И кто же это был? — не выдержал я. — Ромка?.. Катя?..
Не знаю точно кто. Но шутка вышла презабавная. Позвонил и говорит: «Телефонограмму бросьте в корзину, все это был просто розыгрыш. Пристрелка перед первым апреля. А сами загляните до закрытия магазина к моему товарищу, он остро нуждается в творческом собеседовании с вами. Посоветоваться хочет. Есть у них какое-то любопытное обращение к ребятам. Хотят его через газету до сведения ребятни довести. А заодно, чтобы не зря до них прогулялись, — помогу сделать женщинам редакции отличный подарок, совсем дешево будет стоить».
Я, понятно, обрадовался. Шутка ли — праздник на носу, а я так и не придумал, чем бы женщин порадовать. Беру адресок магазина и — вот, прямиком оттуда!
— И что за подарки?
— Подарки? — Сиропов захохотал. — Вот они — подарки. В лице этого самого костюма. Ну, шутники! Ловко придумали… Слушайте. Прихожу я в магазин и нахожу товарища того шутника. Динэр Петрович зовут.
Мы с Борькой переглянулись.
— Он мне и говорит… — продолжил Сиропов. — Могу, говорит, предложить импортный вельветовый костюмчик за всего ничего. По своей цене. Не костюмчик — голубая мечта журналиста! И тут я, братцы- кролики, честно говоря, малость опешил. Ничего себе — подарочки женщинам. Это же мой личный годовой бюджет нужно в магазине оставить.
— Не-е, — говорю. — Не пойдет. Я лучше в гастрономе торт куплю — пусть с чаем съедят за свое здоровье.
Так ему и говорю. А он — хохотать.
— Вы, — говорит, — меня не поняли, молодой человек. — Костюмчик этот — для вас лично предназначен. Не хотите ли взглянуть?
И объясняет… Нет, вы только послушайте, как он это дело объясняет. Он мне говорит так:
— Наденете костюмчик — и всем женщинам будет приятно на вас смотреть. Разве же это не подарок для всех них? И цена — прекрасная. С рук вы за такой два номинала отдадите.
Глянул я на костюм и обомлел. Действительно, мечта! Но у меня с собой денег таких не было. И что же вы думаете? Так мне отдал. Деньги, говорит, потом занесете. Друг моего друга должен в женский праздник выглядеть как огурчик. И вот — прошу любоваться. Прямиком из магазина в. нем пришел. Чудеса прямо! Сейчас в секретариат зайду — упадут.
— Не чудеса это, — мрачно сказал я. — Не чудеса, а Суровцев.
— Суровцев?
Динэр Петрович. Вы же сами его назвали. А про товарища — это все его враки. Сам он вам звонил, сам. Чтобы замять всю эту историю.
А никакой истории и не было! — строго и холодно заметил Сиропов. — Просто я по делам в магазин, а заодно костюм себе купил. За свои, между прочим, деньги. Сейчас возьму в кассе взаимопомощи и отнесу. Так что не надо говорить глупостей. И не костюм тут главное. Это — так, между делом. А главное — совсем другое. У них в детской секции товарооборот барахлит. Вот они и просят, чтобы газета им рекламу сделала. Фоторепортажик из секции, с небольшой подписушкой строк на двадцать. Как мамы и ребята радуются покупкам. Наглядная, так сказать, агитация.
И тут Сиропов просиял:
Слушайте, Игреки, а почему бы вам самим это не сделать! Идея! Даю задание пойти в магазин. Решено!
А фотографировать кто будет? — растерянно протянул Борька, явно не готовый к такому повороту.
Фотографа к вам пристегну. А с вас — подписушка. Это даже лучше, если напишет не взрослый, а юнкор. Убедительнее будет. Ну что, пойдете? Или Маратику поручить?
