- Он что, был в Дагестане?
- Да, в некотором роде он бывал.
- Давно?
- Видите ли, мой дед - Нухбек Тарковский.
- Полковник?! Где он сейчас?
- Жил в Тегеране. В этом году умер. Умирая, он все время просил меня петь ему эту песню.
- О чем она?
- О перелетных птицах… Он меня научил и одному дагестанскому танцу. Смотрите!
Женщина вся засветилась, как молодая луна, она легко вскинула руки и поплыла по кругу, словно лебедь по озеру.
Потом я попросил ее еще раз спеть песню о перелетных птицах. Она и перевела мне слова. Придя в гостиницу, я по памяти записал песню, но уже переводя на аварский язык.
Да, в Дагестан пришла весна. Но я все думаю: какое отношение имеет князь Нухбек Тарковский к этой песне о перелетных птицах? Зачем ему, живущему в шахском Тегеране, вспоминать солнце красных гор, ему, полковнику, который бежал от революционного края и от мести Дагестана? Как он мог испытать чувство тоски по родине?
Сначала, живя в Иране, Тарковский говорил: 'То, что произошло со мною и с Дагестаном, - ошибка судьбы, и я вернусь туда, чтобы исправить эту ошибку'. Он и вместе с ним другие эмигранты каждый день ходили на берег Каспия, чтобы узнавать новости из Дагестана. Но они видели каждый раз, что на мачтах кораблей, плывущих по Каспию, полощутся красные флаги. Осенью, глядя на летящих с севера птиц, тоскующая его жена пела песни. Пела она и эту песню о перелетных птицах. И сначала князю Тарковскому эта песня очень не нравилась.
Шли годы. Выросли дети. Состарился полковник. Он понял, что навеки лишен Дагестана. Он понял, что Дагестану предназначена другая судьба, что страна эта сама выбрала для себя единственный и правильный путь. И тогда престарелый князь тоже запел песню о перелетных птицах.
Отец говорил:
- Дагестан не пойдет с теми, кто не пошел с Дагестаном.
Абуталиб добавлял:
- Кто сел на чужого коня, тот быстро свалится. Наш кинжал не идет к чужому покрою одежды.
Сулейман Стальский писал:
'Я был подобен клинку, зарытому в землю. Советская власть вытащила меня, отчистила от ржавчины, и я заблистал'.
Отец еще говорил:
- Хоть мы и всегда были горцами, но только сейчас поднялись на вершину горы.
Абуталиб добавил:
- Дагестан, выходи из подвала!
Моя мать пела, качая люльку:
Спи спокойно, мир в горах настал,
Выстрелов не слышно среди скал.
- Самый короткий месяц февраль, а какой важный, - говорил также Абуталиб, - в феврале свергли царя, в феврале образовалась Красная Армия, в феврале Ленин принял делегацию горцев.
В то время в далеком ауле Ругуджа женщины сложили песню о Ленине:
Ты первым пришел и людьми нас назвал,
Оружье победное в руки нам дал,
Как гуси, услышав орла, разлетаются прочь,
От Ленина-солнца развеялась темная ночь.
У маленького народа большая судьба. Поют дагестанские птицы. Звучат слова сынов революции. О них говорят дети. Имена их высечены на могильных камнях. Но у иных героев не известны могилы.
Я люблю тихой ночью бродить по улицам столицы Дагестана. Когда читаю названия улиц, мне кажется, снова заседают ревкомы республики. Махач Дахадаев! Слышу я его голос: 'Мы - борцы революции. Языки наши, имена наши, характеры наши - разные. Но у всех нас есть одно общее: верность революции и Дагестану. Никто из нас не пожалеет ни крови, ни жизни ради революции и Дагестана'.
Махача убили разбойники из отряда князя Тарковского.
Уллубий Буйнакский. Слышу его голос: 'Враги меня убьют. Убьют они и моих друзей. Но сжатые в единый кулак наши пальцы никакому врагу не удастся разжать. Этот кулак тяжел и верен, потому что его сжали беды Дагестана и идеи революции. Он схватит за горло угнетателей. Знайте об этом'.
Молодого дагестанского коммуниста, двадцативосьми-летнего Уллубия убили деникинцы. Они убили его в пустыне. Теперь там растут маки.
Слышу я голос Оскара Лещинского, Кази-Магомеда Агасиева, Гаруна Саидова, Алибека Багатырова, Сафара Дударова, Солтан-Саида Казбекова, отца и сына Батырмурзаевых, Омарова-Чохского… Их много, убитых. Но каждое имя - это огонь, звезда, песня. Все они герои, оставшиеся вечно молодыми. Они наши дагестанские Чапаевы, Щорсы, Шаумяны. Они погибли в Ахтах, в ущелье Ая-Кака, у Касумкентского потока, за стеной Хунзахской крепости, в сожженном Хасавюрте, в древнем Дербенте. В Араканском ущелье нет камня, который не обагрен кровью дагестанских комиссаров. В Мочохских кряжах была расставлена западня для отряда Багатырова. Видели кровь Темир-Хан-Шура, Порт-Петровск и все четыре Койсу, куда теперь бросают цветы в память о погибших. Погибли сто тысяч дагестанцев - коммунистов и партизан. Но другие народы узнали о Дагестане. Миллионы друзей протянули руки красному Дагестану. Познав тепло этих дружеских рук, дагестанцы сказали: 'Теперь нас немало'.
