Самохвалов привел меня в зал игровых автоматов — он расположился рядышком с тиром. Гудели автоматы. Стрелки и гонщики, летчики и подводники вели бой со скоростью и с врагом. Но Борис потащил меня в сторону от них к большущему ящику, на дне которого беспорядочно лежали всевозможные предметы — мыло, зубная паста, духи, мелкие игрушки, зажигалки, сигареты… Сверху, по рельсам, двигался кран с опущенным вниз крюком. Ловкий игрок, изловчившись, мог вовремя нажать кнопку, и тогда крюк стремглав падал вниз, сгребал то, что оказывалось под ним, и относил добычу в лоток, откуда она скатывалась к игроку.
Растопыренная слепая пятерня крюка редко приносила игроку удачу, чаще — промахивалась — мимо облюбованной добычи. Пятерня двигалась на сухощавой руке троса. «Наверное, это и есть знаменитый «однорукий бандит», — подумал я, вспомнив случайно увиденный по телевизору сюжет про то, как в каком- то городе обманщиков Лас-Вегасе гангстеры ловко надувают охотников за призраками. Может, я и ошибался, но этот вот хитрый кран с алчной пятерней живо напоминал неизвестного мне однорукого бандита…
Гляди сюда! — показал Борька в самый угол ящика. Я не поверил глазам. В самом малозаметном и неудобном для охоты месте из-под вороха мелких призов выглядывало жерло сувенирной бутылочки. Точно такой же, как и те девять из дипломата директора школы.
Понятно теперь? — зашептал Борька. — Вот они откуда! — в нем ликовали сейчас сразу трое — Шерлок Холмс, Мегрэ и Штирлиц вместе взятые…
Глупости! — ответил я. — С чего ты выдумал? Мало ли где можно найти точно такие же?!
А вот и мало! — торжествовал Самохвалов. — Я уже обо всем расспросил Хурсанда-бобо. Не веришь — идем к нему! — и Борька поволок меня к окошечку, за которым чинно восседал, кутаясь в цветастый халат, Хурсанд-бобо — веселый старик с жидкой рыжей бороденкой и вечно смеющимися глазами. Хурсанд-бобо получал у посетителей зала бумажные деньги и, словно бревна, мигом разрубал их на пятнадцатикопеечные поленья, — ведь его автоматы работали только на таком топливе.
Борька сунул голову в окошечко и сказал:
— Хурсанд-бобо, Володька мне не верит… Вы скажите ему сами — сколько у вас таких бутылок?
Старик засмеялся, потуже запахнул полы халата.
— Еще один пришел? Тоже хочешь коньяк выиграть? Попробуй… Попробуй…
Хурсанд-бобо, мы не об этом! — взмолился Самохвалов. — Вы же сами говорили, будто эта бутылка, что сейчас лежит в автомате, у вас уже десятая.
Десятая, — подтвердил Хурсанд-бобо. — И последняя, к сожалению. Остальные вытащили.
— Кто вытащил? — спросил я. — Ночью?
Какой там ночью? Днем… — Хурсанд-бобо вздохнул — Счастливчики вытащили… Железное терпение…
Наверное, вам это большой убыток? — посочувствовал я. — Она дорогая, да?
Пять рублей, — сказал Хурсанд-бобо. — Зато пока вытаскивали — все восемь мелочью туда побросали. Если не десять… Теория вероятности называется, — заключил старик. — Наука эта, оказывается, на меня работает, в убытке остаться не дает.
Какая, какая теория? — насторожился Самохвалов. — Откуда вы такую взяли? Что она тут у вас делает?
Хурсанд-бобо заметно расцвел. Приятно ведь — школьников поучать, бить соперника на его же стадионе.
— Учиться надо хорошо — тогда знать будешь! — назидательно произнес Хурсанд-бобо. И повторил с удовольствием — Теория вероятности!
Мы такую не проходили, — вздохнул Борька.
А мне про нее эти… счастливчики рассказали.
Которые за восемь рублей пятирублевый приз выиграли? — вмешался я.
Они самые — подтвердил Хурсанд-бобо. — Двое их приходило. Очень сильно ученые ребята. Все на свете знают.
Большие?
Да побольше вас. Школу, наверное, уже кончают.
