глупостями не проймешь. Они даже если черта встретят, то и ему морду начистят. Наверное, такие шли на Дальний Запад с фургонами.
…Тони находился в патруле, они контролировали улицу в центре города, рядом с огромным собором, купол которого виден отовсюду. Все было тихо. Огромные дома, в которых лишь изредка в окнах был виден тусклый отблеск свечки, черные улицы. С наступлением темноты местные жители предпочитали не высовываться из нор. Раньше боялись бандитов. Теперь, когда от уголовников город немного очистили, опасались уже патрулей. Оно и понятно. Солдаты стали какие-то малость дерганые. Днем еще туда-сюда, а ночью стреляли по всему, что движется. Сколько раз поднималась тревога, мчались на подмогу соседние патрули – а все потому, что какой-то придурок открыл огонь на поражение по пробегавшей мимо крысе… Тони и сам постоянно чувствовал какой-то холодок в затылке. Будто за тобой все время наблюдает множество не слишком-то дружелюбных глаз. И не просто наблюдают, а как бы оценивают – когда сподручнее ударить в спину. Но местные-то продолжали относиться к войскам НАТО нормально! Это не Иран, о котором Тони рассказывал сержант, там побывавший. В Иране особо рьяные мусульмане глядели волками и при свете дня. А в темноте, если зазеваешься, могли и пальнуть в спину из «калашникова», и скинуть на голову что-нибудь тяжелое, и кинуть откуда-нибудь гранату под ноги. И девка могла повести с собой, а потом ткнуть ножиком или подсыпать в выпивку отраву. Там на стенах чуть ли не каждую ночь появлялись надписи: «Янки, убирайтесь вон!» и «Аллах покарает американцев». Здесь же было все тихо. Вроде как. Но, по словам того же сержанта, так паскудно он не чувствовал себя нигде. И все это чувствовали. Недаром давно уже стало нормой выходить на патрулирование пьяными. А офицеры старательно делали вид, что этого не замечают. Обещание генерала Адамса навести дисциплину так и осталось заявлением для прессы. Никто и не пытался ее наводить. Все понимали, что на особо ярого сторонника дисциплины мог и кирпич свалиться. При таком количестве несчастных случаев в городе никто и разбираться не станет.
Тишину разорвала очередь из американской штурмовой винтовки. Потом раздалась еще одна – короткая, захлебнувшаяся. И – крик, в котором слышался запредельный смертный ужас.
– Туда! – скомандовал сержант.
Джип развернулся, проскочил по какому-то узкому переулку и вылетел на проезд возле парка – с другой стороны, как помнил Тони, находилось большое и очень красивое здание с корабликом на шпиле башни. Фары джипа высветили три окровавленных тела в камуфляже. Это, судя по всему, был пеший патруль – они ходили по главным улицам и площадям города. А теперь на асфальте лежали три обезображенных трупа. Тут же валялось оружие.
– Матерь Божья! – пробормотал сержант. – Кто ж их так?
Тела бойцов были буквально разодраны в клочья. И как разодраны! Тони вырос в прерии и кое-что понимал в таких ранах. Он мог бы поклясться на Библии – ребят успокоил какой-то крупный хищник. Тони вспомнил слухи про растерзанных собаками солдат возле порта – и про многочисленные случаи нападений бродячих собак. Но – тут поработал зверь куда крупнее волка. Да к тому же волки так не нападают. Одичавшие собаки? Но они ведь те же волки, атакуют по той же схеме.
Нет, тут было все иначе. Одного… ударила в спину огромная тяжелая лапа. Да такая, что прорвала бронежилет. Но получается, что горло перегрызли уже потом… Дела… Какой зверь способен прорвать с одного удара бронежилет? Нет таких в природе!
Тони посветил фонариком, рассматривая след в луже крови. Вроде как кошачий. Только вот кошечка должна быть такого размера… И чудовищного веса… Это не те коты, задравшие патруль. Солдат оглянулся – и вдруг увидел совсем рядом два звериных силуэта. Статуи, которых до черта в этом городе. Два льва стояли, положив лапы на каменные шары, будто котята, гоняющие шарик. У Тони мелькнула дикая мысль… Впрочем, все вокруг было запредельное дикое.
