Говорят про наши народности: одни созданы, чтобы воевать, другие чтобы ковать оружие, третьи - пасти овец, четвертые - пахать землю, пятые разводить сады… Но это пустой разговор. У каждого народа есть и воины, и пастухи, и кузнецы, и садоводы. У всех есть и герои, и певцы, и мастера.
Аварцы: Шамиль, Хаджи-Мурат, Гамзат, Махмуд, Махач.
Даргинцы: Батырай, Багатыров, Ахмед Мунги, Рабадан Нуров, Кара Караев.
Лезгины: Сулейман, Эмин, Тагир, Агасиев, Эмиров.
Кумыки: Ирчи Казак, Алим-Паша, Уллубий, Солтан-Саид, Зайнулабид Батырмурзаев, Нухай.
Лакцы: Гарун Саидов, Саид Габиев, Эффенди Капиев, Сурхай, ну, и еще мой друг Абуталиб.
Из многих народностей я вспомнил только те, которые первыми пришли на ум. Из каждой народности я вспомнил только те имена, которые первыми пришли на ум. Но много их у нас - и народностей и славных имен.
Об одних говорят, что они, мол, легкомысленны, о других, что глуповаты, о третьих, что вороваты, о четвертых, что обманщики. По-моему, это все клевета.
В каждой народности встречаются и высокие люди и низкие, и красивые и уроды. Найдешь и вора и клеветника. Но это уж будут сорняки, а не сама народность.
Еще один мой приятель говорил так:
- Я всегда заранее отличу, к какой народности человек принадлежит.
- Как так?
- Очень просто. Люди одной дагестанской народности (не будем ее называть), приехав в Махачкалу, первым делом ищут, где тут ресторан и где можно познакомиться с красивой девушкой. У них три человека заменят шумную компанию, целое застолье. Люди другой народности (тоже не будем называть) спешат в кино, театр, на концерт. Здесь, где трое, там уже оркестр, где пятеро - ансамбль песни и пляски. Третьи - стремятся в библиотеку, стараются поступить в институт, защитить диссертацию. У них, где трое ученый совет, где пятеро - филиал Академии наук. Четвертые (опять не будем называть) только и думают, как бы купить автомобиль, или хотя бы стать водителем такси, или, на худой конец, устроиться в ГАИ. Этих людей, где трое - автобаза, где пятеро - таксомоторный парк. Пятые предпочитают всему какую-нибудь артель, магазин, базу, столовую или хотя бы ларек. Этих, где трое, там универмаг, где пятеро - промкомбинат.
Но ведь это все говорится только ради шутки. Разве есть народности, у которых мужчины не любили бы красивых девушек или не хотели посидеть в ресторане?
У всех есть свои театры, свои танцы, свои песни. И есть у нас еще и общий для всех народностей ансамбль 'Лезгинка'. У всех найдутся желающие купить 'Волгу' или работать в магазине. Но разве это национальный характер? Абуталиб назвал однажды болезнь, о которой раньше и не слышали в Дагестане: пьянство.
Абуталиб сказал так: 'Раньше в нашем ауле был один пьяница, и тем он был знаменит, его знали по всей округе. Теперь в нашем ауле один трезвенник. Поглядеть на него как на чудо приходят издалека'.
Много еще рассказывает Абуталиб по этому поводу разных историй, но если мы пойдем вслед за его рассказами, то, боюсь, совсем забудем, о чем беседовали. А мы обсуждали, по каким признакам можно отличить человека одной дагестанской народности от другой. Может быть, все-таки - одежда? Форма папахи, манера носить папаху? Но все теперь носят одинаковые пиджаки, одинаковые брюки, одинаковые ботинки, одинаковые кепки или шляпы. Нет, если и осталось что-нибудь, что решительно характеризует народность и отличает ее от другой, так это язык. Причем интересно, что даже когда по-русски говорит лезгин или тат, аварец или даргинец, и тогда по одному только акценту, то есть по одному только искажению русского языка можно сразу отличить кумыка от лакца, а лезгина от кумыка.
Аварцы, например, к каждому слову, которое начинается с буквы 'с', добавляют в устной речи 'и'. У них получается: 'Истамбул' (Стамбул), 'истакан' (стакан), 'Истальский' (Стальский), 'исон' (сон).