Я же говорил — это в десятом проходят, не раньше, — обрадовался Самохвалов. Ему было явно неловко перед Хурсанд-бобо за незнание какой-то там теории.
— Они мне все объяснили, — охотно рассказывал Хурсанд-бобо. — Есть, говорят, такая наука — теория относительности. Айнштейн придумал. Оказывается, если один раз повезет, то в другой — проиграешь. Или, к примеру, как в старину было? Четыре жены берешь — две попадаются добрые, а две не очень. Теория! Большая наука! — с уважением повторил старик. — Айнштейн придумал.
Ну и как им, ученым этим, у вас везло? — спросил я. — Не обманула теория?
Это смотря кого! — засмеялся Хурсанд-бобо. — Меня не обманула… Они ведь как думали? Один раз, говорят, на шестом рубле выиграем, а во второй — с первой же монеты. Вот в среднем и будет дешевле, чем в магазине. А вот, который с солдатом на куртке…
С каким солдатом? — воскликнул я, не дав старику договорить. — С каким солдатом? Который — в прыжке, с перекошенной рожей, в зеленом берете?.. И — с иностранными словами?
Точно! — подтвердил Хурсанд-бобо. — Он самый. С зеленой тюбетейкой. Очень страшная у него куртка. Если бы я такую в пустом магазине на вешалке увидал — и то бы испугался. Бандит там какой-то нарисован. И зачем в таком пугале ходить, на людей страх наводить? Не понимаю…
Понял? — зашептал я Борьке. — Это же солдат удачи! Суровцев. Ромка!
Борька зачарованно смотрел на меня остекленевшими глазами. Открыв источник, он и не думал, что мы так быстро узнаем, кто таскал отсюда в школу злополучные бутылки.
А у вас, правда, больше нет таких? — спросил я старика.
Последняя, — подтвердил он. — Мне в конторе их десять штук выдавали. Главная приманка! Из-за нее-то и вся выручка идет с этого крана. Что завтра будет, когда и эту последнюю они выиграют?..
Почему вы говорите — завтра?
Ясно почему. Потому что сегодня и выиграют.
Сегодня? — переспросил я.
Вот стемнеет — и придут как обычно. Скоро уже…
Хурсанд-бобо! — взмолился я. — Вы их, пожалуйста, больше к этому автомату не подпускайте. Вчера знаете что в школе было! Ужас!
Как не подпускать?! — усмехнулся Хурсанд-бобо. — Любой имеет право. Бросай монетку — и играй. А повезет тебе или нет — это один Айнштейн знает.
— Но ведь здесь много и других автоматов, — затараторил Борька. — Вон — охота есть… И гонки… И торпеды. Пусть там резвятся. Хоть на сто рублей.
Хурсанд-бобо развел руками, сухо сказал:
Не положено нам запрещать клиенту играть там, где ему нравится. Нет таких правил.
Ну хотя бы коньяк пусть больше не вытаскивают, — взмолился Самохвалов. — Тут же прорва всякой всячины. Можно зубную пасту выиграть… Или — конфету… Зачем обязательно бутылку?
— Азарт называется, — объяснил Хурсанд-бобо. — Тут, детки, главное — азарт. А у этого вашего… солдата с зеленой тюбетейкой… азарта — как навоза в кизяке. Больше чем надо. Весь из азарта состоит. Пока он все деньги в щель не побросает — ни за что не успокоится. Банкир! Так что плакала сегодня и эта бутылка — вот увидите…
Мы переглянулись. Что же делать? Ведь Ромка Суровцев обязательно придет выигрывать и эту бутылку, чтобы и завтра над школой покуражиться.
У тебя сколько денег есть? — спросил я Борьку. Самохвалов полез в карман, достал:
Вот…
У меня с поездки в Катта-Караван тоже оставалось кое-что.
— Будем драться, — сказал я. — С этим вот… — одноруким бандитом, — и показал на кран.
Хурсанд-бобо выдал нам шесть монет и мы приступили к схватке. Мы бросали в щель монету за монетой. Кран, нацеленный на бутылку, хватал пустоту и относил в лоток воздух. Мы не успели и оглянуться, как все наши монеты были проглочены прожорливым бандитом. Хурсанд-бобо посмеивался и что-то бубнил
