Опиум

Сила в хватке и в лапах,
Пепел в палевых космах.
Как опасности запах
Ощущать этот космос.
В общем, штука простая —
Жить, следы заметая.

Но, когда сучий потрох
Вскинет чёрную «дуру»,
И безжалостный порох
Опалит мою шкуру,
Среди хрипа и визга
Песней смертного часа:
«Ах, шарман, гимназистка,
Ах, прости, гимназистка,
Ах, прощай, гимназистка
Предпоследнего класса».

Апостол

Когда приходит год расплаты
И зеркала огнём полны,
Не время пришивать заплаты
Мне на прожжённые штаны
И языком мусолить даты
Давно проигранной войны.

Когда приходит час прозренья,
Приуготовлен я вполне
Внимать молчанию, как пенью,
Считать песок в чужой стране
И быть лишь тенью, только тенью
На солнцем залитой стене.

Но вот приходит миг удачи,
Весь Рим погрузится во тьму,
Всё до кодранта я растрачу,
Покину отчую тюрьму,
Слезой случайной обозначу
Свой путь по лику Твоему.

Примавера

Всё — желание, всё — томление,
Всё — лишь запахи и стихи.
Служат правилам опыления
Легкокрылые женихи.

Розы влажная геометрия
И взлохмаченный георгин.
Наплевательское бессмертие
Истекающих мёдом вагин.

Ах, невинность. Хрусталики инея.
Херувим у калитки в Эдем.
Примавера, Диана, Виргиния
По-французски лепечут: «Je t'aime».

Всё ломаешь то пальцы, то голову,
Стыд, и страх, и Казанский вокзал.
Но мерцают расплавленным оловом
Запрокинутые глаза.

А всего-то — разденься, и далее
Дети Флора и Лавра просты:
Всё смешалось — цветы, гениталии,
Гениталии и цветы.

Осень бега

Я, дружок, взыскую Града.
А ещё взыскую снега.