диаметре. Летит себе по орбите, никого не задевает…
— Автопилот, выведи яхту на полярную орбиту высотой 300 километров. О всех объектах в радиусе пятидесяти мегаметров немедленно докладывай.
— Принято, — послушно отозвался автопилот. — Обнаружен объект. Дистанция — восемь с половиной мегаметров.
— ГДЕ???
Объект массой и размерами напоминал двадцатиместную спасательную шлюпку. Спокойно так шел с южного полярного материка наперерез спутнику планеты. Рогов сверился с реестром. Да, на Моби Дике были именно двадцатиместные спасательные шлюпки…
Максим нервничал. Толик уложился в два часа, и это ломало график. Но оставаться на планете не было повода. Пожав Толику руку и помахав ребятам, Макс поднял шлюпку.
Где наибольшая вероятность быть обнаруженным? Говорят, в Москве — в ГУМе, возле фонтана. А в космосе? Разве что рядом с Зайчиком…
— Ну, Рогов, не подведи, — шептал Макс как молитву, прокладывая курс на спутник.
Не подвел Рогов!!! Как только шлюпка вышла за пределы атмосферы, заверещал сигнал вызова на аварийной волне. Макс вдавил клавишу.
— Яхта «Северный луч» вызывает спасательную шлюпку, идущую на спутник планеты. Повторяю…
— Говорит спасательная шлюпка, — тут же отозвался Макс. С кем я говорю?
— Я Вадим Рогов. Пришел на сигнал «SOS». Представьтесь.
Вместо этого Макс врубил широкополосный сигнал «Слушайте все».
— Внимание! Лагери первый, второй, третий, четвертый! Только что в систему прибыл первый спасатель — Вадим Рогов на яхте «Северный луч». Конец сообщения.
— Спасательная шлюпка, назовите себя, — повторил Рогов.
— Я — Максим Карельский, — Макс включил видеоканал. Тут же вспыхнул экран видеосвязи на его пульте. С экрана на него смотрел человек в скафандре с матовым шлемом. Человек поднял руку и протер лицевой щиток. Шлем оказался не матовым, а запотевшим. Шевельнул ручкой управления, и капли воды забарабанили по шлему и плечам.
— У вас на яхте дождь идет? — изумился Макс.
— У меня на яхте вылетела к черту система жизнеобеспечения. Последствия форсирования ходового двигателя. А вы, Карельский, один в шлюпке, или с вами еще кто-то есть? Вы числились среди пяти пропавших.
— Я один… Я вел самостоятельную программу в поясе астероидов… А когда узнал, что корабль того… вернулся на Макбет. Сейчас проверил все четыре лагеря на поверхности… Все живы, здоровы, в каждом лагере имеются шлюпки, вода, воздух и продукты. Но шлюпки тихоходные, и коллекции в них не влезут. Для эвакуации нужно большое транспортное судно.
— Зачем шли на спутник?
— Я и сейчас туда иду… Вдруг Джоанна там осталась? Это глупо, она бы откликнулась, но вдруг…
— Понятно. Спутник проверим вместе. Потом вы последите за пространством, а я займусь ремонтом. Оставайтесь на связи.
Теперь станут говорить: «Тот самый Рогов, что нашел одного из пяти пропавших на Моби Дике», — подумал он. — И ничего тут не поделаешь. Хоть Маша не так ругаться будет…
Огромный, темный, пустой, гулкий, остывающий корабль. Лэн перенастроил климатику, чтоб во внешнем поясе помещений температура не падала ниже шести по Цельсию. Она упала уже до двенадцати и продолжала снижаться. Во внутренних помещениях было теплее. А в рубке, кубрике и «казарме» поддерживалась и вовсе нормальная, комнатная. Но из-за темноты и тишины в коридорах казалось холодно как в ледяной пещере.
Надев каску ремонтника с фонариком над козырьком, Эля где бродила, а где летала по кораблю. Трудно бродить, если весишь два с половиной грамма. Лунная сила тяжести поддерживалась только в коридорах главной палубы и нескольких помещениях.
