Время успело поработать над краями, но сомнений относительно происхождения углублений в твердой скале — двух параллельных линий — быть не могло. Тревис вставил сапог в одно из них, и он вошел в него почти идеально.
— Следы, — сказала Эйрин, и ветер подхватил ее голос. — Следы на камне.
Фолкен открыл рот, но Тира вырвала руку из ладони Грейс, бросилась вперед и — как Тревис — вставила свою маленькую ногу в другой след. На ее изуродованном лице расцвела улыбка.
— Майндрот, — сказала девочка.
И рассмеялась высоким чистым смехом. Грейс и ее спутники молча смотрели на нее, а солнце неожиданно скрылось за одним из высоких пиков, и вся долина погрузилась в тень.
ГЛАВА 63
Идти по следам оказалось совсем не трудно.
Тревис поплотнее завернулся в свой туманный плащ, когда они шли по твердому сланцу долины. Однако холодный ветер цеплялся за края плаща, запуская ледяные пальцы под куртку, нежно касался тела. Взгляд Тревиса упал на неровные углубления в камне. Он уже видел похожие следы.
В тот день, когда человек в черном плаще вошел в «Шахтный ствол». Сначала следы увидела Дейдра — на расплавленном асфальте Лосиной улицы. Но что это значило?
Он посмотрел на Тиру, которую, завернув в плащ, нес на спине Бельтан; осколки устилающих долину камней были слишком острыми для ее маленьких босых ног. Грейс утверждала, что девочка не говорит. Тревис и в самом деле ни разу не слышал ее голоса. Однако всего несколько минут назад она четко произнесла слово Майндрот.
По спине у Тревиса пробежал холодок. Кажется, он знает, что все это значит.
Дарж опустился на колени, чтобы осмотреть место, где следы скрылись под слоем осыпи, обрушившейся вниз столетия назад. Меланхоличный рыцарь встал, отряхивая пыль с колен.
— Они ведут в том направлении, — сказал он, показывая поперек долины. — Мимо скального выступа.
Тревис посмотрел в ту сторону, куда махнул рукой Дарж, и ему не сразу удалось разглядеть выдающийся участок скалы у края долины. Он был такого же цвета, что и окружающие его камни.
— Пойдем, — сказал Фолкен. — До заката около трех часов. Не знаю, как вы, но я бы не хотел провести здесь ночь.
Хотя день еще не подошел к концу, солнце уже зашло за скалы, окружающие долину, и небо над головами приобрело цвет светлого пепла. Тревису приходилось много раз видеть подобный эффект в горах Колорадо, когда он спускался в глубокие каньоны в вечерние часы. Ему вдруг показалось, что долина перестала быть частью большого мира, а одиноко дрейфует в пустоте, где нет ни дня, ни ночи, ни света, ни тени.
Все остановились, стало тихо. Когда Тревис посмотрел в небо, рядом с ним оказалась Грейс.
Оказалось, что долина не была идеальным кругом. Ее форма напоминала цифру восемь, причем горный кряж разделял восьмерку на две части. Теперь, когда они огибали его, Тревис понял, что их цель близка.
— Что это за место? — побледнев, спросила Эйрин, сжав руку Лирит.
— Место, где правит смерть, — ответила Мелия, прижимаясь щекой к сидевшему у нее на руках котенку.
Хотя Тревис и сопротивлялся, он не мог оторвать глаз от горделиво возвышающегося перед ним храма. Он пытался охватить взглядом колонны из оникса, перемычки и карнизы, но перед глазами все поплыло, заболела голова. Строение было абсолютно чуждым, линии сходились под невозможными углами, отчего Тревису показалось, что весь мир — и он сам — перекошены. Фризы свивались над колоннадой, казалось, их мучительные очертания не есть результат работы резца скульптора, а расплавленные и застывшие в мучительной боли мученики.
Наконец Тревису удалось оторвать взгляд от храма. Он встретился глазами с Грейс и увидел на ее побледневшем лице страх.
— Клянусь кровавым быком Ватриса, — хрипло пробормотал Бельтан, — кто это построил, Фолкен?
Бард отвернулся от храма.
— Ты упомянул Ватриса, по всей видимости, случайно, но храм построил один из его соплеменников.
— Нет!
Все удивленно повернулись к Мелии. Лицо маленькой женщины раскраснелось, она уронила котенка на землю и сжала руки в кулаки.
— Дакаррет не был соплеменником Ниндари. — Мелия почти кричала. — Никто из его рода не был!
— Ты ошибаешься, Мелия, — мягко возразил Фолкен. — Сначала некроманты были Новыми Богами, как и остальные Ниндари. Впрочем, по сравнению с Ватрисом, Ирсайей или другими богами тайных культов они обладали весьма ограниченными возможностями. Но потом, когда они овладели телами, позволяющими им разгуливать по Зее, они приобрели… другие способности.
Мелия побледнела, но промолчала. Тревис шагнул к барду.
— Значит, храм построил некромант?
Фолкен кивнул.
— Около тысячи лет назад Бледный Властелин обманом убедил тринадцать Ниндари, Новых Богов, войти в тела умерших, и они превратились в его рабов. И стали некромантами — магами смерти. Еще до начала Войны Камней он отправил их в Фаленгарт, чтобы они сделали определенные места средоточием его силы — для подготовки к предстоящим сражениям.
— Так вот почему там стоит пилон, — сказала Грейс, прижавшая руки к корсажу платья. — Ты говорил, что Бледный Властелин и некроманты использовали пилоны для связи со своими рабами во время войны.
— Да. Именно здесь — и в похожих местах — появились на свет рабы Бледного Властелина. Сюда в железных цепях приводили Зеримов, Маленький народец. И здесь, при помощи магии некромантов, их тела приобретали новые, ужасающие формы.
Голова у Тревиса закружилась. Он подумал о фейдримах, с которыми они с Грейс однажды столкнулись в Кейлавере, об их страшных клыках и когтях, — а еще вспомнил, какое необычное выражение появлялось в желтых глазах, когда чудищ удавалось убить, — боли и освобождения.
— Ты поведал мрачную историю, Фолкен, — проговорил Дарж своим низким голосом, — но так и не рассказал нам, зачем мы пришли сюда в поисках одного из Имсари. Разве не все некроманты уничтожены во время Войны Камней?
Фолкен сжал пальцы в черной перчатке.
— Так утверждают легенды.
— В таком случае, как Огненный Камень мог попасть сюда?
Прежде чем бард успел ответить, Тревис показал на следы на черных ступенях храма.
— Его сюда принесли.
Голос Фолкена слился со скорбными завываниями ветра.
— После окончания Войны Камней повелители рун хранили три камня Имсари в Малакоре. Но не прошло и двух столетий, как Малакор пал, а повелители рун были уничтожены — все, за исключением трех, каждый из которых бежал с одним из Великих Камней, и больше о них никто ничего не слышал. Джакабар, Келефон и…
— И Майндрот, — закончил за него Тревис. Перед его мысленным взором возникли вырезанные на могильном камне слова, которые ему показал брат Сай на кладбище Касл-Хайтс. — Это был он, верно? Тот человек, что сгорел в моем салуне. Его звали Майндрот.
