ожогов, и немного не рассчитал, то ли вправду хотел убить мерзавца. Так или иначе, но охранник при гаражах стал его Первым. Тем, кто открыл его личное кладбище (как любят выражаться сочинители боевиков).

Пацан стал мужчиной.

Мироздание дало трещину.

И все это случилось в июне. Через год после того, как Ковалев вернулся из Пятигорска, через две недели после того, как Хозяин Ковалева стал министром внутренних дел, через неделю после того, как сам Ковалев покинул Клопино… Что за месяц такой?!

Короче, бывший курсант опоздал.

И тогда он сбежал на Кавказ — то ли смерти искать, то ли душу отвести. Есть на Земле такие места, где у тебя не спросят справку о здоровье, если тебе приспичило пострелять.

Как ни странно — выжил и вернулся. Вернулся с репутацией, успев закопать на виртуальном личном кладбище и Второго, и Третьего, и Десятого…

— Эту дачу, — киваю я вглубь материка, — я купил только потому, что она рядом с твоей, ворюга. Ты, правда, здесь никогда не появлялась, да и зарегистрирован этот объект на подставное лицо… понимаю, тайное логово. Для непредвиденных жизненных коллизий, вроде нынешней.

— Ну почему в тебе столько злости?! — говорит она в отчаянии. — Из-за глупой надписи, что ли? Боже, как мелко. В прошлом, согласен, грехов у меня хватало. Но сейчас… Я же не сделал ничего плохого! Я всего лишь хочу, чтобы Хозяин стал моим, и только-то! Я даже гормональную терапию поменял, восстанавливаю естественный фон… Ты видел мои препараты? Скоро снова стану мужчиной…

— Ты уже не станешь мужчиной, урод! Дура! — не выдерживаю я.

Дама мгновенно напрягается. Очки нацелены мне в грудь.

— Это отчего же?

— Да потому что иначе нельзя! Возвратить Хозяина — это ж надо такое удумать!.. Прешь против законов природы, командир.

— Не понимаю…

— А что тут понимать?! Ты видишь в моем появлении, да и в случившемся с тобой несчастье, происки злых сил. Хотя, на самом деле, против тебя — не я и даже не Система, а всё устройство общества. Неотменимое устройство. Так что назад дороги нет.

— Не понимаю, — осведомляется она, — что мне мешает тебя убить?

— Ничего не мешает, кроме разве того, что мой собственный Хозяин после этого уж точно никогда ко мне не вернется…

Теперь я начинаю маленький стриптиз. Кладу «Беретту» на песок, встаю и спускаю штаны. Затем, помедлив, трусы. Отстегиваю муляж… Говорю:

— Начальник президентской службы охраны, красовавшийся когда-то на этом месте, так и будет тайно править Империей, когда вместо твоего Хозяина поставят другого.

Женщина зажимает себе рот — свободной рукою.

— Не бывает таких совпадений, — шепчет.

— Вряд ли это совпадение, что наши с тобой Хозяева нас бросили. Тем более, что это именно твой вытащил моего в Кремль. Но я не желаю об этом думать. И без того жить незачем… Знал бы ты, как мне надоел мочеприемник! — Я показываю плоскую пластиковую банку на поясе. — Ты его около полутора лет носил, а я — считай, все эти годы. И до конца жизни он будет со мной.

Сонечка окончательно обалдевает. Ее рука — та, что вцепилась в оправу очков, — разжимается, безвольно опускается вдоль тела.

— Как это получилось?

— Почему Хозяин меня бросил? — спрашиваю. — Он сбежал из камеры следственного изолятора. После того, меня эта свора насиловала. Я не спал почти всю ночь, но стоило мне отключиться на пару минут… Наверное, это он со страху. Или от стыда. А может, как и твой, обидчивым оказался.

— Как же ты живешь, без… без…

Я одеваюсь. Хватит позориться. Муляж Хозяина кладу в карман ветровки.

— А ты как жил, придурок? Так и я. Кстати, тебя не шокирует, если я опорожню эту штуковину? — не дожидаясь разрешения, свинчиваю с пояса мочеприемник… и выплескиваю содержимое в лицо Ковалеву.

Женщина отшатывается, закрываясь руками.

Пользуясь ее замешательством, я прыгаю, срываю с нее очки и бросаю эту пакость в костер.

И ничего плохого со мной не происходит. Обещанный Ковалевым снайпер молчит, отчего-то не стреляет. Только псы вскакивают: носятся вокруг меня кругами, рычат, но броситься не решаются. Я поднимаю свой пистолет.

Псы боятся — и правильно.

— Похоже, твоя охрана перебита, командир, — сочувствую я хозяйке. — И дом твой проверен. Видимо, Президента там действительно нет, иначе бы мне уже доложили… Да что я тебя пугаю? Сам можешь проверить.

Она срывает с накидки переговорник и кричит в микрофон:

— Игорек, отзовись! Как дела?

— Аркадий Петрович, на связи Василий.

— А где Павлюк?

— Он отошел.

Я вмешиваясь:

— У меня все в порядке, Вася. Работай спокойно.

— Принято, — отвечает мой агент.

Даму затрясло. Странно, ночь вроде не стала холоднее.

— Шах и мат, — говорю я. — Как там у вас в боулинге… двенадцать страйков подряд. Ну что, милый мой Вяземский, дорасскажешь свою байку, пока я думаю, что с тобой делать?

…Минул еще год или около того.

Бизнес-леди Софья Ковалевская развернула бурную деятельность по продвижению себя на светском рынке. Как комета ворвалась она в сначала в московскую, затем в российскую элиты. С кем нужно — спала, кого нужно — просто очаровывала. Она вообще была чрезвычайно очаровательна: уверена в себе, образована, современна. Ей подсказали, куда следует вложить деньги, — и она увеличила свое состояние вдвое. Еще раз подсказали, и еще раз… Так что с деньгами вскоре не стало никаких проблем, ну ни малейших.

Ковалевская не опасалась, что кто-нибудь ее узнает, так сильно она изменилась.

Поклонников она выбирала сама — никак не наоборот. Вот хотя бы вице-президент Банкирского дома «Талер»… чтобы тот обратил на Сонечку внимание, она купила точно такую же серебристую «Ламбардини- Фьотту», какая стояла в гараже у этого уважаемого г-на. Эксклюзивная спортивная модель (500-сильный родстер); в Москве подобных экземпляров каталось всего два. Вместе с Сонечкиным — стало три… А чтобы накоротке познакомиться с эмиссаром ОБСЕ господином G., заядлым коллекционером, она почтила своим присутствием один из аукционов и увела из-под носа у этого почтенного датчанина раритетный кофейник, изготовленный самой Марией Лепорской. Который затем господину G. и подарила…

Вообще же, поле для применения своих талантов Ковалевская выбрала безошибочно: благотворительность, милосердие и права человека. А конкретно: помощь женщинам, находящимся в местах лишения свободы или недавно освобожденным. Большинство этих падших страдалиц и вправду нуждались в помощи — материальной, юридической, психологической, медицинской, всякой.

Начала Ковалевская с учреждения собственного фонда — «КЛЕЙМО». Некоммерческая неправительственная организация. Создавала прямо в колониях разнообразные курсы (получение новых специальностей и т. п.), посылала продукты питания и медикаменты, устраивала консультации по любым вопросам. Тем, кто вышел на волю, помогала адаптироваться — трудоустройство, социальная защита, психологическая реабилитация. Ничего особенного — просто добрые дела. Которые, как ни крути, приносят

Вы читаете Хозяин
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату