— Хорошо.
Лиа принесла ткань, перебинтовала мне руку. От этого боль, правда, еще усилилась. Потом она помогла мне забраться в бадью и как следует вымыла. После мытья она помогла мне одеться в новую длинную сорочку с вышивкой и подала одно из двух праздничных платьев — темно-голубого цвета.
— Волосы убрать или оставить? спросила она.
— Оставить. — Тетушка очень осторожно расчесала мне волосы, я попросила принести мой мешочек, в котором лежал мой нехитрый скарб. Оттуда я достала серебряное колечко, доставшееся от отца, и зажим для волос. Тетушка умело заколола мне волосы, полюбовалась мной, и достало маленькое медное зеркало.
— Посмотрите на себя, госпожа. — Я посмотрела, впервые за много лет я была прибрана и одета не в дорожный костюм, а в дорогое шелковое платье. Это зрелище заставило меня заволноваться. Я отвыкла от себя такой, но за то время, что я не носила женского платья, я успела измениться. Из зеркала на меня смотрели глаза взрослого человека, которому многое довелось пережить. И платье лишь подчеркнула все это, я смотрела на себя, а вспоминала свою мать. Такую же взрослую, исполненную осознанием реальной жизни, такую красивую.
— Спасибо, Лиа. — лишь проронила я.
— Господин княжич просил вас прийти к нему, когда вы будете готовы. Вас проводить?
— Да. Пожалуйста.
Покои княжича располагались недалеко от моих. Я вошла и заметила, что в комнате уже находятся господин Тиор и господин Эраст. Я поклонилась. Княжич спросил удивленным тоном:
— Как рука? Кровотечение остановилось?
— Да, княжич, спасибо.
— Болит?
— Да. Немного. Княжич налил в кубок вина, добавил какой-то элексир.
— Выпей.
— Мне нужна трезвая голова.
— Она такой и будет! Просто боль уйдет. — Он смотрел на меня, изучая каждую черту, удивленно и любопытно. Его взгляд смутил меня. Я приняла из его рук кубок и залпом осушила его.
— Присядь, пока. За нами еще не присылали. — Я послушно уселась в указанное мне кресло.
— Айрин, — шепотом позвал меня господин Эраст. Я подняла на него глаза
— В таком виде никто не скажет, что ты умеешь держать в руках меч.
— А, по-моему, все уже в этом убедились. — Зло кинул княжич.
Торжество было пышным. На нем наверняка присутствовали все вельможи герцогства. Как бы там ни было они провожали дочь герцога в чужие края… Каждый старался познакомиться с княжичем и убедить его в том, что именно он всем фибрами души за этот союз. Получалось смешно. Перед самым ужином в зал, наконец, ввели герцогиню Миланду. Я глянула на нее и улыбнулась. Девочке можно было дать лет 15. Значит было ей меньше — 13,14? Кто его знает. Но именно от этого ребенка по сути и зависело будущее всех четырех герцогств.
— Пойдем, я представлю тебя герцогине — позвал княжич.
— Хорошо.
— И еще, во дворце за нее отвечают люди герцога Шахрези. К ее свите ты пока относишься только формально.
— Хорошо. — Вино давало о себе знать, ясность ума я, как и обещал княжич, я не потеряла, но лень развилась. Мы подошли к подножию трона, я низко поклонилась, княжич лишь кивнул.
— Герцогиня Миланда, позволь представить тебе посла твоего жениха — княжича Георга.
— Рад, наконец, видеть вас, герцогиня — мягко сказал княжич.
И я рада знакомству, светлый посол — ответила Миланда тонким избалованным голосом. Мне показалось или она избалованна донельзя?
— Позвольте представить Вам, герцогиня, госпожу Айрин. Она будет начальником Вашей свиты во время пути.
— Приветствую тебя. Айрин.