Если же в середине слова попадается звук 'и', то они его, наоборот, пропускают: вместо 'Сибирь' аварец скажет 'Сбирь', вместо 'белиберда' 'белберда'. После звука 'т' мы делаем придыхание, словно бы спотыкаемся: 'товарищи' - 'тlоварищи'.
У даргинцев вместо 'о' часто слышится 'у' и вместо 'ю' тоже слышится 'у': 'пучта' (почта), 'кушка' (кошка), 'лубовь' (любовь). В конце слова 'и' они не произносят вообще: 'Стальски' вместо Стальский.
Лакцы звук 'х' произносят мягко - 'хь': 'хьдожник', 'хьомут'. Абуталиб, например, скажет: 'К Хьапалиеву Хьузангай приехьал'.
Словом, одни растягивают гласные, другие их сокращают и даже опускают, одни говорят более резко, другие более мягко. Многие вместо 'ф' произносят 'п'.
Однажды мы разговаривали о наших языках в присутствии Абуталиба, и мой собеседник показывал, подражая, разницу в произношении. Абуталиб сначала слушал, а потом прервал и сказал:
- Садись, помолчи. Много ты нам тут всего набарабанил, а теперь я скажу. Недостатки одного человека не надо валить на весь народ. Лес не бывает из одного дерева. И даже из трех деревьев. Даже и сто деревьев - это еще не лес. Вопрос о наших языках - сложный вопрос. Это узел из трех узлов, что получается, когда завяжут мокрую веревку. Одно время считали, что самое простое решение вопроса - сделать вид, что такого вопроса нет. Не говорить о нем, не трогать его - вот и решение! Но он есть. В былые времена ничто другое не заставляло людей так часто схватываться за сабли, как национальная рознь.
Я вспоминаю одну пресс-конференцию, которая проходила в Махачкале. Тридцать восемь корреспондентов, аккредитованных в Москве и представляющих двадцать девять разных государств, приехали в Дагестан. Сначала они ездили по аулам, разговаривали с нашими горцами и горянками, а потом и собрались на пресс-конференцию. Защелкали фотоаппараты, затрещали кинокамеры. Корреспонденты заточили свои карандаши, придвинули чистую бумагу.
Расселись мы все за большим столом, и старшим среди нас оказался Абуталиб. Ему и поручили открывать пресс-конференцию. Абуталиб начал:
- Дамы и господа, товарищи!.. (Это мы научили его, что такими словами нужно открывать конференцию. Ну, а дальше он уже говорил сам). Давайте познакомимся. Вот наш дом. Вот мы сами. Вот наши известные поэты. Абуталиб указал на портреты, висевшие на стене. С портретов смотрели на гостей: Батырай, Казак, Махмуд, Сулейман, Гамзат, Эффенди…
О каждом из этих поэтов Абуталиб сказал несколько слов: кто к какой народности принадлежит, кто на каком языке писал, чем жил, какой славы достиг. Когда дошла очередь до портрета самого Абуталиба, он, нисколько не смутившись, объяснил:
- А это я сам. Только не думайте, что я пришел за этот стол со стены. Это я на стену попал отсюда, из-за стола.
После этого Абуталиб представил гостям поэтов, сидящих за столом, и добавил:
- Может быть, для некоторых из них найдется место на этой стене. Познакомьтесь: Ахмедхан Абубакар, златокузнец из Кубачи, народный писатель Дагестана.
Фазу и Муса. Жена и муж. В одной семье два писателя, два романиста, два поэта, два драматурга. Иногда пишут вместе, иногда отдельно.
Муталиб Митаров - зять аварского народа, табасаранский поэт.
Шах-Эмир Мурадов - 'Голубь мира'. Лезгинский поэт. Всегда пишет о голубях.
Жамидин - наш сатирик, наш Марк Твен. Одновременно и наш Литфонд.
Анвар - народный поэт Дагестана, главный редактор пяти литературных альманахов.
Трунов - русский писатель, живущий в Дагестане.
Хизгил Авшалумов - татский писатель, пишущий на родном языке и на русском.
Представляя дальше гостям дагестанских писателей, Абуталиб заставил подняться Бадави, Сулеймана, Сашу Грача, Ибрагима, Алирзу, Меджида, Ашуга Рутульского. Он ознакомил гостей с редакторами литературных альманахов, а потом сказал:
- Законами гостеприимства нам запрещено спрашивать имена гостей…
Но тут все гости встали по очереди и представились: кто из какой страны, кто из какой газеты.
