вошедшего в тренировочный зал. Как оказалось, в выносливости я в значительной степени уступал кожаному мешку, и потому уже через пару мгновений Тим мог преспокойно открывать счет. Я не поднялся ни на десятую секунду, ни на двадцатую. Максимум, что я сумел сделать, это присесть на ступенях, осторожно ощупывая живот и ребра.
– Признайтесь, Тим, в каждом кулаке у вас по гантеле. Я просто не заметил.
Он самодовольно показал мне пустые ладони.
– Я не нуждаюсь в них, капитан. Вы еще легко отделались. Скажем, будь вас шестеро или семеро, я действовал бы куда жестче.
– Охотно верю. Но, по счастью, этих шестерых или семерых поблизости не оказалось.
– Верно, – спустившись по лестнице, Тим с усмешкой взглянул на посапывающего часового.
– Хотели выйти? Или кого-то выпустить?
Я облегченно вздохнул. Он не видел ни штурмана, ни моих манипуляций с приборной доской.
– Не ваше дело, Тим.
– Мое, капитан. Очень даже мое… А насчет того, что произошло, не обижайтесь. Никто не собирался вас бить. Вы сами кинулись, – Тим смотрел на меня почти ласково. Выражение его лица разительно переменилось. Должно быть, подобно большинству драчунов, тотчас после схватки он приходил в благодушное настроение.
– Поднимайтесь, капитан, не симулируйте. Все ваши косточки целы, – это я вам говорю.
– Вот как? – в несколько приемов я поднялся на ноги. – Действительно. Не знаю, как и благодарить вас…
– Не ерничайте. У нас не так много времени. Генерал соизволил пригласить вас на офицерское собрание. И очень удачно, что я догадался заглянуть сюда. Кто знает, какие глупости вы успели бы натворить.
– Значит, еще раз спасибо?
– Стало быть, так…
Мы посмотрели друг другу в глаза. Не знаю, что он прочел в моих, но в его глазах светилось откровенное пренебрежение. Не лучший заменитель ненависти, если разобраться. Однако на данный момент это меня устраивало.
– Вы чертовски крепкий орешек, Тим, – я сделал первый неуверенный шаг. – Мы недооценили вас.
Когда не спасают мускулы, смело обращайтесь к помощи языка. Это единственное, что вам остается. Гордое молчание – хорошо для одиночек. Я же продолжал оставаться капитаном корабля, за моей спиной стоял пусть не слишком многочисленный, но коллектив.
– Недооценили – это да. Но могу ответить вам тем же. Вы чуть было не подмяли Брандта.
– Какое у вас звание, Тим? Ведь ваше сержантство – блеф, не так ли?
Не отвечая, Тим поднялся по ступеням мимо меня, на лестничной площадке обернулся.
– Не будем забывать, что нас ждут, – он сделал приглашающий жест.
Я мысленно усмехнулся. Он и не подозревал, что наверху его действительно кое-что ждет. Может быть, Тим и заметил перебои со светом, но должного вывода он не сделал. Всмотревшись в черточки его крепко вытесанного лица, я утвердился в своих подозрениях. Он действительно не знал ничего о том, что двери и люки на «Цезаре» блокированы.
– Прошу, – жестом он показал мне, что будет следовать за мной. Я не возражал. Грудь и спина все еще ныли после его неласковых прикосновений, но о боли я не думал. Кстати, лучший совет всем завсегдатаям больничных палат. Свою боль мы превозносим и взращиваем сами. А Боль – дама преходящая. Уделять ей внимание – суетная трата сил.
Поднявшись на пару пролетов, я толкнул ногой дверь и, изобразив недоумение, обернулся к своему конвоиру.
– Что за шуточки, Тим? Вы заперли ее?
– Бросьте, – Тим непонимающе поглядел на дверь. Кинув в мою сторону настороженный взор, медленно приблизился и тронул дверную ручку.
– Какого дьявола?… Еще пять минут назад она была открыта.
Он раздраженно ударил в дверь ногой. Стальная плита отозвалась низким гулом.
