Я невольно поежился, мысленно порадовавшись тому, что я не дувал. Мало радости стать безъязыкой жертвой агрессии грозной Кисы. Уж не пытался ли дувал подоить Кису?..
Я глянул на Фархада и изумился. Его лицо светилось. Он, похоже, был так рад таинственной агрессивности Кисы и разрушению дувала Ханифы-апы, как будто это было драгоценным подарком лично ему. Но я понимал Фархада — президент Академии добрых услуг наконец-то добрался до дела.
Техника на грани фантастики
— Надо делать кирпичи! — объявил Фархад.
Мы были удивлены: это что же — кирпичный завод строить? Лишь для того, чтобы наложить заплатку на дувал?.. Мы, конечно же, шутили.
— Никакого завода не надо, — пыжился Фархад, не понимая иронии. — Все, что нам понадобится — формовка и глина. Глины у нас на целый город хватит, а формовку сколотим в сара… то есть в Академии, — поправился Фархад.
— А нужен ли тут кирпич? — засомневался я. — Налепим штук сто гуваляшек из глины, а когда катыши высохнут, забьем ими дыру. И все дела!
Фархад презрительно хмыкнул:
— Отстаете от века, товарищ редактор!
Меня, честно говоря, это обидело.
— Подумаешь, рационализатор! — не утерпел я. — Будто твой кирпич-сырец далеко от каменного века ушел.
Конец нашему спору положил рассудительный Сервер.
— Володя, ты неправ, — спокойно сказал он. — Во-первых, Фархад — президент, а значит его надо слушать. А во-вторых, кирпичи, и вправду лучше. Чем
спорить — займемся лучше делом — не то ведь опять до ночи дотянем и разойдемся ни с чем, кроме протокола спора.
Решили разделиться: Фархад с Андреем идут сколачивать формовку для выпечки кирпичей, а мы станем готовить глину.
— Кетмень или лопата есть? — деловито осведомился я у Ханифы-апы.
— В кладовке… Сейчас вынесу, — заспешила она.
У самого дувала мы стали рыть широкую яму, рыхлить землю и легонько заливать ее водой. Яма наша, как ненасытная, шустро выпивала всю воду.
— Больше лейте, — распорядился Сервер, и мы с Костей заспешили с ведрами от колодца к яме.
— Кажется, хватит, — сказал наконец Сервер и, закатав выше колена штанины джинсов, полез в самое пекло. Ноги его, всхлипывая, сразу же глубоко провалились в мокрую вязкую глину и он, с трудом извлекая их из цепкого плена, принялся неистово топтать кашу.
— Чего уставились! — не вытерпел наконец он. — Скидывайте шузы и сигайте ко мне — глину надо месить, чтобы поспела.
Мы с удовольствием принялись топтать глину. Словно цепкий пластилин, она податливо мялась под нашими ногами и, честно говоря, было ужасно приятно ногам вот так давить ее. Рафаэлька, внук Ханифы- апы с восхищением наблюдал за работой, явно завидуя нам. Сервер задорно подмигнул ему, не переставая поднимать смачно чавкающие ноги:
— Ну, как тесто готовим? Нравится?
Несмышленыш Рафаэлька растерянно захлопал глазами и спросил:
— Это тесто, да? Значит, вы будете печь?
— Как же — конечно будем! — серьезно подтвердил Сервер. — Дувал новый будем печь. Гляди, какое тесто — как на дрожжах подходит!
Рафаэлька при этих словах встрепенулся и вдруг что есть духу помчался в дом, бросив на бегу:
— Я сейчас…
Он скоро снова подбежал к нам, держа в руке какой-то бумажный сверток. Его глаза сияли.
— Вот! — выпалил Рафаэлька. — Я в холодильнике взял. Держите! Это дрожжи, вы же сами сейчас говорили про них. Бабуля, я знаю, всегда их кладет в муку.
— В тесто, — поправил я.
— И тогда… — увлеченно продолжал Рафаэлька, явно не внимая моему замечанию, — вся мука горой поднимается. Это волшебный порошок, я знаю…
Рафаэлька на секунду умолк, чтобы перевести дыхание, потом довершил:
— Вы его тоже насыпьте в ваше тесто — его сразу много станет.
Костя захохотал, да и мы с Сервером с трудом сдерживались. Но черные Рафаэлькины глаза излучали такую радость, что мы оба, закусывая до боли губы, утерпели, не рассмеялись. А Сервер, не глядя на Костю, сердито сказал:
— Зря смеешься. Рафаэлька дело говорит.
Мы взяли у Рафаэльки пачку дрожжей и незаметно спрятали ее, чтобы потом потихоньку вернуть Ханифе-апе.
Тут подошел Юрка Воронов с мешками за плечом. Он нес наломанный в овраге сухой камыш. Его мы мелко нарезали садовыми ножницами и, высыпав в готовую глину, хорошенько все перемешали. Это нам Фархад наказал сделать так — чтобы кирпичи наши прочнее были. Скоро глина поспела, и мы стали ждать Фархада с Андреем. Наконец они появились, торжественно неся две формовки по два отделения в каждой и с держалками. Мы принялись осматривать диковинное рукоделие наших товарищей.
— Как сколачивали? — спросил я. — Размеры точные, не ошиблись?
Фархад не скрывал довольной улыбки:
— Все точно, можешь не сомневаться.
Его перебил Андрей:
— Слушайте, что Фархад придумал! — горячо рассказывал он. — Поставили мы два кирпича, подогнали под их размеры со всех сторон по досточке — и сколотили их. Проще пареной репы.
— Техника на грани фантастики! — кивнул я. — Сказка, ставшая былью!
Я потянулся к формовке, которую держал Андрей:
— Давай сюда эту штуковину — испытаем в деле.
Я зачерпнул кетменем глину и хотел было наполнить ею формовку, как вдруг Фархад, дернувшись, выхватил формовку прямо из-под занесенного над ней кетменя — глина гулко шмякнулась на землю.
— Ты что? — рассердился я. — Шутишь?
— Это я шучу?! — закричал Фархад. — Ты пойди и сам сколоти формовку — вот потом и порть ее сколько угодно.
— Порчу? — удивился я. — Может, ты ее в музей отослать хочешь? Это другое дело. А я хотел слепить первый кирпич.
— Кто ж так лепит! — усмехнулся Фархад. — Сначала формовку надо песочком посыпать — иначе ведь глину потом и клещами не отдерешь — отмывать придется.
Я тут же позабыл о своей вспышке и примиряюще сказал:
— Так бы сразу и объяснил, откуда ж я знаю, что еще и песок нужен.
Скоро вдоль всего дувала на солнышке жарились красавцы-кирпичи, присыпанные песочком, словно сахаром. Мы не могли на них налюбоваться. Эти кирпичики казались нам сейчас лучшим в мире лакомством — так бы и попробовали на вкус. С сожалением вываливали мы из формовки последние два кирпича — дело это нам пришлось по душе.
— Ну все! — вздохнул Фархад. — Теперь дня три сохнуть будут. Пусть лежат — главное, чтобы никто не подавил.
— Ничего, — успокоил я его. — Здесь слоны не ходят.
