А потом нерешительно затянула сестра Белармина:
Тут Папрскарж не выдержал и в темноте тихонько заплакал.
Успокоившись немного, Папрскарж с удивлением посмотрел на стражника. По лицу его катились слезы.
12
Холодная декабрьская ночь. Небо затянуто снеговыми тучами. Как разозленный пес, воет и скулит ветер. Переговариваются деревья. Шумит лес.
Над домиком лесника в липтальском заповеднике стоят Филек Зесече и Цыра Зподъяловчи и прислушиваются.
— Тебе показалось, — кричит Филек.
Цыра уже хочет согласиться, что ошибся, но стремительный порыв ветра приносит тот же самый звук. Потом он сразу же пропадает в массе других ночных звуков. Этот звук отличается от всех прочих. Он какой-то размеренный, механический…
— Слышишь?.. — взволнованно спрашивает Цыра.
Филек кивком соглашается. Это не ошибка: над липтальскими вырубками пролетел самолет.
Пролетел, но не улетел. Сделав круг, вернулся снова.
— Ищет… Мы должны дать ему знак, — старается перекричать шум ветра Цыра и бежит за сигнальным пистолетом.
— Погоди! А ты знаешь, кого он ищет?
Но Цыра машет рукой.
Дали желтую ракету. В небе сверкнула красная.
Цыра что-то закричал, но ветер унес его слова, и Филек видел только его открывающийся рот и слышал обрывки слов.
— … скорее… ребята… надо…
Гул моторов давно потонул в безграничном воздушном пространстве. Самолет улетел. Напрасно вглядывались в беспроглядную тьму.
— Там! — закричал вдруг Буковян и показал рукой в направлении горы Солиско.
Там в небе вспыхнула белая ракета. Стремительно взмыла вверх, потом в нерешительности остановилась, на мгновенье замерла в верхней точке своего головокружительного пути и ринулась вниз, так и не долетев до земли.
— Она поднялась с горы.
— Пошли туда!
Все зашагали к лесу на расстоянии нескольких метров друг от друга. Ежеминутно давали условные знаки и прислушивались. Но сильный ветер сбивал их с толку своим свистом, и они то и дело теряли друг друга.
Через какое-то время они наткнулись на два продолговатых тюка, искусно скрепленных деревянными рейками и стянутых кожаными ремнями. В тюках были автоматы, магнитные мины и взрывчатка. Тюки потащили к овражку. Охранять их оставили Помарыню. Остальные отправились прочесывать лес.
На рассвете ветер утих. Похолодало. Низко над лесом медленно ползли тяжелые тучи. Партизаны обошли ближайшие горы, облазили все обрывы и ущелья. Безрезультатно.
— Но ведь так не может быть! Не провалились же они сквозь землю!
В горах уже начало темнеть, когда Старыхфойту услышал стон. Он поднял голову и увидел на верхушке дерева парашют и человека.
Двое взобрались на дерево, чтобы обрезать стропы и освободить тело. К их удивлению, человеком, потерявшим сознание, оказалась женщина.
— Какая молоденькая! — вырвалось у кого-то из ребят.
Женщину перенесли в ближайший дом. Там в тепле она пришла в себя. Узнав, что находится в безопасности, успокоилась и рассказала об этом неожиданном прыжке.
Надя была санитаркой в парашютнодесантной группе из шести человек, которая должна была высадиться на Моравской возвышенности. Но то ли пилота сбила с толку эта ветреная ночь, то ли ракеты, но он высадил всех раньше, и они оказались на чужой территории.
До самого утра ребята с Вартовны искали остальных и все же нашли. С самолета они прыгали через определенные интервалы, и сильный ветер унес их далеко друг от друга — на Солиско, на Подседниску, а один упал даже возле затерявшегося в горах домика Гержички. Радист при падении сильно повредил себе ступню. Другой десантник порвал связки. Радиостанцию (радист отвязал ее от себя, потому что слишком стремительно падал вниз) нашли в самый последний момент.
Они сидели друг против друга у добела выскобленного стола в мастерской у Горнянчина: по одну сторону — Мурзин, по другую — Матей — и большими ножами резали хлеб и копченое сало. На токарном станке и на лавке сидели Петр Сибиряк, Павка Кривой, Костя и Трофим, который резал сало прямо у себя на ладони.
Ступеньки, ведущие к дверям, заскрипели. Вошел Янек Горнянчин.
— Светлана спрашивает, не нужно ли еще хлеба.
Костя хотел было сказать, что надо — для его поварской утробы еды никогда не хватало, — но, увидев, что остальные промолчали, удержался.
Все ели молча.
После нескольких минут тягостного молчания Мурзин, продолжая прерванный разговор, сказал:
— Так как же договоримся?
Матей сосредоточенно отрезал большой кусок сала, насадил его на нож и сунул в рот. Жуя, пробормотал:
— Как сказал: вы должны нам подчиняться!
В черных глазах Мурзина вспыхнули злые огоньки. Склонившись над столом, он стремительным движением воткнул нож в стол.
— Мы должны подчиниться вам? Мы — бригада?
— Какая вы бригада, — разозлился Матей и тоже воткнул свой нож в стол. — Рассыпалась ваша бригада. Сами не знаете, сколько вас есть…
Мурзин вытащил нож и воткнул его посреди стола, поближе к Матею.
— Мы не трезвоним о своих силах. Матей тоже воткнул свой нож посредине.
— А может, нас под Вартовной побольше!