– Кто бы это мог сделать? А, капитан?… – он хотел еще что-то добавить, но в этот момент я ринулся на него, как заправский спринтер. Подобно тарану плечо мое вонзилось в грудь Тима, и, охнув, он загремел по ступеням вниз. Бластер выскользнул из его руки, и, подобрав его, я тут же решил, что ангелы-хранители наверняка водятся в природе, и уж наверняка одному из них я явно приглянулся.
Додумывать эту соблазнительную мысль не было времени. Стопроцентный боец, знаток рукопашной схватки, Тим уже поднимался с пола. Боль, по всей видимости, он презирал не меньше моего.
– Вот так, Тим. Кому-то из нас просто должно было не повезти, – я приблизился к нему. – Уверен, вы не сердитесь на меня. В конце концов я толкнул вас всего один раз.
– Ублюдок! – он впился в меня кипящим от бешенства взглядом. На какое-то мгновение мне показалось, что он вот-вот прыгнет, и на всякий пожарный я приподнял ствол бластера.
– Вы ошибаетесь, если считаете, что у меня не хватит духа спустить курок.
Он шипел, как разъяренная кобра, выплевывая ругательство за ругательством. Весь лоск сполз с него, как овсяная шелуха.
– Я разделаюсь с тобой, вот увидишь! Грязный недоносок!..
– Жаль, – холодно констатировал я. – Мне-то казалось, что мы почти помирились. А теперь – такого злого и распаленного – вас придется посадить в шкаф, милый юноша. За скверное поведение и во избежание самого разного…
Не дав мне договорить, он прыгнул. Должно быть, в самом деле поверив, что я не выстрелю. Кроме того, он не знал главного – что, помахивая мускулистыми крылышками, за спиной моей бдительно порхал ангел-хранитель. Плеснувший из бластера луч прошил Тиму колено, которым, собственно, он и собирался меня попотчевать. С оглушительным воплем сержант рухнул на пол. При этом из кармана его выкатилась любопытная вещица – настолько любопытная, что я придавил ее ступней, а секундой позже не поленился переправить за пазуху. Это был баллончик с ароматизатором. Даже не разглядывая этикетку, я знал, какое название красуется на его глянцевом боку. Разумеется, это было благоухание хвойного леса или что-то вроде того. Шагнув к поверженному десантнику, я глухо скомандовал:
– А теперь в шкаф, Тим! И без глупостей, иначе лишишься еще рук!
И он подчинился, черт меня возьми! А что еще ему оставалось делать? Он и смотрел-то на меня уже как-то иначе – даже вроде с некоторым уважением. Тим проиграл по всем статьям и прекрасно сознавал это.
Сорвав с пояса подсумок с медикаментами, я швырнул его сержанту. С бинтами в руке, неуклюже подволакивая раненную ногу, он пополз к шкафам.
Выставив один из скафандров, я с удовольствием осмотрел импровизированную камеру. Места для одного человека здесь было более чем достаточно. Отпереть шкаф можно было только снаружи, а разбить прозрачный виниглас, из которого отливались иллюминаторы звездолетов и батисфер, не сумела бы и пудовая кувалда.
Посадив пленника внутрь, я поспешил к лестнице. Перед тем, как подняться наверх, на секунду замешкался. Нет, разумеется, я не приверженец мистических учений, но такое уж противоречивое создание – этот ангел-хранитель. Он входит в нашу жизнь с целой обоймой примет и суеверий. И потому, повернув голову, я трижды сплюнул через левое плечо.
Замок в стальной двери я без особых затруднений выжег бластером. Со временем из меня мог, вероятно, выйти неплохой вояка. С каждым разом разрушения давались мне легче и легче.
Выбравшись в коридор, я бегом припустил по ковровой дорожке, дугой скрывающейся за поворотом. На корабле царило молчаливое запустение. Словно ничего и не случилось за последние полчаса. В этом таился какой-то подвох. Кто-то ведь блокировал все входы и выходы! Уж не карлики ли? Или военные приступили к операции «Циклон»? От этой мысли мне стало не по себе. Я ни на секунду не забывал, куда услал штурмана. Если с ним что-нибудь случится… Господи! Если с ним хоть что-нибудь случится!..
Я уже даже не бежал, я – летел. Мчался во всю прыть, не обращая внимания на боль в коленях и колотье в боку.