— К Вашим услугам, герцогиня. — Я ей не понравилась. Это чувствовалось во всем. Она сделала мне приглашающий жест, я, по обычаю, стала возле кресла, на котором сидела герцогиня. Герцог и княжич еще о чем-то поговорили, потом герцог пригласил всех гостей на ужин. Потом были танцы. В общем, я весь вечер простояла за левым плечом Миланды. Когда прием подошел к концу, герцогиня Миланда поднялась, я собиралась последовать за ней, но она, обернувшись, сказала:
— Ты присоединишься к моей свите только после того, как я покину родительский дом. А пока мне хватить опеки.
— Как прикажет герцогиня — спокойный ровный тон, который я так долго репетировала. Поклон, кивок и герцогиня покинула возвышение. Я спустилась за ней, но не пошла следом из зала.
— Айрин. — позвал меня княжич.
— Да, господин.
— Герцогиня отказалась от твоих услуг?
— Да, княжич. Я могу на сегодня быть свободной?
— Да, конечно, можешь. У тебя будет несколько дней, чтобы отдохнуть. Не думаю,
что тебя будут беспокоить до отъезда. — Я поклонилась и вышла из зала. В комнате меня ждала Леа. Она помогла мне раздеться, потом принесла из кухни ужин и кубок вина. Поев впервые за весь день, я уснула.
До отъезда меня действительно не беспокоили. Только княжич изредка приходил смотреть руку. Она заживала, хотя очень медленно. Когда я как следует рассмотрела рану, то поняла, что мне очень повезло. Удар был нацелен на шею и отрубил бы мне голову, не защищенную ничем. Да и прием был сам по себе довольно интересным, а если быть конкретнее я знала только двоих человек, которым он удавался действительно мастерски. Все остальное было лишь копией. Пускай даже очень удачной. И чем больше я думала, о проведенной битве, тем больше в мое душе крепли некоторые подозрения, в которые я боялась верить.
Много времени я проводила с Леа. Она оказалось довольно общительной и доброй женщиной. Она была родом из Валенсы и когда-то приходилась княжичу нянькой. На язык она была довольно охотливой и от нее я многое узнала из жизни Валенсы. Однажды вечером она рассказала мне и историю княжича:
— Старый князь был добрым человеком, единственное, в чем ему не повезло, так это в сыне. Его сын был злым человеком, готовым на все, ради власти. Он плел интриги за спиной отца, переманивая на свою сторону вельмож и обещая им золотые горы, но если бы он мыслил только свергнуть отца. Так нет же, ему герцогства захотелось за это головой и поплатился. Старого князя после этой новости хватил удар. А к тому моменту, его старшая дочь уже была замужем, в свободных землях. Та княженка была бы нам опорой, ее мать когда-то ополчением командовала, сражалась лучше многих мужчин. Да вот беда, после родов она не выжила. Вторая жена князя была более спокойной, и дочь пошла в нее. После гибели отца и брата, она и на княжество взойти не хотела. Только когда герцог взял ее в жены ожила. Да только, что это за замужество, когда в доме отца осталась, а у герцога и жена и наследник были.
— Ну, тетушка, многоженство-то везде признают.
— Да. И Валенса признала, хотя и не очень-то хотела. Потом родился Георг. Ему было четыре, когда его мать умерла от лихорадки. Вначале, герцог взял его к себе, ну и меня вместе с ним, но потом, когда Георгу минуло восемь, спешно отослал в Валенсу, назначив княжичем. А в Валенсе мальчик повзрослел, стал мужчиной, его у нас все уважают, но власти у него маловато, будь он князем, Валенса бы вздохнула спокойно. А так, все равно уж слишком зависим от герцога никогда такого не было.
— Вы настолько любите свободу?
— Да не свободу. Свой образ жизни, который почему-то не устраивает герцога. Уж так все сложилось. Но мы верим, что княжич способен все изменить.
— Пусть помогут вам всем Боги. Вам и княжичу.
За два дня до отъезда вновь пришел княжич. Он разбинтовал мою руку, осмотрел рану и остался доволен:
