И никто не ждёт в колодцах окон.Эта полночь, как стеклянный кокон.И поди гармонию нарушь-ка,Пигалица, спутница, подружка,От подъезда и до поворота,Где сквозят Никитские воротаЗлой тоской, что свойственна подросткам.Ты умрёшь за третьим перекрёстком,Сгинешь среди алефов да ижицВ амнезии телефонных книжиц,В галереях веры календарной,Благородной, но неблагодарной.Я останусь где-то вне и междуЗа ушком чесать свою надежду.Но когда в глаза заглянет длинноЗлополучный Ангел ЛизергинаВ тишине почти что госпитальнойЯ достану с полки шар хрустальный,Я встряхну игрушку из Давоса,И посыплет снег на город косо.А под снегом, под бесплотной пенойТы да я в замкнувшейся Вселенной.Вот и время, детка, вот и место,Праведница, странница, невеста.Господа насмешливая милость.Даже папе Борхесу не сниласьИстины стеклянная игрушка,Пигалица, вестница, подружкаВ полночь на Суворовском бульваре.Сердце только капля киновари.
Ноябрь
Наволгшая птица взбивает пахтуОсеннего неба. И скушно во ртуОт горького чая, и ночь невзначайПодступит к глазам. Не спеша, изучайПроцесс трансмутации ранней зимой —Стирание граней меж светом и тьмой.И зверь цвета сумерек, маленький бог,Мяукает строго, струится у ног.Ничтожного снега блеснёт чешуя,И мёртвые губы прошепчут: «Но я…»И от равнодушия скулы сведёт.Но снова придёт, разговор заведётСестра электричества и нищеты —Бессонница в платье из блёклой тафты,Целует в глаза и зевает: «Хандра!Неплохо бы и не дожить до утра»А утро — лишь мутный кристалл H2O.Но куришь, но ждёшь неизвестно чего,Как ждёт дезертир восклицания «Пли!»,Чтоб губы испачкать в морозной пыли.
Смоляное чучелко
В темноте ни лучика:Видно, смерть близка.Смоляное ЧучелкоДышит у виска.Что-то ты сегодня скис,Хитроумный братец Лис.Ты хотел его обнять,Глядь, и лапок не отнять.А хотел поцеловать —Вот и губ не оторвать.Ты хотел его убить —Кулака не отлепить.Ты хотел бежать тотчас,Только хвост в смоле увяз.Не отыщешь ключика,Не обрежешь нить.Смоляное Чучелко —Некого винить.Так и жить тебе в смолеНа цветущей на земле.