Война не рождает людей. Но в огне революционных боев родился новый Дагестан.
13 ноября 1920 года был созван Первый чрезвычайный съезд дагестанских народов. На съезде от имени правительства РСФСР выступил Сталин. Он объявил автономию стране гор - Дагестану. Новое имя, новый путь, новая судьба.
Вскоре дагестанский народ получил подарок. Ленин прислал свою фотографию с надписью: 'Красному Дагестану'. Кубачинские златокузнецы и унцукульские краснодеревщики создали невиданную рамку для этого портрета. В этом же году из махачкалинского порта вышел новый пароход - 'Красный Дагестан'. Но и сам Дагестан походил теперь на могучий корабль, вышедший в большое новое плавание.
'Утренняя звезда'. Так назвали первый дагестанский журнал. Пришло в Дагестан утро. Открылись окна в широкий мир.
В трудные дни гражданской войны, когда в горах хозяйничали отряды Гоцинского, мой отец получил письмо от однокашника по медресе.
В письме бывший соученик рассказывал о Нажмудине Гоцинском и о его войсках. В конце письма отец прочитал: 'Нажмудин недоволен тобой. Мне показалось, что он очень хотел бы, чтобы ты обратился к горской бедноте со стихами, где рассказал бы правду об имаме. Я взял на себя обязанность связаться с тобой и обещал ему, что ты это сделаешь. Прошу тебя, исполни мою просьбу и желание имама. Нажмудин ждет твоего слова'.
Отец ответил: 'Если ты взял на себя такое обязательство, то ты и пиши стихотворение о Нажмудине. Что касается меня, то я не намерен проводить воду к его мельнице. Вассалам, вакалам…'
В то же время большевик Магомед-Мирза Хизроев вызвал отца в Темир-Хан-Шуру и предложил сотрудничать в газете 'Красные горы'. В этой газете и было опубликовано стихотворение отца 'Обращение к горской бедноте'.
Отец писал о новом Дагестане, он сотрудничал в газете 'Красные горы'. Шло время. У Магомеда-Мирзы Хизроева родилась дочка. Позвали отца, чтобы он выбрал ей имя. Высоко подняв девочку, отец провозгласил:
- Загьра!
Загьра - это значит звезда.
Родились новые звезды. Росли дети, носящие имена погибших героев. Весь Дагестан стал похож на большую колыбель.
Каспийские волны пели ему колыбельные песни. Огромная страна склонилась над Дагестаном, как над ребенком.
А мама пела тогда песни о ласточках, о травах, прорастающих из-под камней, о цветах, расцветающих осенью. Под эти колыбельные напевы выросли в нашем доме три сына и одна дочь.
И вновь выросли в Дагестане сто тысяч сыновей и дочерей. Выросли землепашцы, скотоводы, садоводы, рыбаки, каменотесы, чеканщики, агрономы, врачи, учителя, инженеры, поэты, артисты. Поплыли корабли, полетели самолеты, загорелись невиданные доселе лампы.
- Теперь я стал хозяином большого богатства, - сказал Сулейман Стальский.
- Теперь я в ответе не только за аул, но и за всю страну, -сказал мой отец.
- Мои песни, летите в Кремль! - воскликнул Абуталиб.
Новые поколения создавали новые черты народа.
Великая Страна Советов - могучее дерево. Дагестан - ветка на нем.
И вот, чтобы это дерево выкорчевать, чтобы сжечь его ствол и его ветки, напали на нас фашисты.
В тот день жизнь должна была идти своим чередом. В Хунзахе воскресный базар. В крепости - выставка достижений сельского хозяйства района. Отряд молодежи пошел штурмовать вершину Седло-горы. Аварский театр готовил к постановке пьесу моего отца 'Сундук бедствий'. Вечером должна была состояться премьера.
Но утром открылся такой сундук бедствий, что все остальные бедствия пришлось забыть. Утром началась война.
Тотчас потянулись из разных аулов цепочки мужчин и молодых людей, вчера еще мирных пастухов и земледельцев, а сегодня защитников Родины. Старушки, дети и женщины стояли на крышах всех дагестанских аулов и долго глядели вслед уходящим. И уходили надолго, многие навсегда. Только и слышалось:
- Прощай, мама.
- Будь здоров, отец.
- До свидания, Дагестан.
- Счастливой дороги вам, дети, возвращайтесь с победой. Из Махачкалы, как бы отделяя горы от моря, идут и идут поезда. Они увозят молодость, силу, красоту Дагестана. Эта сила понадобилась всей стране. Слышалось то и дело:
- До свидания, невеста.
- Прощай, жена.
- Не оставляй меня, я хочу с тобой.
- Вернемся с победой!
Идут поезда. Идут беспрерывные поезда.
Вспоминаю родное педучилище. У братской могилы жертв революции выстроен конный дагестанский полк. Им командует красный партизан, прославленный Кара Караев. Суровые,
