фрагмент карты звездного неба с координатной сеткой и зелеными точками кораблей. Лейтенант сменил масштаб, и на экране осталась лишь одна точка. Вокруг нее возникла рамка прицела.
— Борт ноль шестьсот пятнадцать! Вызывает Земля-1. Вызывает Земля-1!
Ответ пришел почти мгновенно.
— Земля-1, я борт ноль шестьсот пятнадцать. На связи капитан Рогов. Иду на сигнал SOS. Чем обязан Космофлоту?
— Приветствую, Рогов. Можете возвращаться. На SOS идут четыре линкора.
— Земля-1, я буду там раньше вас на четыре дня.
— Рогов, это не рекомендация, а приказ. Возвращайтесь к своим делам.
— Говорит Рогов. Своим приказывайте, ясно! Я буду там раньше, и это главное!
Адмирал поморщился.
— Дай мне с ним поговорить, сынок.
Лейтенант тут же снял наушники и уступил свое кресло.
— Говорит адмирал. Вадим, это задание не для вас. Возвращайтесь. Четыре дня ничего не решат.
— Там пацаны, адмирал. Позаботьтесь лучше о моих. У них воздуха на месяц, а продуктов на две недели.
Адмирал снял фуражку, провел рукой по седым волосам.
— Вадим, сынок, дело не в том, кто будет там первым. Это дело не для твоей яхты. Чувствую, мне тебя не переубедить… Тогда вот тебе рекомендации: Будь крайне осторожен. Не забывай, что делается у тебя за спиной, и будь готов в любую секунду уйти в гипер. Ты меня понял, сынок, в любую секунду. И береги спину.
— В любую секунду — это значит, не входить в атмосферу…
— Именно так. Не входить в атмосферу и держать ушки на макушке.
— Вас понял. Спасибо, адмирал. Конец связи.
«Товарищ адмирал, я должен быть там. Я знаю корабль и каждого из курсантов.» Нет, не так. Надо — как о решенном вопросе: «Товарищ адмирал, на каком линкоре мне занять место?» — репетировал про себя Константин, спеша в гараж. Прыгнул за руль первого попавшегося уродца — самоходного парадного трапа — и на максимальной скорости, рискуя опрокинуть нелепую машину на поворотах, покатил к адмиральскому катеру.
Успел. Адмирал с удивлением покосился на парадный трап. Но, узнав водителя, все понял.
— Ждите меня на борту, — скомандовал свите. И подошел к вытянувшемуся по стойке «смирно» Константину. Подождал, пока последний из офицеров не поднялся на борт. Обошел трап, присел на ступеньку, покрытую ковровой дорожкой, похлопал ладонью рядом с собой.
— Садитесь, молодой человек.
— Товарищ адмирал…
— Знаю, знаю, вам надо на борт, вы в лицо знаете всех курсантов и лично завинтили каждую вторую гайку на борту. Это хотите сказать?
— Так точно, — смутился Константин.
— Да перестаньте вы в служивого играть. Сядьте, у меня фуражка сваливается на вас глядя голову задирать.
Куратор присел.
— Скажите, Константин, (я вас правильно назвал?) вы всерьез думаете, что мальчики затеяли нечто ужасное? Терроризировать Землю, грабить колонии?
— Я не знаю, что и думать…
— Или я постарел, или мир очень сильно изменился, — задумчиво промолвил адмирал. — Но в годы моей молодости ребятишки играли в великих космопроходцев. «Прямо по курсу планета! Разбудить экипаж! Отключить анабиозные камеры! Шлюпки за борт!»
— Вы думаете?…
— Я вспоминаю молодость. Что бы я сделал, если б мне в голову пришла гениальнейшая идея, как найти инопланетян, и у меня все было — и корабль, и верные друзья, и единственный, неповторимый шанс в жизни!
