целый час, никак не мог выбрать. Эту?

Эту? Остановился на той, что в цветочном купальнике, с челкой. От остальных она отличалась более- менее живым взглядом. Около часа к телефону никто не подходил. За это время я успел прикончить полбутылки коньяку, желание испарялось. Разглядывая фото, я находил девушку не такой уж привлекательной. Даже вульгарной. С чего я взял, что она мне нравится?

Однако лицо, челка! Где я их видел?

“Мир будет принадлежать не тому, у кого самая большая бомба, нет”.

Я набирал номер, как будто от того, снимут трубку или нет, зависит моя судьба.

“А тому, кто сумеет управлять нашими фантазиями”.

Наконец около девяти вечера номер ответил. В трубке раздалось сонное

“алё”.

– Когда ты хочешь? – Судя по голосу, совсем юная.

Сказал, что живу поблизости и готов через час.

– Да, мой сладенький, – изобразила нежную птичку.

Я поморщился и понял, что даже такая фальшь способна меня растрогать.

Меж тем выяснилось, что цена повысилась.

– Зато у нас отдельная ванная!

Я сказал, что цена меня не интересует.

Перед тем как выключить компьютер, заглянул в почту. У /него,/ кроме спама, ничего нет, пусто. Поразительная некоммуникабельность. Однако и у меня в почте было примерно то же. Как будто о моей пропаже узнали все и просто перестали писать письма. /Похоронили. /Или сделали вид, что меня не существовало вовсе.

Только одно сообщение значилось как непрочитанное. Я уже собирался удалить его, но в последний момент заметил собственное имя. Ссылаясь на договоренность, меня просили о встрече. Теперь, после обнаружения кредиток, нужды в деньгах не было. Но делать вид, что ничего не случилось, тоже не следовало.

“Завтра в три часа на Трешке”

“Пальто, буддийский платок”.

“ОК”, – откликнулся собеседник.

“Черное пальто, тубус”.

29

Я вышел из трамвая на следующей остановке. Действительно, напротив магазина с пластинками мерцала овощная палатка. В трубке снова длинные гудки, никто не подходит. “Издеваются, что ли?”

Наконец она ответила. “Алё!” – Голос резкий, злой.

Сказал, что стою у палатки, мерзну.

– Нельзя ли ускорить?

Несколько секунд в трубке висела тишина, раздавались шорохи.

– Это ты – в тюбетейке?

Я понял, что за мной наблюдают, и помахал рукой.

– Купи мандаринов и перезвони, ладно?

Тетка в овощной палатке уже закрывалась, пришлось упрашивать.

В придачу решил взять ананас, /потрафить/.

– Алё… – Она, вернувшись в образ, сладко дышала в трубке.

– Куда идти? Где ты? – Я терял терпение.

– Какой ты… Видишь напротив дом с круглыми окнами? Запоминай номер…

30

В переулке медленно кружился снег, и все звуки города – стук трамвайных колес и гудки машин, писк светофоров – становились глуше, тише. Как будто их обложили ватой, закрыли крышкой. И убрали на антресоли.

Двустворчатые двери венчал медальон. В отсветах фонаря угадывалось индейское лицо, по бокам – два профиля в пейсах.

/

“Ты, Кожаный Чулок, хоть бы гайку туда бросил”.

/

И снова мне представилось, что я уже видел – и маску эту, и подъезд.

Давно, в прошлой жизни. В таких же темных отсветах московского вечера.

“Лестница, слева красные ящики”.

Сигнал запиликал, дверь подалась.

Из красных ящиков свешивались рекламные листовки.

31

Лифт, /вертикальный трамвай, /медленно заполз на последний этаж.

Стоя перед квартирами, набрал номер. За дверью послышалось треньканье, но где именно? Звонок сбросили раньше, чем я успел вычислить.

Наконец высокая створка приоткрылась. В щели возникло белесое пятно.

– Проходи, – коротко бросили из квартиры.

Лица разобрать я не успел.

Когда глаза привыкли к полумраку, я разглядел в глубине коридора девушку. Она была абсолютно голой, если не считать стрингов.

Миниатюрная фигура, узкие продолговатые бедра.

Я протянул сетку с мандаринами.

– Подождешь здесь? – Она неопределенно взмахнула рукой.

Пальто с драконами уместилось между тяжелыми мужскими кожанками.

Когда повернулся, в коридоре никого не было.

Прошло несколько минут. Пахло благовониями, марихуаной. Где-то тихо играла музыка, время от времени слышалось мерное собачье сопение.

“Где она? Что за ерунда?”

Теряя терпение, двинул вглубь квартиры. Одна из дверей была полуоткрыта, в комнате пульсировало пустое пятно телевизора. В его отсветах я различил кучу белья и как из нее высунулась – и тут же спряталась – маленькая пятка.

Куча зашевелилась, засопела. Я увидел лицо девушки. Откинув голову, она жевала жвачку. Наши взгляды встретились, та улыбнулась, показала глазами.

Дальше коридор делал коленце, музыка стала громче.

В большой кухне газовая плита, несколько столов по стенам. Над раковиной колонка. Окно, в котором светилась квартира напротив, и видно женщину, разливающую чай. “Пять метров, а жизнь другая”.

На столе забурлил чайник – и со щелчком выключился.

“И никак в нее не выскочишь, не влезешь”.

Музыка на секунду стала громче, потом опять затихла. Кто-то приближался по коридору. Я взял со стола кухонный нож, шагнул в темноту и прижался к стенке.

Высокий худой мужчина по-хозяйски снял со стола чайник. Звякнула крышка, зашипел кипяток. Он задумчиво нацепил стеганый чехольчик.

На кухню неслышно вошла девушка.

– Сачкуем?

– Клиент сдрейфил. – Она положила на стол пакет с /моими/ фруктами.

Вы читаете Цунами
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату