– Фокус-покус! – громко и растерянно произнес сержант.
– Вот вам и фокус, – Володя дрожащими пальцами уже застегивал полушубок. Он продолжал сосредоточенно глядеть на кружку. – Кажется, начинаю понимать.
– Аномалия? – хрипло спросил Гуль.
– Если бы… – Капитан поднялся. – А ведь я-то, дурак, не поверил. Думал, что блажь… И вам головы морочил.
Далекий взрыв оборвал его слова. Все разом они рванулись из палатки, путаясь в длинном, сшитом по эскимосскому образцу пологе, спотыкаясь от собственной суетливости. Локтем прижимая к груди автомат, Гуль на ходу натягивал варежки. Морозный воздух обжег легкие, в уши ворвался крик капитана.
– Это же наши мины! На такую чертовщину они, конечно, сработают!
Где-то далеко снова загрохотало. Взобравшись на неровный заснеженный холм, Гуль разглядел в туманной дали вспышки пламени. Капитан бесновался внизу.
– Если там кто-нибудь из людей, им всем крышка! – орал он. – Это же шариковые мины! Одна штука – десять тысяч осколков!..
Со стороны зенитно-ракетного комплекса долетело тоскливое завывание сирен. Тягучие перепевы выгоняли людей из палаток, заставляя спешно заводить двигатели, метаться возле машин. Как водится, долгое ожидание закончилось всеобщей бестолковщиной. Никто не знал, откуда ждать приближающейся опасности и что против этой опасности предпринимать. Искристо выплеснулись в дымчатое небо зеленые ракеты, знак боевой тревоги, и кто-то тут же открыл огонь. Куда?… Гуль вертел головой, ничего не понимая. Вероятно, в эфире творилась такая же чепуха. А главное – он не знал, что делать. Бежать к палаткам своих было далеко, здесь же он чувствовал себя не на месте.
– Ну что там? – тяжело дыша, с пистолетом в руке капитан взобрался на взгорок и встал рядом.
От гулко лопнувшего над головами воздуха оба пригнулись. Гуль бросил взгляд на танки, но не увидел их. От выстрелов ста-пятидесяти-милиметровых гаубиц снежная пыль клубами окутала технику. Сквозь белую круговерть прорывались косые вспышки. Они порождали подобие метели, окончательно отрезая Гуля от собственного взвода.
– Куда же они садят, сукины дети! – капитан порывисто поднес к глазам бинокль. – Еще и туман этот, ядрит его… Откуда он взялся!
Гуль невольно придвинулся к капитану поближе. Конопатый ефрейтор куда-то запропастился, и в этой кутерьме лучше было держаться старшего.
Внезапно, по дрогнувшим рукам капитана он понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
– Каракатица, – просипел Володя. – Вот, значит, она какая…
Гуль машинально ухватился за свой «Калашников». О холоде он забыл, взбудораженное сердце гнало кровь горячими толчками. А через секунду он увидел то, о чем говорил капитан.
Даже в этом несмолкающем грохоте Гуль услышал, как стрекочуще заверещал в кармане портативный рентгеномер. Ни капитан, ни он не обратили на это внимания. Было не до того. Страха они, пожалуй, не ощущали, но происходящее парализовало их настоящим гипнозом. Время остановилась, шагнуло назад и задумалось. Лишившаяся размеренности, вселенная начала разрушаться…
Обычный человеческий ужас нуждается в обычных атрибутах – в темноте, в клыках, в оскаленных физиономиях. Распознав ситуацию, природа мигом расставляет точки над 'и', – и за человека начинают работают древние, как мир, рефлексы. В кровеносную систему впрыскивается едкий адреналин, напрягаются мышцы и, припоминая ухватки зубастых предков, каменно немеют челюсти. На этом полигоне все обстояло иначе. Не было ни темноты, ни душных пещер, а был напоенный искристым сиянием свет и было беспредельное пространство. Люди отнюдь не напоминали беззащитных ягнят, – всюду, рыча и сотрясаясь, плевалась снарядами боевая техника. То, что шевелилось в фокусе триплексов и живых человеческих глаз, бесформенное и неопределенно огромное, не могло устрашить подобно появившемуся на городских улицах Кинг-Конгу. Оно не озиралось в поисках жертв, не размахивало лапищами и не клацало зубами. Высунувшись чуть-чуть из земли, оно всего-навсего знакомилось с воздушной пустотой неба, с белесой ледяной поверхностью.
