– Да нет… Я думаю прописать его в Царицыно, где и сам прописан.
Я удивилась. В маленькой сорокаметровой квартире жили родители Роберта. Дом был старый, панельный, с грязным, загаженным двором и с традиционными пьяницами на первом этаже. Он, наверно, шутит?
– Понимаешь, Мышь, здесь, в Назарьеве, прописаны родители – я сразу на них дом оформил. А какая разница? Жить-то мы все равно здесь будем. Так что не волнуйся.
Неожиданно мне показалось, что где-то вдали, в конце тропинки, мелькнула Галина, которая с ехидной улыбкой помахала мне рукой.
Удивительное – рядом. Оно шло слева в образе законного мужа и уверенно диктовало свои правила игры.
Еще не рожденный ребенок вписывался в эти правила игры только как статусный «сын – продолжатель рода». В других воротах, видимо, стояла толпа алчных, корыстных и меркантильных недругов. Они пытаются откусить кусок Робертова пирога с кремовой надписью «Мое!», а он ловко отбивает удары и крепчает в этой битве.
– Сначала родить надо, – философски объявила я, чтоб не продолжать неприятную тему. – Ты будешь со мной на родах? Или боишься?
– Хочешь – буду.
В быту муж был мил и бесконфликтен. Главное, чтобы не покушались на его собственность.
Лес вдруг перестал быть притягательно одухотворенным. Лес как лес. Комаров полно. Романтичная тропинка уже не увлекала вперед. Сплошные корни деревьев под ногами и пластиковые бутылки в кустах.
– Пошли домой, я устала, – сникла я.
– Ну вот, Мышанюшка, притомилась, маленькая. Ну, куда ты без меня, без папки своего…
Он взял меня на руки и тут же опустил обратно на землю.
– Сколько ж ты сейчас весишь? – удивился он.
– Когда ты качался в последний раз? – смеясь, отбила удар.
– Настроение хорошее? – прощупал почву неглупый муж.
– Лучше не бывает! – затаилась в своих воротах я.
Роберт свистнул собакам, и мы свернули к поселку.
В учебнике по русскому языку за пятый класс есть пример: «Усталые, но довольные, они возвращались домой».
Так с детства нам прививают оптимистичное отношение к жизни.
Срок родов поставили на двадцать второе января.
Это было хорошо, потому что Центр планирования до восемнадцатого января был закрыт на дезинфекцию, и огромная армия VIP-рожениц оставалась не у дел. Конечно, их все равно куда-то пристраивали, но это создавало определенные неудобства.
Мои роды должен был принимать главный гинеколог Москвы Марк Аркадьевич Курцер.
Как только я взглянула на него – сразу опять вмиг поглупела. Мой типаж. Итальянский мачо с эротичным запахом дорогого парфюма. Сексуальный, вальяжный и богатый гинеколог. Все в одном флаконе. Везет же кому-то…
А я сижу с пузом выше носа и с неуравновешенным мужем в придачу. И все, что я могу сделать, – это подарить ему свой календарь, на котором моя внешность вызывает интерес, а не сострадание.
Курцер спросил:
– Вы продолжаете выступать или уже не рискуете?
Роберт категорично замотал головой и ответил вместо меня:
– Нет. Мы уже не выступаем. Это опасно.
– Ну, это кто как себя чувствует. Например, у нас Наташа Королева так на Новый год отплясывала, а потом, через несколько дней, спокойно родила.
На другой же день я втайне от Роберта приняла предложение выступить на Дне сельского хозяйства в ближнем Подмосковье.
Модельер специально сшила для меня «пугачевского» стиля платье-разлетайку. Балету сшили яркие юбки – одну с огромными алыми губами впереди, другую – с блестящим алым сердцем на самом видном месте. Таким образом, получалось, что мы все трое смотримся практически одинаково. Я беременная и девочки с эротическими конструкциями на бедрах.
Для отвода глаз сверху я еще повесила на шею длинную гирлянду – а-ля «скоро Новый год».
Но Иван обещал родиться крупным ребенком, и мой живот невозможно было скрыть даже космическим скафандром.
Уже полунетрезвые работники сельского хозяйства вмиг протрезвели, увидев меня на сцене в столь эпатажном виде.
Повисла минутная пауза… И дальше все выступление мы работали под дружные овации и крики: «Молодец!»
пели мы шуточную песню «Сирень», и зал плясал вместе с нами.
Огромный заряд бодрости, хорошего настроения и положительных эмоций для ребенка. Молодец Курцер!
В конце выступления на сцену вынесли огромную корзину, доверху наполненную капустой, морковкой, редькой, свеклой и яблоками.
Слава богу, концерт был дневной, поэтому я лихо смоталась туда и обратно, никому ничего не сказав, чтобы не навлечь на себя гнев заботливого мужа.
Про корзину овощей пришлось соврать, что ее вручили на съемках передачи «Сельский час». (Сниматься Роберт разрешал.) То, что передачи не существует уже несколько лет, никого не волновало. Главное – происхождение подарка выяснено, и Роберт спокойно захрустел морковкой.
Вообще разумней всегда оставлять подарки сомнительного происхождения где-нибудь на нейтральной территории, но артисты всегда все тащат домой. Так же как менты обычно все складывают в рабочий сейф. Эдакие мышки-норушки.
Надвигался Новый год. Самый домашний праздник, хотя за три недели до родов особо не до веселья.
Моя доктор при каждом осмотре все больше и больше поражалась весу ребенка.
– Вы много едите? Вы худая, а живот огромный! Прекращайте раскармливать ребенка, вам еще месяц ходить!
– Доктор, я ем очень мало. Единственное – каждую ночь, в четыре утра, меня «пробивает» на ананасы. Беру большую банку и хлоп… за пять минут она пустая. Ничего не могу с собой поделать.
– Идите. Все у вас хорошо. Родите вовремя – главное, не нервничайте. Муж у вас очень заботливый – постоянно мне звонит, спрашивает, что вам можно, что нельзя.
– Да? А я и не знала… Он – молодец, – задумалась я, пытаясь оценить мужа глазами докторши.
Подготовку к Новому году решили поручить агентству «Праздник». Они должны были украсить дом и приготовить новогодний стол.
Двадцать девятого декабря нарядный Роберт поцеловал нас с Ленкой и, загадочно улыбаясь, сообщил:
– Поехал за подарками. Ждите, мои хорошие.
И уехал.
