— Очень, очень любопытно, — зафиксировав находку, Вано постучал костяшками кисти по поверхности. Если и была пустота, так запросто не простучишь. — Попытаемся открыть?
— Попытаемся, — согласился Ильзе.
— Тянуть или пихать, вот в чем вопрос, — шутливостью Вано пытался скрыть волнение, но удавалось плохо. Действительно, очень похоже на дверь, и что за ней?
— Тянуть, — Тамара прикрепила к поверхности тросик с липучками. Прочность на разрыв — десять тонн. Откуда им взять такое усилие…
— Погодите, — Ильзе умерил пыл ассистентов. — На поверхности нас слышно?
— И слышно, и видно, — отозвался Миадзаки. — Запись идет на два аппарата, потому не волнуйтесь, работайте спокойно.
— Мы постараемся, товарищ Миадзаки, — заверил Вано.
— Я в этом совершенно уверен, Вано-сан. Как и в том, что в следующий раз ты будешь сидеть у самописцев, а я буду там, внизу.
— Будешь, будешь, потерпи…
— Давайте не отвлекаться, — Ильзе и вообще-то не любил пустых разговоров, а эту запись уж точно будут смотреть и смотреть.
— Слушаюсь, — Вано чуть было не ляпнул «все тут будем» и был рад, что шеф вовремя оборвал. Миадзаки порой шутки понимал, а порой — нет, и никто не знал, какая фаза у него в данный момент.
Второй конец прилепили к полу.
— Может, подождем разведчика? — спросила Тамара. — Мало ли что…
— Сейчас его присутствие необязательно, — отрезал Ильзе. Не то что бы он был против, нет, наоборот, но теперь, после Тамариного «мало ли что» заминка могла быть истолкована как неуверенность в собственных силах. Да и что такого может разведчик, чего не может он, Ильзе? Как там у Буссенара? Проводник-индус приводил героя к логову тигра, но главная работа падала все-таки на героя. Иначе каким бы он был героем?
— Все должны быть предельно внимательны и осторожны. Тамара становится слева, Вано справа, я по центру. Оружие с предохранителя снять. Дверь раскрываем с усилием в сто килограммов. Свет направить на объект.
Они встали по диспозиции. «Айне колонне марширт», мелькнуло в голове у Ильзе. Ничего, ничего, порядок еще никогда, да и никому не вредил. Вано запустил «мураша», маленькую лебедочку, пропускавшую через систему блоков тросик, прикрепленный к двери. Проигрываем в расстоянии, выигрываем в силе. Ну, в расстоянии-то проигрываем, кто спорит, до Земли сейчас двести миллионов пустых верст. А вот насчет выигрыша в силе… Самое время выиграть. Хоть что-нибудь.
Трос натянулся, липучки держали мертво.
— Не поддается, — пробормотал Вано.
— Увеличьте усилие до ста пятидесяти килограммов.
Вано повернул регулятор «мураша».
Может, действительно, не тянуть, а толкать?
Но тут плита подалась и повернулась, повернулась, как самая обыкновенная дверь, на вертикальной оси.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
(окончание)
Пуля, выпущенная из карабина «Тимур», в условиях марсианской атмосферы за первую секунду пролетает тысячу семьсот пятьдесят метров и совершает за это время три тысячи триста оборотов вокруг своей оси. Если встреченное препятствие содержит в том или ином виде воду, происходит пробой звукового барьера, что ведет к гомогенизации всех водосодержащих структур. При дальнейшем снижении скорости пуля распадается на двенадцать сегментов-лепестков, которые, продолжая вращательное движение, расходятся радианом в 45 градусов, оставляя за собой то, что в обиходе называется фаршем. Сконструированный для поражения некробиотических структур, «Тимур» применялся и в условиях марсианской колонии, поскольку обычное стрелковое оружие оказалось малоэффективным против представителей марсианской фауны.
Сейчас Ильзе выпустил в образовавшийся проем все пятнадцать пуль менее чем за шесть секунд.
— Стреляйте! Стреляйте же, — кричал он, дрожащими руками меняя магазин.
— Куда? — Вано крепко держал револьвер обеими руками, но цели — не видел. Хотя после «Тимура» его пукалка — что одеколон после бритья.
— Дракон! Вы что, ослепли? — наконец, магазин встал на место.
— Я ничего не вижу, — твердо сказал Вано.
— Он ушел, ушел вглубь!
— И я не видела, — подала голос Тамара.
— Смотреть, смотреть нужно было!
— Я смотрю…
За дверью в криптоновом свете «жирафы» виднелся коридор. Самый обыкновенный коридор, уходящий вдаль. Стены уже не мозаичные, а выложены одноцветными шестиугольниками. Никакое существо укрыться здесь просто не могло, но…
Ильзе вызвал Миадзаки:
— Эй, поверхность, что видели?
— Все видели, все слышали, все записывали.
— Дракона, дракона зафиксировали?
— Нет, Ильзе-сан. Возможно, неудачное расположение камер тому виной, но никого, кроме вас, мне увидеть не удалось.
— Повторите запись в замедленном режиме.
— Слушаюсь, Ильзе-сан.
Насчет неудачного расположения камер Миадзаки сказал не подумав. Стояли они на «жирафе» так, что обеспечивали практически круговой обзор в разрешении одна минута, и по фронту — одна десятая минуты. А фронтом как раз и являлась дверь и прилегающее к ней пространство.
— Извините, Ильзе-сан, камеры не зафиксировали присутствия других существ. Только…
— Только?
— Только ваше месторасположение в поверхностной системе координат вдруг сместилось на… на сорок восемь метров. Сместилось, а через три с половиной секунды вернулось на прежнее место.
— Ага, — иного слова у Вано не нашлось. Конечно, в очередной раз все спишут на неполадки приборов. Бритва Оккама. Если какое-либо явление можно объяснить неполадкой прибора — объясняйте именно неполадкой прибора. В другой раз просите новый. И ремонтируйте, ремонтируйте, ремонтируйте старые.
Они стояли, не зная, что делать дальше. Ильзе растерянно смотрел то на подчиненных, то на открывшийся коридор.
— Но я видел… Сразу после того, как открылась дверь.
— Мы не видели. И оптика не видела.
— Оптика… Мало ли мы знаем фокусов и оптики, и прочей техники, — но говорил он без напора, устало. Оправдываясь, словно и не начальник.
— Тогда где он, дракон? — спросила Тамара. Она в отряде была вторым номером, и потому состояние Ильзе ее не просто интересовало — задевало. Задевало непосредственно и сильно.
Давало шанс.
— Не знаю. Ускользнул туда, — Ильзе повел карабином в сторону коридора.
