ложиться! Я вот уж как сорок лет замужем, но никогда… чтобы отдельно, никогда! И ты иди ложись с ним, – шепотом кричала Клавдия, свесившись с перил второго этажа.
На другой день родители сумели разбудить Роберта только к обеду.
Дальше все пошло по обычному сценарию. Попытка помириться, извинения, обещания, что больше этого никогда не повторится, и слезы раскаяния. Но я даже не слушала. Важней всего было скорее оказаться под капельницей.
Он быстро собрался и отвез меня в больницу. Всю дорогу мы молчали. Он понимал, что на этот раз выпросить прощение гораздо сложней. Ведь он поднял руку на беременную женщину.
Я пролежала на сохранении две недели.
Роберт навещал меня каждый день по два раза: до работы и после. Задобренные подарками, и охрана, и врачи пускали его в любое время суток. Его гостинцами кормилось все отделение, и полные сумки оставшейся еды уносили с собой довольные нянечки.
Женщины из других палат с восторгом отзывались о Роберте, видя, с какой заботой и нежностью он относится ко мне. Знали бы они…
Мы по-прежнему не разговаривали. Иногда я писала ему на бумаге, какие нужно принести книги.
За несколько дней до выписки я предупредила его, что жить теперь буду у себя дома, на «Аэропорте».
Он ничего не ответил. Но лицо его посерело.
Накануне выписки он приехал с охранником.
– Последи, чтобы нам никто не мешал, – отдал распоряжение Роберт и внес в палату огромную корзину цветов.
Он подошел к моей кровати, встал на одно колено и, протянув красную бархатную коробочку, дрожащим голосом произнес:
– Выходи за меня замуж.
Я расхохоталась.
Нет, скажу я вам, при всем моем бедственном положении действительно эта сцена выглядела прикольно. Столько страданий принес – и как ни в чем не бывало!
Может, он с ума сошел?
– Ты можешь смеяться. Но нельзя оставлять ребенка без отца. Я докажу тебе, что я – лучший отец на свете. Самый заботливый, надежный, ласковый. Поверь мне в последний раз. Ты увидишь, как с этого дня все изменится. На днях я ходил к гадалке. Она сказала, что мы живем во грехе и нам нужно пожениться. А лучше всего обвенчаться. И тогда наши отношения будут защищены от сглаза и зависти.
– Ты ли это говоришь? Еще недавно мы вместе высмеивали гадалок-шарлатанок, а сегодня ты ссылаешься на их советы. Странно…
Роберт обрадовался, что я наконец заговорила, и переместился с пола на мою кровать.
– Пойми, я был в отчаянии! Потерять все! Из-за нелепости. Собственной глупости… Прости меня, не лишай ребенка отца. Я люблю тебя…
Серьезный аргумент. Я сама выросла без отца и понимала, что кого-то нужно называть папой…
Через неделю мы подали заявление в загс.
Ультразвук показал мальчика.
А я и не сомневалась. По лицу беременной женщины действительно можно определить пол ребенка.
С девочкой черты лица, как правило, расплываются и живот не выпирает, а округлый. С мальчиком лицо остается прежним, немного жестким, но весь облик женщины преображается. Мой звукорежиссер Андрей на этот счет схохмил:
– Ну, конечно, внутри хоть и маленький, а все равно мужчина!
Состояние мое нормализовалось, и Роберт разрешил мне поехать на гастроли. Но при одном условии – он поедет тоже.
Несколько раз в год компания «ЮКОС» устраивала грандиозные концерты по случаю нефтяных праздников.
Десант артистов грузили чартерами и забрасывали в различные нефтяные точки страны.
Демократичный подход организаторов к подбору артистов позволял заработать даже тем звездам, о которых многие думали, что их уже нет в живых.
Кроме того, это были те редкие случаи, когда богатые заказчики не торговались до посинения за каждые сто долларов, а соглашались на заявленный артистом гонорар безоговорочно.
Организовано все было отлично. Стопроцентная предоплата за два месяца до концерта, райдер с необходимыми капризами артиста выполнялся безукоризненно. В аэропорту Самары или Красноярска вся привокзальная площадь была заполнена различными иномарками с фамилиями звезд на лобовых стеклах.
Самые «дорогие» артисты не спеша подходили к своим роскошным машинам и еще некоторое время стояли возле них, дабы засветить статус.
Остальные, у кого машинки были поплоше, быстро рассаживались и уезжали на свою концертную точку.
Хотя эти понты свойственны в основном попсе – так уж сложилось. Рокеры, к примеру, попроще будут. Звездный солист ансамбля спокойно разъезжает со своими музыкантами в мини-автобусе или отказывается от бизнес-класса в самолете и летит с коллективом в эконом – ему западло выпендриваться.
Увы, на обратном пути бывает, как правило, все гораздо скромнее.
Роскошные «мерседесы» вдруг все резко ломаются или в последний момент выясняется, что в аэропорт едет глава администрации района вместе с администрацией именно на наших машинах. Извините, господа артисты, проявите понимание.
Помню, прилетели мы как-то на гастроли в Нефтеюганск.
Дело было зимой. Холод сумасшедший. Минус 45°, а может, и ниже. Не помню.
Концерт мы работали на пару с замечательным певцом Coco.
Что такое горячий грузинский мачо в условиях ханты-мансийского морозильника, стало понятно после концерта на банкете.
Сначала Coco произнес длинный кучерявый тост про Родину и детей. Потом пригласил меня на танец. Потом краем глаза я заметила, как весь его коллектив неожиданно растворился, а мой директор подает мне знаки, выясняя, что ему дальше делать…
В пять часов утра нас стали рассаживать по машинам, чтобы везти в аэропорт, и тут-то как раз и выяснилось, что машин, как всегда, не хватает.
Директор Слава посадил меня быстро в «Мерседес», чтоб не мерзла. А сам занялся размещением балета.
Неожиданно дверь машины открылась, впуская облако морозного воздуха и горячего Coco.
Он, не говоря ни слова, сел рядом, вопросительно взглянул на меня, потом лег, положив голову ко мне на колени, и уснул. Ласковый очень…
Улыбаясь, про себя я подумала, что свой «Мерседес» он уступил моему балету не только потому, что он галантный кавалер, но и потому, что вместе нам было теплее…
Наверно, это был единственный случай, когда я не возмущалась из-за проблем с транспортом на гастролях.
На этот раз мы с балетом и с Робертом приехали в Ачинск.
От Красноярска нас везла какая-то безумная машина, которая собирала все кочки. Мой беременный организм сотрясался, а Роберт негодовал.
– Зачем тебе нужны были эти гастроли? Зачем этот глупый риск?
Природная скромность в финансовых вопросах никогда не позволяет мне сказать в лоб:
– Дорогой! У Булгакова есть знаменитая фраза «москвичей испортил квартирный вопрос». И финансовый вопрос я добавила бы туда тоже. Ты очень хорошо зарабатываешь, но ни разу я не услышала от тебя заветную фразу: «На тебе, любимая, денег – пойди купи себе что-нибудь». Один раз, правда, было,
