связи «ВЧ» с государственным гербом на наборном диске — сними только трубку и набери номер Ефимова, у которого на столе точно такой же аппарат. Раз этого не делалось, значит был на то свой политес и меня бросали в хитрую игру, как костяшку в домино «пусто — пусто».
— Нет, — сказал Снечкус, — не проще. Говорить на эту тему с Ефимовым по телефону не очень удобно. Знаешь… — Снечкус многозначительно помолчал, и я понял, что он имел в виду. Врагу разговоры по линии ВЧ подсушать трудно, но свои это могли делать запросто. Помолчав, он продолжил: — Звонить самому Леониду Ильичу Брежневу — нетактично. В Москве я уже подходил к нему с этим вопросом. Он меня выслушал и сказал, что посоветуется с товарищами, а решение мне сообщат. Прошел месяц — звонка нет. Брежнев, скорее всего забыл о нашем разговоре. Но, если я обращусь к нему, он скажет: «Ты думаешь, я забыл?» Будет не очень удобно. Значит, так не проще…
Я вернулся в Москву, спросил разрешения у Макеева и по его «кремлевке» дозвонился до Ефимова.
— Прошу прощения, Павел Иванович, но то, что я скажу, приятного вам не доставит. Только поймите — меня подставили с тем, чтобы я подставил вас.
Обложившись прокладками, изложил просьбу Снечкуса. Потом еще раз извинился.
Ефимов выслушал меня не перебивая и не задавая вопросов. Лишь когда я кончил говорить, сказал:
— Спасибо, подсуропил ты мне, да ладно. Ты не виноват.
Прошло чуть больше месяца, когда ко мне позвонил встревоженный Главный редактор.
— Быстро подойди ко мне. Тебе звонил по «кремлевке» Ефимов. Павел Иванович.
Я бегом промчался по коридору, влетел в кабинет Главного. Макеев посмотрел на меня глазами, полными вопроса. И в самом деле — не так часто случалось, чтобы первый замначальника Главпура напрямую, больше того, через голову начальства по правительственной связи общался с корреспондентами.
— Ты ничего, не натворил?
— Вроде бы нет.
— Звони.
Я набрал номер.
Трубку снял Ефимов, сказал «Слушаю». Если бы это был помощник, то он должен был ответить по- иному: «Аппарат товарища Ефимова. Слушаю».
Я представился. И услышал веселый голос генерала:
— Знаешь, я твое поручение выполнил. — Ефимов ко всему еще и шутил. — Нащупал одну возможность и подтолкнул дело. Леониду Ильичу напомнили и он дал разрешение. Видишь, как все хорошо сложилось.
Я понял — генералу хотелось с кем-то поделиться удачей, но вовлекать в дело, о котором знали только мы двое, ему никого не собирался. И генерал отвел душу со мной.
— Здорово! — похвалил я и, чтобы еще раз подчеркнуть трудность проделанного, спросил. — Как это вам удалось?
— Это целая история. Как-нибудь расскажу…
Вы верите, что в самом деле Ефимов собирался это сделать?
Зато некоторое время спустя я получил по почте благодарственное письмо от Снечкуса. Значит, костяшка «пусто — пусто» в сложной аппаратной партийной игре свою роль сыграла.
«УЕБОЙ» ПО ВЫБОРАМ
Нашу дивизионную газету «Красный кавалерист» солдаты считали плохой. Сразу несколько человек, отвечавших на вопросы членов комиссии из Политуправления округа, оценили ее одинаково: «А чо в ней хорошего? Бумага толстая, лощеная, цигарку из не скрутить можно, но курить нельзя. Курим только „Правду“, у нее бумага хорошая».
Еще газета была неудобна тем, что имела два грифа: «Из части не выносить», «По прочтении возвращать в политотдел».
Чтобы не возникало трудностей с возвращением газеты издателю, в нашей батарее ее выкладывали на тумбочку дежурного, который следил за теми, кто ее брал и требовал возврата.
