— Так много не заработаешь, разве что у тебя будет большой лоток на перекрестке, и тогда твое дело в шляпе, — сказал Вейли.
Глядя на это, Турлоу удивился, почему психиатр подавляет мысли пациента, вместо того чтобы разговорить мальчишку. Он спросил себя, как Вейли отреагировал бы, если бы он, Турлоу, прервал их беседу и занял место пациента, чтобы описать «… штуковину, которую я видел пару ночей назад, что-то вроде летающей тарелки. Она следила за убийцей».
Перед миссис Норман на столе лежало досье Питера из социальной службы. Она пролистывала его, по всей видимости, не обращая особого внимания на Вейли. Священник, Хардвик, взял составленную Турлоу психометрическую карточку Питера, но даже не заглянул в нее. Казалось, все, что его интересует, это поливальная машина за окном справа.
— Можешь рассказать нам о своих делах вообще, Питер? — спросил Вейли. — Как ты сегодня себя чувствуешь?
— О, все в порядке.
— Ты все еще работаешь в швейной мастерской? Мне кажется, тебе было бы интереснее заниматься такой работой, когда ты выйдешь отсюда.
— Да, я работаю там. Я работаю там с тех самых пор, как попал сюда.
— Сколько ты здесь?
Почти два года.
— Тебе здесь нравится?
— Ну, все нормально. Но я все думал, когда вы собираетесь выпустить меня… чтобы я мог вернуться домой и помогать матери.
— Ну, это именно то, зачем мы тебя сюда вызвали, — сказал Вейли. — Так что можно обдумать это.
— Так они говорят мне это уже шесть месяцев, — сказал Питер. — Почему я должен оставаться здесь? Капеллан (Питер искоса взглянул на Хардвика) говорил мне, что вы собираетесь написать моей маме, чтобы узнать, хочет ли она забрать меня домой… И если она хочет, то он отвез бы меня домой.
— Но мы еще ничего не получили от твоей матери.
— А у меня есть письмо от моей мамы, и она пишет, что хочет, чтобы я приехал домой. Капеллан сказал, что если вы выпустите меня, он отвезет меня домой. Поэтому я не понимаю, почему мне нельзя уехать.
— Это не так-то просто, Питер. Один капеллан не может это решить.
Хартвик открыл психометрическую карточку и притворился, что изучает ее. Турлоу вздохнул и покачал головой.
«Что же такое я видел? — подумал Турлоу. — Был ли этот предмет у окна Мэрфи явью? Или это был всего лишь обман зрения?» Вопрос мучил его уже два дня.
— Ну, он же сказал, что отвезет меня.
Вейли неодобрительно посмотрел на Хардвика.
— Вы сказали, что отвезете его в Марипозу?
— Если бы его выписали, — сказал Хардвик. — Я сказал, что буду рад подвезти его туда.
Вейли повернулся к Питеру, сказал:
— Понимаешь, мы должны еще немного разобраться с этим делом, чтобы выяснить, хочет ли твоя мать забрать тебя, и позволит ли капеллану его график отвезти тебя домой. Если все это получится, мы выпустим тебя.
Питер теперь сидел очень тихо, на его лице не отражалось никаких эмоций, взгляд был устремлен на руки.
— Спасибо.
— Все, Питер, — сказал Вейли. — Можешь идти.
Миссис Норман махнула санитару, ожидавшему за зарешеченным стеклом в комнате отдыха. Санитар открыл дверь. Питер поднялся и быстро вышел.
Турлоу немного посидел, пока в нем окончательно не окрепла уверенность в том, что Питер унес с собой то, что считал обещанием отпустить его, тогда как доктор Вейли, судя по тому, как он проводил совещание, был вовсе не убежден в таком исходе. Вейли, должно быть, считал, что все эти «если» превращали возможность практически в иллюзию.
— Замечательно, доктор Вейли, — сказал Турлоу, — вы дали этому пациенту четкое обязательство выпустить его — и довольно скоро.
— О нет, я не обещал, что отпущу его.
— Ну а пациент, несомненно, понял, что очень скоро окажется дома — и единственными условиями являются график капеллана Хардвика и подтверждение письма его матери.
— Позовите пациента назад, и мы разберемся с ним прямо сейчас, — сказал Вейли. Выглядел он рассерженным.
Миссис Норман вздохнула, подошла к двери комнаты отдыха и подала знак санитару. Питера привели назад и посадили обратно на стул. Мальчик сидел, не поднимая глаз, опустив плечи, не двигаясь.
— Ты ведь понимаешь, не правда ли, Питер, что мы не давали твердых обещаний выписать тебя? — спросил доктор Вейли. — Мы собираемся понаблюдать за обстановкой у тебя дома и посмотреть, все ли в порядке и удастся ли тебе найти работу. Мы бы также хотели узнать, возможно ли, чтобы ты вернулся в школу на год-два. Возможно, тебе удастся найти более приличную работу. Ты понимаешь, правда ведь, что мы не даем никаких четких обязательств?
— Да, я понимаю, — Питер взглянул на капеллана Хардвика, который отказался посмотреть тому в глаза.
— А что там со школой? — спросил Турлоу.
— Мальчик не закончил среднюю школу, — ответил Вейли.
Он повернулся к Питеру.
— Разве тебе бы не хотелось вернуться в школу и закончить ее?
— Да.
— Разве ты не хотел бы закончить образование, найти такую работу, чтобы ты мог содержать себя сам, копить деньги и жениться?
— Да.
Вейли торжествующе взглянул на Турлоу.
— У кого-нибудь есть еще вопросы?
Турлоу медленно выстраивал в уме аналогию с покером. Питер оказался в позиции игрока, у которого нет ни веры, ни неверия во все происходящее. Он просто ждал, чтобы увидеть оставшиеся карты.
— Не правда ли, Питер, ты предпочтешь голодать, чем быть сытым? — спросил Турлоу.
— Да. — Мальчик снова перевел внимание на Вейли.
— Не правда ли, Питер, ты скорее съешь на обед сухую хлебную корку, чем славный сочный кусок мяса? — задал Турлоу следующий вопрос.
— Да.
— Всё, — сказал Турлоу.
По знаку миссис Норман санитар снова забрал пациента из комнаты.
— Думаю, когда мы примемся за следующего пациента, нам следует привести его к присяге, как в суде.
Несколько секунд Вейли хранил молчание. Затем, уткнувшись в бумаги, сухо произнес:
— Не понимаю, к чему вы клоните.
— Вы напомнили мне одного моего знакомого окружного прокурора, — сказал Турлоу.
— Да? — В глазах Вейли мелькнула злость.
— Кстати, — спросил Турлоу. — Вы верите в летающие тарелки?
Головы миссис Норман и капеллана Хардвика быстро поднялись.
Они уставились на Турлоу. Вейли, однако, откинулся на спинку своего стула, настороженно полуприкрыв глаза.
— Каков смысл этого вопроса? — спросил Вейли.