С басовитым ревом заработали ракетные комплексы. Детище Циолковского спешило внести лепту в борьбу с подземельем. Грохочуще и ослепительно ракеты принялись чертить небо, вонзаясь в темную массу. Приняв в себя клокочущий тротиловый заряд, чудовище качнулось, подернув за собой необозримый земляной пласт. Не удержавшись, Гуль с капитаном покатились с пригорка. Мимо промчался человек без шапки, без рукавиц. Глядя на него, Гуль торопливо поднялся на ноги. В воздухе отчетливо запахло паникой и бегством. Запах воинственного ожидания оказался недолговечным.
– Смотри! – капитан указывал вдаль рукой.
Обернувшись, Гуль рассмотрел, что чудовище – сморщенное подобие улитки, увеличенной в миллионы раз, покрытое коростами из скал и глинистого промороженного грунта, почти полностью выползло на поверхность. Или возможно, так только казалось. Земля под ним напоминала топкую жижу. Продолжая лопаться и расползаться, она неспешно высвобождала гигантские мощи. Наверное, там в глубине, образовывались необозримые пустоты, потому что равнины на глазах превращались в лунные кратеры, и тяжелый лед, перемешанный с каменными глыбами и песком, рушился в черные провалы. Малейшее движение чудовища сопровождалось волнообразным содроганием суши. Устоять на ногах было не просто. Одна из ракетных установок скрежещуще опрокинулась. Пробудившаяся от сна ракета плугом прошлась по земле и вольным зигзагом устремилась в небо. Жирным клубящим жаром полыхнули близкие разрывы. Гуль закашлялся. Страха по-прежнему не было, но нарастало удивление. Зрение отказывалось верить в видимое. Людской хаос был понятен и объясним, но чудовище в эту картину не вписывалось.
Спиной почуяв опасность, Гуль обернулся и рванул капитана в сторону. Прямо на них катила петляющая самоходка. Устройство имитации поражения на башне вовсю чадило желтым дымом. И тут же за самоходкой показались забитые людьми машины. Они мчались, обгоняя друг дружку, сцепляясь бортами, трескуче сталкиваясь.
– Они свихнулись! – выкрикнул капитан.
– Может быть, дали команду на отход? – Гуль ошеломленно следил за беспорядочным бегством. Отходом это трудно было назвать. Танки и гаубицы, торопливо разворачиваясь, бодали соседей стволами, скрежещуще выжимали с наезженной дороги зазевавшихся. Попавшийся на пути грузовик таранным ударом опрокинули, в несколько секунд вмяли гусеницами в потемневший лед.
И снова взревели ракеты. На этот раз били где-то далеко, но, видимо, эффект сказывался. Гуль почувствовал, что земля под ними медленно проседает. Подняв голову, он встретился глазами с Володей.
– Похоже, пора задавать драпа?…
Тот кивнул. Взмахом указал на бегущих.
– Только не поздно ли?
Гуль огляделся. Отступление практически завершилось. В рекордные сроки. Потому что отступлением это не было. Бросали технику и боеприпасы, бросали палатки с солдатским скарбом. Подбирая последних нерасторопных, бронированная армада спешно покидала позиции. Они стояли возле холма в полном одиночестве, и от мысли, что их могут оставить здесь, у Гуля болезненно сжалось сердце.
Чудовище вновь вскинулось тяжелым туловом и неожиданно повалилось в их сторону. Оно было достаточно далеко – в нескольких километрах, и все же у Гуля появилось обманчивое ощущение, что их вот-вот придавит рушащейся махиной.
А в следующее мгновение они уже бежали.
Ближайший вездеход, задрожав, выпустил струю черных хлопьев и рванулся вперед. Гуль, задыхаясь,