— Так вы считаете…
— Ну, зачем так сразу: «Я считаю!» Я просто вспоминаю, каким много-много лет назад был желторотый курсант-первокурсник. А вы, Константин, мне скажете, можно ли там, — адмирал ткнул пальцем вверх, — изготовить мощный-премощный двигатель для движения в гипере из того, что есть у ребят? Не просто мощный, а самый-самый мощный в мире!
Константин надолго задумался.
— На Моби Дике стоят движки от танкера, — наконец, произнес он. — У них колоссальный, никогда не используемый запас мощности. Когда строили, легче было взять готовые, серийные, чем разрабатывать новые под несерийный корабль. Если срезать все лишнее, оставить только ходовую часть — корабль полегчает раз в пять-шесть. И, соответственно, во столько же увеличится его радиус действия. А если перекроить силовой каркас, корабль полегчает в пятнадцать-двадцать раз. Ребята смогут забраться очень далеко!
— Ну вот видите, — улыбнулся адмирал. — А вас я на борт не возьму!
— Почему? — по-детски обиженно и совсем не по уставу спросил Константин.
— Потому что вы — их прямое начальство. А над вами есть другое начальство. И вы должны будете разбираться с хулиганами на месте по всей административной строгости. Казнить и миловать. Потом казнить и миловать будет ваше начальство. Ребятишек пропустят через такую мясорубку — от них один фарш останется. А я — дядя со стороны. И надо мной начальства нету.
— То есть, вы их казнить не будете?
— Еще как буду! В пух и перья разнесу! Они меня на всю жизнь запомнят! Но я — не ваше ведомство, и на карьере это не отразится, — улыбнулся адмирал. — Я просто спасатель. И я не буду связан внутриведомственными обязательствами и интересами. А с вами, Константин, я буду держать прямой коннект, не беспокойтесь. Все конфиденциальные новости вы и Глеб узнаете первыми. Как ими распорядиться — решайте сами. Но, скажу по секрету, чем меньше знает начальство, тем легче жить.
— Товарищ адмирал, я все-таки не понимаю, зачем тогда целый флот посылать?
— О, сынок, на это множество причин. А вдруг я ошибаюсь, и молодые люди решили каперством заняться? Шучу, шучу. Но флот застоялся без дела. Флоту как воздух нужна блестяще проведенная операция. Чтоб последний чудак в сенате понял: Флот надежен! Флот эффективен! Флоту по плечу задачи любой сложности на любом удалении! Мы не зря тратим деньги налогоплательщиков.
— Я совсем запутался. Надо потратить миллионы, чтоб доказать, что они потрачены не зря…
— Да, мой мальчик. Любое дело можно сделать хорошо, плохо и по-армейски, — Адмирал поднялся. Константин тоже поднялся, машинально ответил на крепкое рукопожатие адмирала, проводил взглядом улетающие катера.
В чем-то адмирал был не прав с флотом. Но в чем? В глубокой задумчивости Константин отогнал самоходный трап в ангар. Поднялся на лифте.
— А если они в гипер уйдут?
— Кто? — удивился Глеб.
— Моби Дик. Я б на их месте на время в гипер ушел.
Рогов был строг, скуп на слова и осторожен до тошнотворной придирчивости. Поэтому за двадцать лет в его бедно оснащенных, а посему опасных экспедициях не погиб ни один человек.
«Нештатки» все же случались. И тогда появлялся на свет другой Рогов — тот самый, о котором ходили легенды по всему ближнему космосу — отчаянно смелый, всегда успевающий, способный выжать из машины такое, что не снилось даже ее конструкторам.
На самом деле Рогов оставался Роговым — по-прежнему, педантично осторожным и холодно- расчетливым. Он лишь сдвигал рамки допустимого риска. И великолепно знал технику. Не на уровне эксплуатационника, а на уровне разработчика. Знал, какой запас прочности и надежности заложен в каждый узел корабля. Знал, например, что если поднять температуру в активной зоне спин-генератора до шестисот
