— А почему необычная?
— Она возвращает утраченное. Нигде больше эволюция так не делает. Ее лозунг — только вперед! А здесь она в такой заднице, что сама природа поняла — вперед пути нет.
— Э-эй, просветите темного! — донеслось от столика космачей. — Что значит — утраченное?
Лева почесал лоб, подбирая пример.
— Дельфины! Они вернулись в море, но дышат легкими. У их предков были когда-то жабры. Дельфины тоже хотели бы иметь жабры, но эволюция не повторяет ходов. Проехали — значит, все. А на Макбете повторяет!
— О чем это говорит?
— Я бы сказал, о полном эволюционном тупике. Здесь слишком мало суши и слишком мелкий океан. У местной живности нет возможности создать несколько полигонов и проверить на них различные эволюционные модели. Ну, типа Австралии с ее кенгуру. Каждый новый вид распространяется по всей планете. На практике это вырождается в примитивное соревнование зубов. Кто съел, тот и прав. Мы можем еще долгие годы изучать рода и виды, а можем вернуться на Землю хоть завтра. Главное выяснили — разум здесь не появится никогда. По теории ксеноэволюционистов Штрауса-Менге в подобных мирах нет шести необходимых условий возникновения разума.
— Что нужно, чтоб у планеты появился шанс? — с места спросил Максим.
— Я же говорил — суша! Дрейф материков. Материки расположились по полюсам. Если они выплывут в экваториальную область, жизнь моментально их освоит. На островах уже есть растительность. И есть двоякодышащие.
— Спасибо. А что скажут геологи?
— Без шансов! Макбет — старая планета с толстой корой. Если на Земле под океанами до магмы местами всего шесть-восемь километров, то здесь — двести пятьдесят и больше. Литосфера хорошо сбалансирована, так что движения материков не предвидится.
Доклад геологов был не такой печальный, но менее понятный для большинства. Тамара сыпала терминами, играла миллионами лет и геологическими эпохами.
— А вывод-то какой? — поинтересовался космач Толик.
— Планета щедрая, богатая, но для людей абсолютно бесполезная. Нам здесь не жить, а возить ископаемые в другие системы — себе дороже.
— Летели-летели — и все зря… — огорчился кто-то из геологов.
— Напротив! Для нас такая планета — находка! — возразил Макс. — Будь эта планета ценной, наш отчет десять раз перепроверили бы. За каждую неточность… — изобразил, будто возит провинившегося лицом по столу. — А так — проглотят все, что напишем.
Группа гляциологов задерживалась, Макс протянул руку за гитарой, но передумал и начал вполголоса читать стихи. В зале мгновенно наступила тишина. Потому что стихи были не абы какие. А такие, что холодок по спине и горло сводит.
Эльвира вдруг поняла, что план Максима прост как гвоздь. Зажечь ребят, и на волне энтузиазма пробить ее проект. Но ведь не дадут! Прилетят с Земли, силой посадят всех на корабли, и пиши пропало…
Как же он не понимает? Как спросить? Ведь три раза повторил: «Только не мешай. После собрания — все, что угодно. Но после, ясно?»
Макс повернулся к ней, улыбнулся и подмигнул. Эльвира обреченно выдохнула, села на собственные ладошки и зажмурилась.
С шумом ввалились гляциологи.
— Элька, ты где? Сработает твой план. В лучшем виде сработает.
— Я здесь, — пискнула девушка.
— Что за тайны? Какой план? — зашумели вокруг.
— Разворот планеты.
— ЧИВО???
— Ну, передвижка материков в экваториальную область. План, сразу скажем, прост и гениален! — взял слово Поль. — «Фонтаны рая» Кларка все читали? Нет? Ну, об идее космического лифта, надеюсь, все знают? В двух словах — Земля вращается. Если на экваторе вбить колышек, привязать к нему нитку, а на другой конец нитки повесить спутник Земли, то за счет центробежной силы нитка натянется. По ней можно будет пустить кабинку лифта. Прямо в космос. Одна беда — Земля вращается медленно, поэтому нитка должна быть длинной и крепкой. Около пятидесяти тысяч километров. На сегодня такой материал только один — углеродное моноволокно.
— Короче, теоретик!
— Короче? Вопрос в зал! Что будет, если колышек вбить не на экваторе, а рядом с полюсом? Скажем, в Антарктиде, на восьмидесятом градусе южной широты?
— Отколется а-агроменный айсберг с твоим колышком и поплывет на экватор.
— Кто сказал? Молодец, возьми с полки пирожок! А если колышек поглубже вбить?
— Всю Антарктиду ему не сдвинуть…
— Почему? Центробежная сила тянет колышек в сторону экватора. Тянет? Тянет! Каждый день, каждую секунду тянет. Причем, со страшной силой! Если взять время в геологических масштабах, то всю Землю развернет так, что колышек окажется на экваторе.
— Ждать долго…
— А мы куда-нибудь торопимся? На самом деле все произойдет намного быстрее. Развернуть надо только кору. Под ней жидкая магма — она как вращалась, так и будет вращаться.
— Кора треснет.
— Правильно! Земная — треснет. А на Макбете она толстая, прочная…
— Так вы что — собираетесь Макбет развернуть?
— Мы просчитываем варианты. И пока все реально. Поправьте, если я не прав. У Макбета есть спутник на стационарной орбите. Это тот самый грузик, который подвешивается на конец нитки. В системе есть астероид из графита — это сырье для углеродного волокна. Остается только соединить одно с другим…
— Тогда почему на Земле до сих пор нет ни одного космического лифта?
— Грешков за ним много. А если оборвется? И все низкие орбиты придется от спутников очистить… Иначе рано или поздно любой спутник размажется об лифт. А низкие орбиты — они самые удобные. Лифт на Земле сэкономит копейки, а потерь будет на миллионы. На Макбете городов нет, спутников нет, благодать…
— Хорошо, — поинтересовался кто-то из космачей. — Сделаем мы лифт, а что дальше?
— А дальше — самое интересное! — обрадовался Поль. — Сейчас Макбет напоминает приплюснутый с полюсов шар. Когда полюс поедет на экватор, нарушится балансировка планеты. Произойдет перемешивание горячих глубинных слоев магмы с поверхностными, в результате чего кора планеты станет значительно тоньше. Планета попытается восстановить свою форму — приплюснутый с полюсов шар. Вдобавок за сто пятьдесят — триста лет материки потеряют ледяной панцирь и попытаются всплыть. Все это приведет к раскалыванию коры и возобновлению горообразовательных процессов. В конце концов, Макбет станет обычной планетой голубого ряда. С глубокими океанами и двумя крупными материками на экваторе.
— А экология? Не погибнет?
— С чего бы? Ну, уменьшится площадь теплых океанов. Ну, появятся два теплых материка и два холодных океана. Но это же не за год произойдет!
— И сколько лет это займет?
— Поворот полюсов — совсем немного. Сильно зависит от температуры и вязкости магмы на глубинах триста-четыреста километров, но по наилучшему сценарию — от ста до двухсот лет. А новый облик планеты сложится за восемь — десять тысяч лет. По геологическим меркам мгновенно.
В зале повисла тишина. Эльвира заметила, что Макс давно уже подает ей условные сигналы.
