говорили. Бывший Юркий сарай мы потихоньку подготовили к тому, чтобы в нем можно было производить мелкий ремонт — пилить, строгать, забивать. Яркая лампочка, свисавшая с потолка, бросала свет на сколоченный нами верстак, пока не засыпанный стружкой. Верстак, как и мы, жил ожиданием настоящего дела. Каждую перемену мы бегали к ящику и… ничего в нем не находили. Ящики у аптеки, почты и магазина тоже молчали.
— Неужели никому ничего не нужно? — удивлялся Фархад. — Может, лучше походить и поспрашивать по дворам?
Нетерпение Фархада мы отлично понимали. Кроме всего прочего, он, конечно же, испытывал и досаду — как-никак он, а не кто-нибудь другой, избран президентом Академии добрых услуг. Первую записку — столь желанную и долгожданную — мы обнаружили лишь на третий день в ящичке на школьном дворе. Извлек ее сам Фархад. Его возбуждению не было конца. Глаза Фархада блестели.
— Вот видите, — говорил он, — посыпались заявки!
Бережно передавая друг другу полосатый клочок тетрадной бумаги, мы бесконечно читали: «Срочно нужна ваша помощь. Прошу с молотком, рубанком и гвоздями явиться сегодня в шесть часов вечера к оврагу». Многое в этой записке удивляло нас. Почему надо идти к оврагу? Почему автор не подписался? Почему, наконец, эта заявка была именно в школьном ящичке?
На все должен был дать нам ответ вечерний поход к оврагу.
— Ребята, надо сегодня отличиться, — сказал я. — Класс покажем во всем. И прошу одеться не как пиратам.
В половине шестого все мы — Фархад, Костя, Сервер, Юрка, Андрей и я — были в Академии. Мы захватили с собой все, что было названо в записке, а Фархад, помедлив, взял еще и ножовку.
— Где строгают, там и пилят! — авторитетно сказал он. — Если потребуется — далеко бежать будет. Лучше сразу захватить…
Мы спешно двинули к оврагу и ровно в шесть были на месте.
Постойте, вы ведь ничего не знаете о нашем овраге! О, это замечательное место! Памятник природы… Говорят, в Америке тоже есть огромный овраг — под названием Большой Каньон. Со всего света стекаются туда зеваки поглядеть на чудо природы, а их денежки бурными ручьями сбегаются в карманы ловких владельцев туристической фирмы «Овраг корпорэйшн лимитед». Я думаю, если бы кто-нибудь взялся сделать толковую рекламу и нашему поселковому оврагу — народу хлынуло бы не меньше. И потом, что ни говори, к нам в Катта-Караван многим зевакам приехать и ближе, и дешевле. Незачем на чужие роскошные овраги пялиться.
И вот стояли мы у нашей достопримечательности — оврага, и никогошеньки не было.
— Подождем минут десять, — уныло сказал я.
— Может, опаздывает человек? — неуверенно предположил Фархад. — Бывает…
— Странно все это, — хмыкнул Сервер.
Мы разбрелись по берегу оврага, и вдруг услышали удивленный крик Андрея:
— Ребята, ко мне!
Мы сбежались.
На длинной палке, верхушка которой была расщеплена, болтался тетрадный листок с такой записью красным карандашом: «Обдурили дураков на четыре кулаков! Вашу АДУ мы АДУрачили!»
Я снял листок и хотел было разорвать в клочья, как вдруг Сервер схватил меня за локоть:
— Не рви… Пригодится….
Он взял у меня из рук листок.
— М-да! Великий грамотей, похоже, писал. Гляди — вместо «кулака» — «кулаков» написано.
— Постой, а не сам ли Кулак так посмеялся над нами?
И тут мы явственно услышали чей-то смешок. Мы разом! обернулись. Метрах в ста от нас колыхались кусты.
— А ну, окружай! — скомандовал я.