После чего начались вопросы и ответы, как и полагается на пресс-конференции.
Вопрос: У вас столько языков, столько народностей, настоящее вавилонское столпотворение. Как же вы понимаете друг друга?
Абуталиб отвечает: Те языки, на которых мы говорим, - разные, те языки, которые во рту, - одинаковые. (Положив руку на сердце). Оно хорошо понимает. (Дергая себя за уши). А они - плохо.
Вопрос: Я корреспондент болгарской газеты. Скажите, существует ли такая же степень родства между разными дагестанскими языками, как, например, между болгарским и русским?
Абуталиб отвечает: Болгарский и русский языки - родные братья. А наши языки даже не четвероюродные. Совсем нет одинаковых слов. Среди писателей наших бывает некоторая групповщина, но в языках никакой групповщины нет. Каждый сам по себе.
Вопрос: Каким другим языкам родственны ваши языки, к каким языковым группам относятся?
Абуталиб отвечает: Таты говорят, что понимают таджикский язык и могут читать Хафиза. Но я их спрашиваю: если вы понимаете язык Саади и Хайяма, почему же не пишете, как они?
Раньше во время сватовства говорили, расхваливая жениха: 'Он знает кумыкский язык', - и это значило, что жених очень знающий человек, с таким не пропадешь.
В самом деле, понимая по-кумыкски, поймешь турецкий, азербайджанский, татарский, балкарский, казахский, узбекский, киргизский, башкирский и многие другие родственные между собой языки. Можно без переводов читать Хикмета, Кайсына Кулиева, Мустая Карима… Но мой язык! За исключением нас самих, лакцев, его понимают разве лишь ученые, которые посвятили ему многие годы ради докторской диссертации.
Один известный лакец обошел весь мир, попал в Эфиопию, сделался там министром. Он утверждал, что не встретил на своем пути ни одного языка, похожего на наш, лакский.
Омар-Гаджи: И наш аварский не похож ни на один язык.
Абуталиб: Нет языков, похожих и на даргинский, лезгинский, табасаранский.
Вопрос: Как вы освоили все эти непохожие языки?
Абуталиб: В свое время я много скитался по Дагестану. Людям нужна была песня, а мне нужен был хлеб. Когда заходишь в чужой аул и не знаешь языка, даже собаки злее набрасываются. Нужда заставила меня узнать наши дагестанские языки.
Вопрос: Но все же нельзя ли подробнее рассказать о признаках родства и различия между языками? И как получилось, что в такой маленькой стране такие разные языки?
Абуталиб: О различии и родстве наших языков написано много книг. Я не ученый, но расскажу, как я это себе представляю. Вот тут сидим мы. Иные из нас родились и выросли в горах, другие - на равнинах. Одни - в холодных местах, другие - в теплых местах, одни на берегу реки, другие - на берегу моря. Одни - там, где есть поле, но нет быка, другие - там, где есть бык, но нет поля. Одни родились в местах, где есть огонь, но нет воды, другие где есть вода, но нет огня. Там мясо, тут - хлеб, а там еще - фрукты. Там, где хранится сыр, развелись и крысы, там, где пасутся бараны, развелись волки. Кроме того - история, войны, география, разные соседи, природа.
Слово 'природа' у нас имеет два значения. В одном случае - земля, трава, деревья, горы, в другом - характер человека. Разная природа в разных местах способствовала появлению разных имен, законов и обычаев.
В разных местах по-разному носят папаху, по-разному одеваются, по-разному строят дома. Над колыбелями поют разные песни. Махмуд пел свои песни, играя на пандуре из двух струн. Пандур Ирчи Казака имел три струны. Лезгин Сулейман Стальский играл на таре. Струны для одних инструментов делали из козьих кишок, для других - из железа.
Народов много, и у каждого народа свои обычаи. Как и везде. Родится человек. У одного народа младенца крестят, у другого - обрезают, у третьего - выправляют ему свидетельство о рождении. Становится человек совершеннолетним - другие обычаи. Сватают ему девушку… Впрочем, сватовство - это уже обычай. Я хотел сказать - женится человек - вступают в силу третьи обычаи. Чтобы рассказать о свадебных дагестанских обрядах, не хватит и дня. Кто захочет, тому мы подарим книгу 'Обычаи народов Дагестана'. Вернетесь домой, почитаете.
