Марк усмехнулся. Его мать делала чай, когда он болел, когда же он был здоров, то пил кофе, сок, воду, колу. Ему нравилось сидеть сейчас у Хэлли на кухне, где было тепло и уютно, нравилось смотреть, как она суетится вокруг кузины. И он согласился.
– Конечно.
Когда чайник закипел, Хэлли положила каждому в кружку по пакетику и залила кипятком. Трейси взяла кружку и сонно улыбнулась.
– Послушайте, я ложусь спать, а вы тут занимайтесь, чем занимались. То есть, чем собирались заниматься.
– Мы уже поняли, что ты хочешь сказать, – сухо прервала ее Хэлли. – Иди. Я тебе потом принесу куриный суп.
Трейси ушла, шмыгая носом. Уже в дверях она остановилась, задержалась на мгновение и повернулась. Ее темно-русые волосы висели по плечам, глаза и нос были воспаленными. Но она посмотрела прямо на Марка, и в ее решительном взгляде он больше не увидел ничего детского.
– Шеф Валкотт.
– Да?
– Спасибо вам за все, что вы сделали для Хэлли и для музея. Спасибо, что ко мне так хорошо отнеслись. Я знаю, что заслуживаю наказания, и, поверьте мне, я за все еще расплачусь. Мы с Хэлли много разговаривали, и я теперь понимаю, как плохо себя вела. Мне очень стыдно, что я всем доставила столько проблем.
Договорив, она вдохнула, ожидая его ответа.
Впервые Марк заметил семейное сходство. Ему вспомнилась Хэлли и то, как выглядело ее лицо, если она говорила что-то важное, что ей давалось нелегко.
Тронутый откровенностью девушки, он кивнул.
– Извинение принято.
– Спасибо, – с благодарностью произнесла она.
– Но есть еще кое-что.
– Что?
– Альбом для вырезок. Мы не нашли его среди обнаруженных вещей.
– Альбом для вырезок? – Трейси посмотрела на Хэлли. Та стояла, упершись бедром в стол и держа в руке кружку. – Я его не брала. То есть его не было среди тех вещей, про которые я говорила Гасу. Вы его не нашли?
– Нет.
– О, Хэлли. – Огромные глаза Трейси наполнились слезами.
– Не переживай, – сказала сестра, махнув рукой. – Марк обещал найти его.
– О господи, мне кажется, что Гас взял гораздо больше, чем мы с ним договорились. Я тех вещей в глаза не видела. Он все держал в своем фургоне. – Она вдруг закрыла рот рукой и повернулась к Марку. – Вы ведь из полиции. Наверное, не стоит все это при вас рассказывать. А то вы заново возбудите дело.
– Дело закрыто. А чтобы получить ваш альбом назад, я бы хотел слышать все, что может хоть как-то помочь его найти.
– Но это все, что я знаю. Извините.
– Иди ложись спать, – велела Хэлли. – Отдыхай!
Хлюпая носом, Трейси вышла из кухни, шлепая по полу своими тапочками. С любящим выражением Хэлли посмотрела ей вслед, потом села за стол напротив Марка.
– Как чай?
– Наверное, нормально. Совершенно безвкусный.
– Некоторые люди кладут в него лимон, или сахар, или молоко, или все вместе. Могу тебе предложить первые два. Молоко закончилось.
– Сахар, если можно.
Хэлли достала сахарницу, ложку и положила их перед ним.
Уже целых десять минут она твердо знала, что ей нужно делать. Мысль вертелась в голове с тех пор, как они поцеловались с Марком. Это, конечно, нелегко, но ее внутренний голос, который никогда не ошибался, твердил, что все будет хорошо.
Она с удовольствием отхлебнула чай. Марк взял ее за руку и слегка сжал.
– С тобой все в порядке? – тихо спросил он.
– Ты про альбом?
– Да.
– Знаешь, это в общем-то не вопрос жизни и смерти. Это просто воспоминания, Марк. Как ни странно, мне не так плохо, как я думала. Я так часто его просматривала, что все картинки остались у меня в голове. Не пойми меня превратно – я действительно надеюсь, что он найдется. Но если нет, я не умру от разрыва сердца.
– Хорошо.
Он сделал глоток чая, но ее руку из своей не выпустил. Хэлли засмотрелась: ее ладонь была такой маленькой и бледной в его загорелой и большой. Потом она перевела взгляд на него и твердо произнесла:
– Я люблю тебя.
Марк широко открыл глаза. Потом со стуком поставил кружку на стол и в упор посмотрел на Хэлли.
Она ждала с бешено бьющимся сердцем, что он скажет ей в ответ. Но Марк молчал, слегка хмуря брови. Хэлли заметила, как сократились и расслабились мышцы шеи, когда он сглотнул.
– Ничего себе, – наконец проговорил он.
– Все нормально, – сказала она со спокойствием, которого не чувствовала. – Не нужно ничего отвечать, если не хочешь.
Марк потряс головой.
– Нет, я хочу. Просто я не уверен, что... – Он задумался, потом продолжил: – Мне неведомо, на что похожа любовь. Я что-то чувствую к тебе, Хэлли. Что-то очень сильное.
– Уже неплохо для начала.
– Но все равно об этом не может быть и речи.
– Разве?
– А разве нет?
Она собралась с духом, прежде чем закончить то, что хотела сказать.
– Мне... стала нравиться мысль о том, чтобы у нас с тобой был роман.
Он казался обескураженным.
– Правда?
– Да. – На щеках Хэлли проступила краска, но она была намерена договорить. – Ну, ты сам посмотри, что сейчас произошло наверху. Мы... мы оба из кожи вон лезем. И если мы не сделаем этого, то я всегда буду думать о том, что же упустила. У меня очень мало опыта, Марк. Моих любовников можно пересчитать по пальцам одной руки. В общем, секс с ними, конечно, приносил удовольствие, но я никогда не могла понять, что все в этом такого находят. А когда мы с тобой целуемся, мне кажется, что я начинаю... догадываться.
За всю его жизнь ни одна женщина никогда не приводила Марка в такое смятение. Хэлли была удивительна, по-настоящему удивительна. Сколько же мужества должна была она иметь, чтобы сказать такое!
– Ничего себе, – повторил он, не в состоянии произнести что-либо еще.
Ее лицо выражало одновременно и страх, и смелость, и ранимость, и искренность.
– Я никогда ничего подобного не делала, – сказала она. – И мне страшно.
– Ты великолепна, – промолвил он, сжав ее руку.
– Я думала о твоих словах. О том, что мы никогда не знаем, что нас ждет впереди, и почему бы не пользоваться счастьем, которое выпадает нам. И я думаю, что ты прав. Я... слишком строга со своими требованиями и стандартами и, наверное, неправильно все определила. Может, мне предначертано