В руке Эля сжимала второй фонарь, незажженный, но зато длинный, твердый и увесистый. В случае чего — сойдет за дубинку. В заднем кармане брюк лежал третий фонарик — плоский, аварийный. Пусть это паранойя — с дубинкой бродить по родному звездолету, но так спокойнее.
На ребят вынужденное безделье не действовало. Лэн надолго прилипал к приемнику и рисовал на бумажке столбики цифр. А в свободное время из деталей, найденных в кладовке киберзоопарка, монтировал зверюшку. Блестящее металлическое тело киберсобаки, а на нем удивительно достоверная голова рыси с богатой мимикой. Как ни странно, пушистая голова на металлическом теле смотрелась гармонично и естественно. Словно зверюшка примерила скафандр без шлема. Двигаться она еще не могла, но уже получила имя — Чипа.
Спиид переключил пульт в режим тренажера-имитатора и отрабатывал какие-то чрезвычайно сложные маневры со слабозакрепленным грузом на внешней подвеске. Джоанна программировала киберов. На большом трехмерном экране проволочные фигурки киберов собирали сложную конструкцию из проволочных блоков. Девушка пристально наблюдала. А когда ей что-то не нравилось, останавливала картинку, цепляла провинившегося кибера курсором и учила уму-разуму. И все повторялось сначала.
Когда Джоанне надоедало, забиралась с ногами на диван и что-то шила. Вручную — иголкой и ниткой. А Эльвира не находила себе места. Сказала, что изучает матчасть, и бродила по кораблю неприкаянной тенью. С тремя фонариками…
Зябко закутавшись в свитер, заглянула в оранжерею. Сорвала и съела горький стручок акации.
— Эля, зайди, пожалуйста, в рубку, если не занята, — прозвучал по трансляции голос Лэна.
Чуть до потолка не подпрыгнула! Разве можно так пугать в пустом помещении с лунной силой тяжести. Здесь и так тени в темноте шевелятся!
Когда вошла в рубку, на нее не оглянулись. Все слушали приемник.
— Эля, Рогов засек Максима, — не оборачиваясь, сообщил Лэн. — Максим оповестил всех, что Рогов его обнаружил. Это значит, сюда он не вернется.
— Вот это и случилось… — услышала Эльвира свой безжизненный голос.
— Ну что ты нос повесила? Справимся вчетвером, — обняла ее Джоанна. Я тебе честное слово даю, мы справимся!
— Эльхен, чтоб ты не думала чего, Макс тут ни при чем. Рогов не оставил ему ни одного шанса, — пробасил над ухом Спиид. — Лэн, покажи расчеты!
Лэн поднял с пульта бумажку с цифрами и забубнил:
— От нас до Макбета четырнадцать часов лету. Виток вокруг планеты, чтоб посетить все четыре лагеря — чистых полтора часа. А с четырьмя посадками и подъемами — два с половиной. По полчаса на лагерь — еще два часа. Итого — восемнадцать с половиной часов. Макс шел по оптимальному графику. Но Рогов пришел в систему на восемь часов раньше. И застал Макса у планеты. Понимаешь, это не поддается расчету. Мы знаем время старта Рогова, мы знаем дистанцию, знаем предельную скорость его яхты. Не мог он придти на восемь часов раньше, а пришел…
— А на сколько раньше мог придти?
— Спиид говорит, на шесть. Тогда бы Макс успел. Я бы больше четырех часов за четверо суток не нагнал. А Рогов сумел восемь… Это уже за пределами возможностей техники…
— Засудили одного, осталось их четыре, — сказала Эля.
— Что?
— Песенка про десять негритят. Пять негритят судейство учинили. Засудили одного, осталось их четыре. Мой папа говорил, что всю жизнь работал инженегром. Осталось нас четыре…
Эля ушла в «казарму», залезла под одеяло и попыталась уснуть. Но сон не шел. Шли обрывки мыслей, образов… Тогда она выстроила их в строчки:
Неправильная, фальшивая строка затесалась в середину — про чистейший свет. Не шла она к Максику, никак не шла. Все остальные были правильные, а эта — как о памятнике. Эля
