— Ты разработала план освоения Макбета?!
Девушка смутилась.
— Не освоения, а… Как бы это сказать? Помощи Макбету. Дать планете второй шанс.
— С этого момента — поподробнее, — Макс стащил перчатки и уселся на кожух генератора.
— Понимаешь, Максик, беда биологии Макбета в том, что на планете нет суши. А в океане жизнь зашла в тупик. Это же не жизнь, это жрущая друг друга ихтиомасса!
— Согласен. Дальше?
— На Макбете ведь есть суша! Но она подо льдом на полюсах. Ты слышал, что на Земле полюса местами менялись?
— Погоди, Эля, на Земле менялись местами магнитные полюса, а не географические.
— Это не важно! Главное у меня мысли в нужную сторону заработали. Надо просто развернуть планету, чтоб полюса переехали на экватор. Тогда материки станут не полярными, а экваториальными. Лед на них растает, и начнется нормальная жизнь. Как…
— Стоп! Эля, ты действительно думаешь, что развернуть планету — это просто???
— Ага! Надо только секрет знать!
— Крибле-крабле-бумс! — произнес Макс и задумчиво посмотрел на потолок. Потолок мягко колыхался под порывами ветра. Эля проследила взгляд и хихикнула.
— Отсюда не увидишь. Надо на улицу выйти.
— А что я увижу на улице?
— Зайчика!
— Спутник? — уточнил Макс и погрузился в ступор на целую минуту. — Сдаюсь!
— «Космический лифт» Кларка помнишь? А если его привязать не к экватору, а к полюсу, что будет?
— Постоянная сила, толкающая полюс вдоль меридиана в сторону экватора…
— Правильно!!!
— Погоди, Эльхен, якорь надо не на полюсе ставить, а где-то на восьмидесятом градусе широты. Иначе твой лифт на земную ось намотается…
— Ты понял?! Да хоть на семьдесят пятом! Я на все согласна!
— Выглядит реально… В качестве дипломного проекта пойдет. А если шум в прессе организовать… — Макс глубоко задумался.
— Макс…
Тишина
— Макс!…
— Ну Максик, ты что, уснул?
— Знаешь, Эльхен, если все верно на пять шагов вперед просчитать, с твоим проектом мы отмажемся от всех неприятностей. Надо геологов подключить.
— Дурак! — Эльвира отвернулась, села на кабельную катушку и натянула на голову капюшон.
— Элька, ты чего? Обиделась? Ты это серьезно — с поворотом материков? Ну Эль… — Макс присел рядом, обнял за плечи.
— Серьезней некуда! — сердито откликнулась девушка.
— А ты знаешь, сколько экспедиция стоить будет? Миллионы! А отдачи никакой. Кто будет финансировать?
— Я Гринпис подниму, зеленых со всего мира! Максик, пойми, планета на нас надеется. Только мы ей помочь можем.
— Очень хочешь?
— Больше жизни!
— Ты знаешь, — округлив глаза, сообщила капитану Лена, — здесь травоядных нет. Только всеядные и хищные. Ужас, правда?! Такие странные пищевые цепочки! Кто крупней — тот и прав. Бросаются на все, что движется. Без стального скафандра из шлюпки выйти нельзя.
Постепенно биологи разобрались в эволюционном дереве жизни на планете. Геологи увешали все стены плакатами с красочными разрезами коры. И ругались в голос, тыча в них пальцами и размахивая руками. На вежливые предложения остыть отмахивались, утверждая, что это спокойный, деловой разговор. Но вопрос острый.
Лэн уставал. Он старался быть в курсе всего, и видел, как изматывают себя работой люди. Усталость притупляет бдительность, замедляет реакцию и сообразительность. Короче, Лэн все больше боялся аварии, несчастного случая или серьезной травмы. Тем более, что настрой команды падал. Планету, казавшуюся такой перспективной поначалу, теперь в открытую звали пустышкой.
— Вот увидишь, — горячилась умница и красавица. — Когда мы скажем, что планета ни на что не годна, нам просто не поверят! Пошлют вторую экспедицию, а мы все попадем в черный список до выяснения!
— Усталость плюс депрессия — это предпосылка любой аварии, понимаешь? — разъяснял Лэн Джоанне, поймав ее в уголке камбуза.
— Объяви выходной день.
— Они не хотят. Говорят, что осталось всего полтора месяца.
— Лэн! Вот и повод! Через три дня ровно месяц, как мы тут! Подведение итогов, юбилей, вечеринка…
— В вашем предложении, мэм, е-е-есть разумная мысль, — без восторга отозвался капитан, теребя мочку уха. — Праздник — это хорошо… Но почти наверняка нарушение сухого закона. Для снятия напряжения и те-де. А на следующий день — головка бо-бо. Я подумаю…
В таких печальных мыслях Лэн брел по коридору за двумя биологами, тащившими внушительный ящик криогена, и вполуха слушал их треп.
— … Куда Димон делся?
— Спел ему песню печали дождевой червяк.
— Э-э?
— Не «э-э», а японская классика! Исса, сын крестьянина. В переводе, правда. Я не помню, как червяк по-японски.
— Щас криоген брошу, сам потащишь…
Мне бы ваши заботы, — улыбнулся Лэн и пропустил часть диалога. Но в следующий миг навострил уши:
— … Какой, к бесу, мозг? Ганглии. Димон его вскрыл, требуху отпрепарировал, за нервный ствол принялся. Только скальпелем прикоснулся, этот урод ожил и полпальца отхватил! Представляешь, больше суток в консерванте отмокал. Димон орет, кровь фонтаном, девочки в ауте.
— А потом?
— Костик косточку склеил, палец пришил, все чин-чином. Но рука перебинтована, к ладошке биотех медицинским пластырем примотан. Не рука, а боксерская перчатка. В рукав скафандра никакими силами не лезет. Димон с тоски на стенку лезет и от капитана прячется.
Лэн замер на полушаге, отстал от парней, развернулся и пошел в другую сторону. Кружным путем пройдя на мостик, вызвал на экран список экипажа и задумался, кто из трех кандидатур мог быть тем самым Димоном. Вызвал медицинский отсек.
— Костик, здравствуй. Как дела у Димона?
— Ты уже знаешь? Все путем. Если к возвращению палец не разработается, на Земле сделаем вторую операцию, нервы подправим.
— Хорошо. Ты скажи ему при случае, чтоб от меня не прятался. И еще. Будет время, напиши рапорт и зарегистрируй в бортжурнале по всей форме. Только не забудь.
— Обязательно, Кэп!
Следующим был групповой вызов всех руководителей лагерей.
— Лэн, можно попозже?
Лэн протянул руку и включил ревун аварийного вызова. С лиц моментально исчезли улыбки.
— В одном лагере произошло ЧП, — с каменным лицом начал Лэн. — А у меня на столе до сих пор нет