Но однажды пачка, которую утром почтальон выложил на тумбочку, мгновенно растаяла и вернуть ни одного экземпляра газеты не удалось. Секрет такой популярности дивизионного издания объяснился довольно быстро и просто. Поверху на первой странице, набранный крупным шрифтом, был набран пламенный призыв:
«ОТЛИЧНОЙ УЕБОЙ ВСТРЕТИМ ВЫБОРЫ В ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ!»
Ошибку заметили, когда газету разнесли по полкам. Тут же последовал приказ: «Собрать и срочно вернуть!»
Только кто вернет газету, ставшую вдруг такой популярной?
СЕКС ПОД ЗОЛОТЫМИ ПОГОНАМИ
В офицерской компании лейтенант читает газету.
— Послушайте, что о нас пишут. Оказывается, больше всех на стороне крутят любовь женатые журналисты, а офицеры — на втором.
— Ерунда, — возражает седой подполковник. — Лично я двадцать пять лет женат и налево не шастал ни разу.
— Вот, — возмущается лейтенант. — Из-за таких как вы, товарищ полковник, армия и оказалась на втором месте.
Где— то в начале пятидесятых годов прошлого века в Даурии ремонтировали одну из казарм, постройки времен русско-японской войны. Сорвали старые истертые половицы и в подпольном пространстве обнаружили груды мусора -старые газеты, пачки бумажных денег времен русской смуты. Нашли и свернутые в тяжелый рулон стенные газеты и «Боевые листки» Даурского погранотряда за двадцатые годы. Общий интерес привлек номер рукописной стенгазеты «Красный пограничник», на которой под заголовком был выведен пламенный призыв:
«НАПРАВИМ ПОЛОВУЮ ЭНЕРГИЮ СОЗНАТЕЛЬНЫХ БОЙЦОВ НА ОХРАНУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГРАНИЦЫ»
За внешней игривостью призыва скрывалась серьезная проблема, искренне волновавшая наших предшественников. Автор (видимо кто-то из командиров) подсчитал число самовольных отлучек, совершенных красноармейцами-погранцами за полугодие, и сделал тревожный вывод: огромные силы половой энергии израсходованные несознательными воинами, не приносят должной пользы укреплению границы. Вот, если бы направить на охрану советско-маньчжурской границы все время, растраченное погранцами на девчат, то граница стала бы воистину непроницаемой для контрабандистов, шпионов и диверсантов.
Можно иронизировать над советской эпохой, рассуждать о том, «был ли в те времена секс», но против фактов, как говорят, не попрешь.
И секс был, и любовь, и страдания, связанные с ней. И песни о любви пели, и клялись в вечной верности.
И сколько судеб, сколько карьер сломала людям она, проклятая любовь — трудно даже представить. Чтобы ни говорили сегодня злые языки о временах прошлых, почти забытых, секс стоял в армейских рядах плечом к плечу с выпивкой и разрушить их союза не могли самые строгие нормы морали.
— Товарищи военные, сверим часы. Сейчас по моим 20.00. Для политработников объясняю — это 8 часов вечера. Для прапорщиков и младших офицеров — большая стрелка на 12-ти, маленькая — на 8-ми. Для старших офицеров — 8 имеет форму женщины…
СЕКС, КАК ОРУЖИЕ БОРЬБЫ ЗА ЧЕСТЬ И ДОСТОИНСТВО
«Аморалка» — сегодня этот термин из лексикона партийных функционеров КПСС уже почти забыт. Ссора коммуниста с женой, попытка оформить развод, неожиданно возникшая любовь к другой женщине — все это на партийном языке охватывалось понятием «аморалка» и позволяло вершить над проштрафившимся коммунистом суд скорый, чаще всего неправый. Нередко обвинение в «аморалке» в руках интриганов становилось удобным средством для того, чтобы убрать с пути соперника или конкурента. Многие из крупных политических дел против тех, кого относили к «врагам народа» не обходилось без того, чтобы туда не попал тезис об «аморалке». И не было у человека средства спасти себя, если «товарищи по партии»
