Из раздумья его вывел капитан Петр. Он пришел со своей тенью — адъютантом Павкой Кривым. Поздоровались. Вместе зашагали на Вартовну. Горнянчин впереди, Петр и Павка — поодаль от него.
Горнянчин пошел между ригами за токами и вдруг заметил двух немцев с автоматами. У Янека все внутри оборвалось. Петра с Павкой ему уже не предупредить. И не оставалось ничего другого, как продолжать идти вперед тем же шагом.
Проходя мимо немцев, Горнянчин громко поздоровался:
— Добрый вечер!
Решил, что этим ничего не испортит, а русским все же будет знак.
Один из немцев промолчал, другой же спокойно ответил на приветствие.
«Вот будет стрельбы! — подумал Горнянчин, ускоряя шаг. — Только бы поскорее уйти с дороги, а там дай бог ноги!»
Янек весь съежился в ожидании выстрелов, но их не было. Он оглянулся и увидел в тумане немцев с поднятыми вверх руками, а Петр с Павкой снимали у них через голову автоматы, и все происходило так, словно четверка эта обо всем договорилась заранее.
— Мать честная! Вот так фокус! Как это вам удалось? — воскликнул Горнянчин. — Такого еще не видывал!
Петр и Павка отвели немцев к Юращакам. В горнице ребят полным-полно. И Федька из плоштинской группы был там. Он прибежал на Вартовну, когда фашисты сожгли Плоштину, Прлов и Варжаки. Оружие на стенах — как в казарме. Немцы недоумевали — ведь все это буквально в двух шагах от деревни, где они расположились на постой. Один из них — унтер-офицер — так и сверлил всех глазами.
Ребята отобрали у немцев документы, бумаги, фотографии и допросили. Они, как выяснилось, прибыли из липтальского гарнизона следить за подозрительными домами.
Петр позвал ребят на кухню. Решили немцев связать, увести подальше от дома и казнить.
Юращакова наварила соуса. Ребята ели его с хлебом. Предложили немцам. Но им, видно, было не до еды.
Петр сообщил им, что их поведут в штаб. Цыра и Филек начали связывать их. Они упирались, обещали, что не убегут. Но ребята не поддались на уговоры.
Юращак с Алексеем тем временем собирались пойти в лес рыть яму. Юращак пошел по дому в поисках заступа, заглянул в горницу, где находились пленные немцы, и увидел, что они связаны только веревочкой.
— Вы что, ребята! А если они убегут? Сожгут мою хату со всеми потрохами.
Он взял проволоку и клещами стянул ею немцам руки на спине.
Петр с Павкой ушли выслеживать остальных немцев, которые согласно показаниям пленных отправились на разведку. Юращак, Алексей, Филек и Цыра отправились рыть яму. Горнянчин, Буковян, Федька, Властик и Мато следом за ними повели немцев.
— Черт побери, как тяжело копать! — вздыхал в неглубокой яме Филек.
— А почему, собственно говоря, немцы не роют себе яму сами, как они это делают с нашими людьми?! Пусть остальное докапывают сами! — разозлился Цыра и бросил кирку.
— Но ведь мы не немцы, возразил Юращак. — Такую работу я готов делать каждый день…
Немцы всю дорогу рвались вперед, как норовистые кони. Притворялись, что спотыкаются, — проверяли, как их держат.
— Ну и тьма — как у коровы в животе! — пробормотал Властик.
Федька вел унтер-офицера и время от времени вполголоса отпускал в его адрес ругательства. После того как немцы сожгли его любимую девушку, Федька стал каким-то придурковатым, все время оплакивал свою зазнобу. Вдруг — то ли немец дернулся, то ли Федька не удержался — раздался выстрел, и немец упал. Властик, сообразив, в чем дело, выстрелил в другого немца.
Буковян выскочил из ямы (все это произошло в нескольких шагах от нее) и выругался.
— Вы что, обалдели, ребята?! — стал выговаривать он им. — Капитан приказал соблюдать тишину, а вы стрельбу затеяли. Ведь немцы кругом!
Федька сказал ему, плача:
— Дядечка, да ведь я любил ее всей душой…
— Не пререкайтесь, а помогите лучше копать, — прервал их Горнянчин.
Немцы лежали на земле. Алексей посмотрел на них и сказал:
— Посмотрите, ребята, какие на них башмаки! Не стоит, ей-богу, закапывать их в землю. Давайте разуем немчуру.
Сняли с немцев башмаки. Тогда Алексей осмотрел их свитеры.
— Партизанам в горах холодно. Снимем и свитеры!
Сняли свитеры. Под свитерами увидели теплые фланелевые рубашки.
— И это жаль зарывать в землю, — заметил Алексей.
Но охотников стягивать с мертвых немцев рубашки не нашлось.
– Я в ней ходить не стану, а кто хочет, тот пусть и снимает, — сказал Филек и плюнул.
— А что тут такого?! — воскликнул Властик, выскакивая из ямы. — Идет война. Рубашки нам нужны. Какие тут могут быть разговоры!
Он раздел одного и присел на корточках возле другого. Когда стягивал с него рубашку, ему показалось, будто немец сам помогал ему это делать. Властик положил ему руку на грудь и почувствовал удары сердца. Немец лежал вверх лицом. Глаза у него были открыты, и он смотрел на партизан…
— Алексей, а ну глянь — по-моему, он живой!
Алексей вытащил штык и склонился над немцем.
Когда же он поднял руку, чтоб нанести удар, немец схватил правой рукой штык, а другой впился ему в горло. Алексей потерял равновесие и упал лицом вниз. Немец проворно вскочил и скрылся в темноте…
— Ловите его! — крикнул Властик.
— Ребята, он не должен уйти, не то завтра наши хаты сгорят как свеча, — взмолился Горнянчин.
Все бросились за беглецом, но немец бежал как заяц. Хорошо еще, что он был голый до пояса, и в темноте его еще можно было различить. Немцу далеко убежать не удалось. Ловкий Мато обогнал его, дал ему приблизиться, а потом ударил прикладом по голове.
Партизаны бросили убитых немцев в яму и засыпали землей. Потом побежали обратно, потому что за лесом уже стреляли. Наверняка капитан вступил в бой с немецкой разведкой, и ему нужна подмога. Горнянчин и Буковян остались и хорошенько потрудились, чтобы скрыть все следы казни.
Только стало светать, как немцы забегали по всей округе, разыскивая пропавших солдат. Ходили совсем недалеко от могилы, но не обнаружили ее.
Иржи Целерин выздоравливал. Рана в боку заживала, и он чувствовал, как день ото дня у него прибавлялось силы.
— Хватит лежать! Выйди на солнышко! — сказала ему как-то утром знахарка.
Он вышел на лужайку и остановился. По двору прыгала брюхатая крольчиха. Куры кудахтали. Игривая куничка и проказник лисенок грелись на солнышке. Мир показался Целерину прекрасным.
Потом пришла Рейзка, взяла его за руку и увела в луга. В траве она нашла жука-прыгуна, положила его себе на ладонь брюшком вверх и показала Целерину. Они присели на корточки и стали разыскивать жуков-долгоносиков.
Как-то днем Целерин отправился в лес один. Ушел дальше, чем обычно ходил с Рейзкой, и тут заметил, что из оврага поднимается дымок. Осторожно подполз туда и увидел угольную яму и двух закопченных углежогов, копошившихся возле нее. Успокоенный, спустился в овраг и громко поздоровался. Углежоги не отвечали, продолжая заниматься своим делом. Целерин присел и стал ждать, когда они освободятся. Но они все время что-то делали и не обращали на него никакого внимания.
Целерин внимательно рассмотрел их. Оба обросшие и черные, один — старый, другой — молодой.
Вечером Целерин спросил старуху про углежогов.
— Это Ржеги. Уж такие они несчастные и странные, — с сочувствием в голосе проговорила знахарка. — Люди пугаются их, но им ни до кого нет дела. С того времени как немцы погубили старуху