– Прикройте, сержант, я хочу кое-что выяснить.
Сержант взял винтовку на изготовку, а солдат подбежал к каменным зверям. Они были, как и положено скульптурам, холодны и неподвижны. Луч фонарика осветил морду одного из них… Точно такая же была у кота Томаса, который жил у Тони на ранчо. Так Томас глядел на мир, только что слопав пойманную мышь, – эдакое самодовольное спокойствие. Солдат осветил лапы зверя – и почувствовал, что вот-вот заорет благим матом. Когти были заляпаны кровью…
– Вот такую историю он мне рассказал… – закончила Анни.
Бутылку они уже прикончили, но девушка достала еще одну.
Джекоб внезапно вспомнил уничтоженные скульптуры на берегу Невы. Они ведь тоже были вроде как обкусаны… каменными клыками? Джекоб в юности хотел стать программистом. В журналисты он двинул… Ну, так получилось. Но логические цепочки выстраивать умел с детства. По информатике у него были только отличные оценки. Потому-то он и не мог смотреть голливудские фильмы – раздражала вопиющая нелогичность происходящего на экране. Вот и здесь в поведении «гостей со звезд» никакой логики не наблюдалось. А она должна быть! Она есть всегда. Пусть и такая, которую понять сложно. К примеру, логика талибов и прочих ваххабитов чужда западному человеку. Но поймешь ее – и все кажущиеся бессмысленными поступки исламских экстремистов становятся понятными. Должна она быть и тут. Он спросил:
– А что ты думаешь обо все этом?
Анни поглядела на него очень внимательно:
– Ты будешь смеяться. Или решишь, что мне пора к психиатру.
– Ничего. Мой первый редактор учил: если нет другого объяснения, бери какое есть, пусть и самое дикое.
Анни снова помолчала и отхлебнула еще.
– Магия. Черная магия, – наконец сказала она.
Джекоб ждал чего угодно, но только не такого ответа.
– Ты что… серьезно?
Анни уже находилась в таком состоянии, когда из человека прет подсознание. Джекоб не раз в своей работе применял и алкоголь, и наркотики, потому что с их помощью из клиента проще вытащить нужную информацию. Опыт показывал: можно услышать много интересного.
– Ты не смейся, ты послушай. Да, все мы рационалисты и ни в какую магию не верим. Но, когда я училась в колледже, я общалась с ребятами, которые увлекались учением Алистера Кроули. Точнее, я увлекалась одним мальчиком, а он увлекался Кроули. А мальчик на меня смотреть не хотел. Вот я и хотела быть к нему поближе… Но не в этом суть. Алистер Кроули – это такой черный маг. Можно сказать, родоначальник современного сатанизма. Он давно умер, но у него много последователей по всему миру. Так вот, из-за мальчика, которого мне очень хотелось затащить в постель, я стала изучать эту философию…
Джекоб вспомнил, что он подался в журналисты примерно по той же причине. Была одна девочка, которая считала, что самые лучшие люди в мире – это акулы пера. А программисты – так, грязь под ногами… Впрочем, сейчас не вечер воспоминаний. Вот она, опасность марихуаны. Мысли постоянно уползают в сторону. Он снова вывернул на тему:
– А у любителей Кроули и философия есть? Я-то думал, все эти сатанисты и черные маги – просто любители групповушек.
– Это, конечно, тоже… Но не все так просто. Сатанизм – целое мировоззрение. Которое в принципе отличается от нашего. Люди по-другому видят мир. Вот ты… – Анни еще глотнула. – Знаешь, что за нацистами стояли черные маги? Что СС – это магический орден? Не слышал?
– Слышал. Но я считал, что это мои коллеги выдумали, чтобы денег срубить по-легкому на обывательской глупости.
– Да, вранья вокруг СС и общества «Аненербе»[62] накрутили много. И правда, там хватало бреда, но было много и серьезных разработок! Которые пропали. И где они теперь? В Антарктиде, как пишут самые глупые из твоих коллег? А может, все гораздо проще? Когда Германию победили… Наши-то умники старались заполучить немецкие ракетные и ядерные секреты. А русские, видать, нашли кое-что другое. Между прочим, поклонники Кроули уверяли меня, что и русский НКВД занимался всякой магией[63].
– Ты серьезно?
