второй и третий план.
Как ни пыхтели за спиной шагающие участники похода, приближение гиганта проводник все же услышал. Вскинув руку, привычно остановил колонну.
– Что там еще? – Плаксиво проскулил Айзис.
– Опять газы? – Рядом оказался замыкавший колонну Гунт.
– Цефал. – Шепнул Согомак. – Идет прямо сюда.
– Это такой хвостатый, как на картинках?
– Он самый и есть.
– Где!? – Беана в панике ухватила проводника за локоть.
– Пока где-то впереди, но уже близко.
– Тогда почему мы стоим?
– От него не убежишь. Если заметит, догонит в два счета.
– Разве он питается тараками?
Согомак покачал головой.
– Питается тем же, чем и мы, но временами может перейти и на нашего брата… – Проводник чуть повернул голову, пытаясь точнее определить местонахождение чудовища. – Внимание! Замерли! Помните, если не будете двигаться, он нас не заметит.
Испуганно охнула Беана, неразборчивое пискнул Айзис. Теперь все уже видели, как над колышущимся маревом пыльника выросла огромная туша цефала. Выглядело животное ужасно – крохотные дегенеративные ушки, заостренное рыло и огромные, выпирающие наружу желтоватые зубы. Настороженно принюхиваясь, чудовище то и дело приподымалось на массивных задних лапах, бдительно всматривалось вдаль.
– Он чего-то боится? – Шепотом поинтересовалась Беана.
– Того же, чего боятся все.
– Ты говоришь про Вихри.
– Разумеется. – Проводник искоса взглянул на соседку. – Во всяком случае ничего страшнее Вихря природа еще не придумала.
Между тем, чудовище шагало прямо на них. Вниз оно почти не смотрело, что и спасло тараков от немедленного обнаружения. Еще один шаг и, смяв справа от Согомака приличный лужок пыльника, цефал проследовал дальше. Волосатой жирной змеей мимо сгрудившихся тараков протащился его хвост.
– Ну и громадина! – Кревет смахнул с лица пот.
– Он что, слепой? – Фыркнул Линис. – Мы же совсем рядом находились!
– Цефал реагирует главным образом на движение. В меньшей степени – на звук и запах. Словом, если не шуметь и не дергаться, можно даже погладить его хвост.
– Вот еще радость!
– А я слышал, – подал голос Кайсан, – что цефалы день и ночь таскают к себе в пещеры пищу. Будто у некоторых скапливаются целые горы продуктов.
– Так, может, нам туда двинуть? – Немедленно встрепенулся Рох. – И следы вон какие! Никакой дороги прокладывать не надо. Доберемся до пещерки, осмотримся и загрузим в темпике все их припасы.
Согомак кисло усмехнулся.
– Что-то не видел я храбрецов, которые беспрепятственно позаимствовали бы у цефала продукты.
– Значит, будем первыми!
– Первыми и последними. Что ты будешь делать, когда эти твари вернутся?
– Замру на месте. Ты же сам сказал, что они реагируют только на звук и движение.
– Мало ли что я сказал. – Согомаку не хотелось вступать в долгий и бессмысленный спор. – В общем так, о пещере цефала советую забыть. Пробраться туда, вероятно, можно, а вот вернуться да еще с добычей на спинах – вряд ли. Тем паче, что за этими тварями Вихрь тоже любит поохотиться.
– Звенит! – Айзис вскинул руку. – Там что-то звенит!
– Да это же морок! – Усмешливо объяснила Беана. – Их можно не бояться.
Рох бросил на нее колючий взгляд.
– Больно много ты стала знать!
– Интересуюсь, потому и знаю.
– Гляди, доинтересуешься…
Этих чужаков также первым заметил Согомак. И само собой припомнилось село парков, его заброшенные улочки, кости разбросанных по утлым дворикам обглоданных скелетов. В груди екнуло от дурных предчувствий, рука сама собой легла на эфес. Подчиняясь его кивку, группа в очередной раз остановилась.
По счастью, опасения оказались напрасными. Тараки, которых они встретили, оказались остатками одного из местных племен, некогда процветавших, а ныне практически выродившихся. Пожалуй, самих участников похода эти запущенные и неряшливые старики испугались значительно в большей степени. Только после обмена первыми приветствиями настороженность прошла, уступив место диалогу и натянутым улыбкам. Такова была суть этих бродяжек. В отличии от Умника, действительно умудрившегося сохранить чувство достоинства, эти тараки вели себя суетливо и виновато, каждым своим движением выдавая готовность услужить. Даже будучи гостями, путешественники очень скоро стали чувствать себя здесь полноправными хозяевами. Во всяком случае Кайсан с Рохом это моментально усекли, заняв в чужой хижине лучшие места.
Согомак никогда не был приверженцем игры в «господ и рабов», однако с сожалением признавал, что в мире подобное деление имеет место быть. Мудрецы вроде того же Умника выбирались из общего круга заблуждений, взирая на категорию личности с разумной долей скепсиса, но не следовало забывать, что таких, как Умник было немного. Большинство плескалось в единой суетной луже, и мера оценки оставалась простой, как корка ямуса: существа, старающиеся не ронять себя, заслуживают уважения, все прочие беспощадно переводились в разряд плебеев и недотараков. Во всяком случае сам Согомак ни за что бы не сумел влезть в шкуру того, кто перестав стесняться окружающих, открыто попрошайничает и подбирает объедки. Собственно, вопрос был из разряда философских, и с природой нищенствующих душ проводник сталкивался не впервые. Поломать голову было над чем, поскольку лебезящих, и ползающих на животе он повидал за свою жизнь предостаточно. Что примечательно, от подобных существ и запах исходил соответствующий. Наверное, иначе и не могло быть, – тот, кто питается помоями, напрочь забыв об элементарной гигиене, не может благоухать. Здесь же к ароматам кисловатой затхлости примешивался явственный запах отравы. Линис, наивно поднесший ко рту кус хозяйского ямуса, получил от Согомака хлесткий шлепок. На недоуменный взор проводник шепотом пояснил:
– Сначала тебя вывернет наизнанку, к вечеру ты сляжешь, а завтра и вовсе испустишь дух.
– А как же они? – Линис недоуменно кивнул на ютящихся у стены тараков.
– Они свое уже отлежали. Кто-то выжил, а кто-то нет.
– Интересно… – Айзис настороженно понюхал горшочек, в котором парила какая-то бурда. – Что-то не очень похоже на яд.
– Действительно, пахнет аппетитно! Может, ты что-то путаешь, Согомак?
Чуть поколебавшись, проводник приблизился к дремлющему на половичке хозяину лачужки, тряхнул старика за плечо.
– Объясни, отец, где вы добываете печености и ямус?
В слезящихся глазах хозяина попеременно промелькнули испуг, надежда и страстное желание угодить. Торопливо вскочив, он заковылял к порогу, руками замахал куда-то в сторону.
– Еды много! – Он червиво и жалко улыбнулся. – Ямус, печености, вода – все есть.
– Я спросил – где вы все это берете? У Белой Горы?
– У Белой берем, под Теплой берем. Везде пищи много. Хорошо живем, сытно! – Голова хозяина радостно задергалась. – И Вихри там тихие, мимо проходят, не трогают.
– Не трогают, говоришь?
– Так ведь всем хватает. Хорошие места, богатые. Еду хоть каждый день носи. Ее там целые развалы.
– Все ясно? – Согомак со значением взглянул на своих спутников.
