размахивая цветами, отвечали на приветствия бибикающих машин.
Роберт нервничал и просил меня сесть на место.
Со стороны казалось, что заботливей мужчины не сыскать.
Да и на самом деле: в те моменты, когда он был трезвый и не пропадал в казино, его еще можно было любить. Хотя тема «опять эта проклятая неизвестность» для меня закончилась. Портрет Роберта – Дориана Грея был завершен. Жаль, что без рогов. Пока…
Я веселилась как могла. Ведь это СВАДЬБА! Такая красивая, такая единственная. Я старалась не думать о женихе, чтобы не допускать мрачных мыслей.
Всю ночь перед свадьбой я утешала себя: мы прошли с ним длинный путь к этому дню. Не всегда же он был таким уродом. Может, спокойней нужно относиться к его фортелям. Не обращать внимания…
Ведь у нас скоро появится ребенок – это уже не игрушки. Мальчик должен родиться в браке, в полноценной семье с устроенным бытом. Расти на чистом воздухе. И папа, какой бы он ни был кретин, будет брать мальчишку на руки, подбрасывать его вверх, щекотать ему животик, и сынишка будет учиться ходить, держа папу за палец.
Мне больно, мне очень больно.
Я все детство страдала без отца. Если к нам приходили водопроводчики или слесари, я подходила к ним и спрашивала: «Вы мой папа?»
Я выросла, так и не узнав, что это такое – сидеть на папиных плечах во время уличных гуляний, махать флажком и чувствовать, что тебя держат самые сильные руки на свете.
Мать вырастила меня одна. Отец не помогал никогда. Наоборот, моя мама порой помогала ему. Из последних сил. Почему? Говорит, очень любила. «Дитя любви» – так она меня называет. Любовь все оправдает, конечно… Хотя любовь – это наивысший женский эгоизм. Особенно по отношению к детям. Когда иной раз задумаешься, кого мы уготавливаем им в отцы, становится стыдно.
Роберт сможет стать хорошим отцом – он любит детей и всегда мечтал о сыне. Я должна дать ему этот шанс. Это человечно, это гуманно. Он изменится после рождения Ванечки… Может быть…
Свадьба была в самом разгаре. Ресторан «Националь» дышал цветами, букетами шариков и разновкусием угощений. Вид Кремля напротив довершал торжественность события. Гости веселились, и лишь не пьющий от страха за себя Роберт смотрелся неорганично и чужеродно.
Мой друг, автор чудесных песен «Твой самолет» и «Комсомольск-на-Амуре» – Миша Шелег вышел спеть свои песни. Я конечно же не выдержала и пошла танцевать. Тихонечко.
Что это за свадьба, если даже танцев не было?
Неожиданно затошнило, и я быстро вышла из зала.
В женском туалете как назло стояли «две обложки». Журналистки изданий, готовивших репортаж о свадьбе.
Я сделала шаг в сторону кабинки и, не дойдя, в белом пышном кружевном платье упала на пол.
Женщины закричали и бросились меня поднимать.
– Не трогайте меня. Позовите мужа. И прошу – не пишите об этом в прессе.
Женщины наперебой стали уверять меня, что не напишут.
– А вы беременны, да? – тут же поинтересовалась та, что помоложе.
– Не важно. Просто не пишите – и все.
Ну, полагаться на порядочность журналистов так же наивно, как просить мопса не гадить в доме.
На другой же день в одном из журналов написали, что невеста беременна и чувствует себя хорошо. И на том спасибо. Валяющихся в сортире невест наша пресса еще не обсуждала.
Роберт с Любовью Григорьевной, единственной, кого он переваривал из моих подруг, отвели меня в гостиничный номер.
В роскошных королевских апартаментах я легла в кровать с видом на Кремль.
Привет, товарищи бояре! Не попить ли нам чаю вместе с властью? Ведь все так доступно – имей только деньги.
«Немотивированная злость ко всему окружающему – верный признак скорой госпитализации», – подумала я с тоской.
Господи, власть-то здесь при чем? Страна, помоги…
«'Скорая' увезла певицу прямо со свадьбы. В королевских апартаментах остались ночевать тринадцатилетняя дочь Лена и новоиспеченный муж певицы Роберт». Вот такие жареные факты не достались папарацци.
Первую брачную ночь я провела на больничной койке с капельницами. Рядом, на обшарпанном столике, стояла вырванная из торта статуэтка – невеста с женихом.
Так одиноко мне не было еще никогда.
Когда сняли капельницу и сделали уколы, я забрала с собой под одеяло статуэтку и горько заплакала.
Но статуэтка жгла мне руки, не плачь, посмотри на меня, – просила она.
Я включила свет и чисто инстинктивно перевернула ее.
Под платьем невесты на белой пластмассе уютно устроился крошечный спящий младенец.
Я улыбнулась и положила его на живот.
С той минуты и до конца беременности малыш больше не подавал мне повода для волнений.
Недавно в одном фильме героиня Алисы Фрейндлих задала вопрос другой героине:
– А почему вы не пишете?
– Не знаю, – ответила та, – наверно, таланта нет.
– Нет, дорогая, – сказала Фрейндлих, – у вас не таланта, у вас сюжета нет.
Сюжеты жизнь преподносила мне не в щадящем режиме.
Жизнь, похожая на роман, и роман, не совместимый с жизнью…
Однажды, через месяц после свадьбы, мы лежали на ковре в гостиной и ели малину.
Был замечательный семейный день: и Роберт был рядом, и дочка готовила уроки у себя в комнате, и Батон меньше пах, и погода на дворе покоилась нежным полуденным светом.
– Тебе нравится быть женой? – гладя мой живот, тихо спросил Роберт.
– Да, когда ты рядом, я понимаю, почему выбрала именно тебя.
– Почему?
– Ты даешь возможность дышать. Врожденная деликатность по отношению к жизненному пространству партнера. Тебя даже мало, и иногда хочется искать. И когда я тебя не нахожу, я зверею.
Роберт промолчал, чтобы оправдать сказанное.
– Прогуляй нас с собаками в лесу, – предложила я.
И мы долго гуляли по тропинкам тихого поселка без слов, без воспоминаний и без фантазий о будущем. Настоящее родное молчание. Рука в руке, шаг в шаг и глаза, полные любви.
Впереди резвились Батон и Лорд, азиатский громила. Маленький Батон смешно запрыгивал на огромную овчарку, а тот по-щенячьи отскакивал и громогласно лаял. Со стороны они смотрелись очень комично – «лев и собачка».
– Вот так и мы с тобой: доказываем друг другу, кто сильней, воюем зачем-то. Посмотри, какой Батон маленький и беззащитный. Вот и ты должна быть такой. Мужчины любят, когда женщина слабая, – сказал Роберт, поигрывая поводком.
– Малыш, осталось совсем немного. Скоро я действительно буду нуждаться в тебе, как никогда. Рождение малыша – это серьезное испытание для организма и психики женщины. Умоляю тебя! Постарайся не волновать меня и быть великодушным. Это все, что нам надо, – сказала я.
Роберт остановился и, глядя мне в глаза, произнес:
– У нас все в полном порядке. Скоро родится наш мальчик, а потом, если захочешь, родишь еще одного ребенка, и мы будем дружно жить в нашем доме. Кстати, ты уже думала, где мы пропишем нашего малыша? – неожиданно спросил Роберт.
– Нет, – честно ответила я. – Наверно, на даче?
Лицо Роберта слегка передернулось, а, может, мне показалось.