Сиропов хлопнул меня по плечу:
— Соглашайтесь, Игреки, пока я добрый. Прямо в номер репортаж заявляю. Сразу дебютируете. Пора уже. А то разговор у вас на доллар с полтиной, продукции — на цент с копейкой. Ну что, беретесь или нет? В редакции иногда меня, честно говоря, не понимают. Но с вами-то, надеюсь, столкуемся?
Я подмигнул Самохвалову и произнес:
— Ладно, беремся. А где фотограф ваш?
— Вот это другой разговор! — повеселел Сиропов. — Сделайте подписушку, а заодно и помиритесь. Правильно говорю?..
Я кивнул и, не удержавшись, вспомнил папины слова:
— Лучше плохой мир, чем хорошая война.
— Хвалю! — просиял Сиропов. — Кажется, вы что-то начинаете понимать. Звоню фотографу.
Сиропов покрутил диск телефона и спросил кого-то:
— Макс, ты? Проветриться не желаешь? Да фоторепортажик надо соорудить. Прямо в номер. Тут рядом… Ага, давай запирай лабораторию — и ко мне. Старик, мне очень надо…
Положив трубку, Сиропов велел нам подождать и выскользнул из кабинета. Он вернулся минут через пять и протянул мне конверт:
— Передадите Суровцеву. Здесь деньги за костюм.
Он еще раз любовно оглядел себя:
— Каков, а?! Я же говорил вам, что женщины ахнут. Даже неприступная Сонечка — она у нас председатель кассы взаимопомощи — и та растаяла и достала ключ от сейфа.
В кабинет вошел парень в кожаной куртке с огромной квадратной сумкой. Он будто сундук нес на ремне, перекинутом через плечо.
— А вот и Макс! — объявил Сиропов и коротко объяснил ему задачу, сообщив, что фотокорреспондент Макс назначается главой творческой бригады, а мы с Борькой — приданное к нему подразделение.
Я хотел было спросить у Сиропова — будет ли напечатана задуманная им страница в помощь министру, — но тут зазвонил телефон и, подняв трубку, Олег мигом преобразился. Расплывшись в улыбке, он стал шарить рукой по столу, ища ручку.
— Крякина звонит, — шепнул он нам и замахал рукой. — Идите, мол, не теряйте времени. Крякина — это надолго.
— Понимаю, — вздохнул я. — Операция «Частушка…»
Макс был удивительно грустен и молчалив. Он не проронил ни слова, не задал Сиропову ни одного вопроса. И только, выходя на улицу, вздохнул:
— Ох, как мне все это… — и замолчал.
Ах, если бы Сиропов только знал, что и нам с Борькой тоже…
У входа в магазин мы вплелись в поток покупателей, влились в огромные ворота со стеклянными створами и сразу же подошли к кассиру из секции, где продавали холодильники.
Как нам найти коммерческого директора? — спросил я.
Динэра Петровича? — с готовностью подхватил кассир. — Поднимитесь на пятый этаж, и — справа по витой лесенке, прямиком к нему.
С Суровцевым мы столкнулись нос к носу на этой самой витой лестнице. Она, как штопор, вонзилась в крышу магазина и, казалось, хотела откупорить магазин, как бутылку.
Опять ты? — огорчился Динэр Петрович. — Да хотя бы на работе могу я не слышать о тебе? Пристал, понимаешь, как банный лист. Чего тебе здесь? Вроде бы обо всем вчера договорились. Объяснились, поладили… Разве тебе батя не сказал, что все в порядке?
Вот, держите, — угрюмо сказал я и протянул ему конверт.
Что за письмо? — удивился Суровцев.
Деньги это. Олег Сиропов просил передать.
А вы от него сейчас?
От него… Вот, к вам прислали, с заданием.
— С каким еще заданием? — холодно полюбопытствовал Суровцев.
Тут в разговор включился Макс, и Динэр Петрович развел руками:
— Ну, Сиропов! Я думал — серьезный он человек, а он — гляди кого прислал. Мелюзгу.
