чтобы безнаказанно. Меня-то сунули в качестве жертвенного барана. Заметают следы, боятся. И Мишка горбоносый, видимо, их здорово напугал.
– Но все же… – вздохнула Лера.
– Конечно, напугал… Там такие типы повязли, знаешь, – Серафим среди них обыкновенная шестерка.
– Дураки, какие дураки. Неужели они не понимают? Рано или поздно…
– Все понимают. Только увязли с головой. Как белка в колесе, выхода нет, надо продолжать крутить динамо – иначе сразу крышка. Они бы и рады, да никак…
Лера задела локтем ветхую коробку. Коробка распалась, и на пол, стреляя глянцевыми бликами, полетел рой визитных карточек. Каждая уведомляла типографским способом, что обладателем является шофер первого класса Клямин Антон Григорьевич. Одна визитка прильнула к Лериному сапогу, сложив крылышки, точно мотылек.
– Сколько ты их напечатал? – Лера брезгливо отвела ногу.
– Рассчитывал на длительные гастроли, – усмехнулся Клямин.
– Ты такой же дурак, как и они. Только дурнее. Визитки заказал, граф… В кутузке тебя и без карточки признают.
Лера понимала, что не то говорит, что надо пожалеть сейчас Клямина или помолчать хотя бы. Но сдержаться она не могла. Это было сверх ее сил.
Обида за себя, за Наталью и за этого бедолагу томила ее сердце. Черты энергичного скуластого лица сейчас выражали испуг и растерянность. Цель, с которой она пришла к Клямину, расползалась, принимая