Кусты дернулись и, выскочив из них, кто-то, пригибаясь, помчался к дороге.
— Стой, говорю! — загремел Сервер.
Мы бросились догонять беглеца — это был Аркадий Дворянский, мы сразу же узнали его. Арик подбежал к старому карагачу у дороги, поднял велосипед, лежавший у ствола, и стремглав помчал по дороге. Бежать за ним не было смысла — теперь мы знали, кто разыграл нас.
— Как мы сразу не догадались, что это он написал, — вздохнул Андрей. — Так только он мог написать — известный грамотей.
— Ничего, — успокоил нас всех Сервер. — Дальше собственного дома не уйдет.
И мы спокойно пошли в поселок. У аптеки Фархад вдруг остановился.
— Загляну в ящик, — сказал он. — На всякий случай.
Фархад открыл ящичек и, к нашему удивлению, вытащил из него еще одну бумажку.
— Вот, еще одна, — недоверчиво сказал он. В голосе президента мы не уловили былой радости.
— Тоже, наверное, проделки Арика, — предположил он.
— Читай, что там, — поторопил я его.
Фархад развернул листок и прочитал: «Киса дувал продырявила, сама не починю. Помогите, ребята, а я вас молочком напою. Ханифа-апа». Фархад поднял голову:
— Что скажете?
— Похоже, что на этот раз не Арик писал. Больно грамотно…
— А может, он кого-нибудь еще подговорил? — предположил я. — Надо проверить. В один капкан дважды только болван попадает.
— Пусть только попробует! — не на шутку вспылил Сервер. — Я им настоящий капкан поставлю под их партой. Пошли к Арику, — и он решительно увлек нас за собой.
Аркадий сидел на куче бревен, сложенных пирамидой у дома, и улыбался.
— Зря ржешь, — хмуро сказал Фархад. — За такие шутки, сэр, по шее дают.
— Что, ложная тревога? — захохотал Дворянский. — Ничего, зато вы проверили свою боеспособность. Здорово мы с Васькой вас, а?
Конечно же, без Кулака и тут не обошлось. Удивительный все-таки человек. То хорошее сделает, то пакость. Ох, сложная натура… Кулак ведь, если хорошенько подумать, разнесчастный человек. За что ему, спрашивается, такая напасть — получать удовольствие от всяческих пакостей. И даже не знаешь, как помочь ему — ведь пропадает человек и сам этого не замечает.
— Тебя Кулак научил, да? — почти спокойно спросил я.
— Ты про нашу с ним операцию «Ложная тревога»? — улыбнулся Арик.
— Вы ей и название придумали?! — с издевкой в голосе восхитился я. — А вот это, скажи, тоже ложная тревога? — с этими словами я протянул новую заявку.
Дворянский пробежал глазами и замотал головой:
— Не, не наша.
— Ты уверен? — я с недоверием смотрел ему в глаза.
— Честно говорю — не наша. Хотите — проверьте.
— Вместе проверим! — решительно сказал Сервер и потянул Арика за руку: —А ну, пойдем с нами к Ханифе-апе. И учти, если это новая ложь…
Арик не дал ему договорить, проворно вскочил с бревна и, высвобождая руку, протянул:
— Пожалуйста, могу и пойти — жалко что ли.
Ханифа-апа доила Кису, когда мы зашли во двор.
— Это ваша записка? — спросил я. — Вы писали?
— А разве непонятно? — забеспокоилась Ханифа-апа. — Разве я забыла подписаться?
— Да нет, подписано… А что с дувалом?
— Вот, — показала старушка. — Корова моя с дувалом поссорилась…
В глиняном дувале, выходившем на улицу, зияла огромная брешь. Куски сухой глины валялись здесь же.
— Ума не приложу, чего они с Кисой не поделили! — досадовала Ханифа-апа. — Киса у меня смирная — дувал валить по пустякам не станет, она у меня и ворота хорошо знает. А тут вдруг как вонзит рога!..
