Государь махнул рукой и ушел. [63, л. 9-10.]
Генерал-адъютант князь А. С. Меншиков весьма известен своими остротами. Однажды, явившись во дворец и став перед зеркалом, он спрашивал у окружающих: не велика ли борода у него? На это, такой же остряк, генерал Ермолов, отвечал ему: 'Что ж, высунь язык да обрейся!' [56, с. 245.]
В 1834 году одному важному лицу подарена была трость, украшенная бриллиантами. Кто-то, говоря об этом, выразился таким образом: 'Князю дали палку'.- 'А я бы,- сказал Меншиков,- дал ему сто палок!' [56, с. 245-246.]
Федор Павлович Вронченко, достигший чина действительного тайного советника и должности товарища
Стр. 233
министра финансов, был вместе с этим, несмотря на свою некрасивую наружность, большой волокита: гуляя по Невскому и другим смежным улицам, он подглядывал под шляпку каждой встречной даме, заговаривал, и если незнакомки позволяли, охотно провожал их до дома. Когда Вронченко, по отъезде графа Канкрина за границу, вступил в управление министерством финансов и сделан был членом Государственного совета, князь Меншиков рассказывал:
- Шел я по Мещанской и вижу - все окна в нижних этажах домов освещены и у'всех ворот множество особ женского пола. Сколько я ни ломал головы, никак не мог отгадать причины иллюминации, тем более что тогда не было никакого случая, который мог бы подать повод к народному празднику. Подойдя к одной особе, я спросил ее:
- Скажи, милая, отчего сегодня иллюминация?
- Мы радуемся,- отвечала она,- повышению Федора Павловича. [56, с. 246.]
Некоему П., в 1842 г., за поездку на Кавказ пожаловали табакерку с портретом. Кто-то находил неприличным, что портрет высокой особы будет в кармане П.
- Что ж удивительного,- сказал Меншиков,- желают видеть, что в кармане у П. [56, с. 246.]
В 1843 году военный министр князь Чернышев был отправлен с поручением на Кавказ. Думали, что государь оставит его главнокомандующим на Кавказе и что военным министром назначен будет Клейнмихель. В то время Михайловский-Данилевский, известный военный историк, заботившийся в своем труде о том, чтобы выдвинуть на первый план подвиги тех генералов, которые могли быть ему полезны, и таким образом проложить себе дорогу, приготовлял новое издание описания войны 1813-1814 годов. Это издание уже оканчивалось печатанием. Меншиков сказал: 'Данилевский, жалея перепечатать книгу, пускает ее в ход без переделки; но в начале сделал примечание, что все, написанное о князе Чернышеве, относится к графу Клейнмихелю'. [56, с.4247.]
Стр. 234
Граф Канкрин в свободные минуты любил играть на скрипке, и играл очень дурно. По вечерам, перед тем временем когда подавали огни, домашние его всегда слышали, что он пилил на своей скрипке. В 1843 году Лист восхищал петербургскую публику игрой на фортепьяно. Государь после первого концерта спросил Меншикова, понравился ли ему Лист?
- Да,- отвечал тот, - Лист хорош, но, признаюсь, он мало подействовал на мою душу.
- Кто ж тебе больше нравится? - опять спросил государь.
- Мне больше нравится, когда граф Канкрин играет на скрипке. [56, с. 247-248.]
Однажды Меншиков, разговаривая с государем и видя проходящего Канкрина, сказал: 'Фокусник идет'.
- Какой фокусник? - спросил государь,- это министр финансов.
- Фокусник,- продолжал Меншиков.- Он держит в правой руке золото, в левой - платину: дунет в правую - ассигнации, плюнет в левую - облигации. [56, с. 248].
Во время опасной болезни Канкрина герцог Лейхтенбергский, встретившись с Меншиковым, спросил его:
- Какие известия сегодня о здоровье Канкрина?
- Очень худые,- ответил Меншиков,- ему гораздо лучше. [56, с. 248.]
Перед домом, в котором жил министр государственных имуществ Киселев, была открыта панорама Парижа. Кто-то спросил Меншикова, что это за строение?
- Это панорама,- отвечал он,- в которой Киселев показывает будущее благоденствие крестьян государственных имуществ. [56, с. 248.]
В 1848 году государь, разговаривая о том, что на Кавказе остаются семь разбойничьих аулов, которые для безопасности нашей было бы необходимо разорить, спрашивал:
- Кого бы для этого послать на Кавказ?
Стр. 235
- Если нужно разорить,- сказал Меншиков,- то лучше всего послать графа Киселева: после государственных крестьян семь аулов разорить - ему ничего не стоит! [56, с. 248-249.]
Австрийцы дрались против венгерских мятежников, как и всегда, чрезвычайно плохо, и венгерскую кампанию окончили, можно сказать, одни русские. В память этой войны всем русским войскам, бывшим за границей и действовавшим против неприятеля, пожалована государем серебряная медаль с надписью: 'С нами Бог. разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог!' Меншиков сказал: 'Австрийский император роздал своим войскам медаль с надписью: 'Бог с вами!' [56, с. 249.]
Гвардия наша, в венгерскую кампанию, ходила в поход на случай надобности, но остановилась в царстве Польском и западных губерниях, а когда война кончилась, возвратились в Петербург, не слыхав и свиста пуль. Несмотря на это, гвардейцы ожидали, что и им раздадут медали. 'Да,- сказал Меншиков,и гвардейцы получат медаль - с надписью: 'Туда и обратно!' [56, с. 249].
При освящении великолепного Кремлевского дворца в Москве, в день Светлого Воскресенья, 3-го апреля 1849 г., государь роздал многие награды участвовавшим в постройке; всех более удостоился получить вице-президент комитета для построения дворца, тайный советник барон Боде; ему даны: следующий чин, алмазные знаки св. Александра Невского, звание обер-камергера, медаль, осыпанная бриллиантами, 10 000 рублей серебром; сын назначен камер-юнкером, дочь - фрейлиной, а сам - председателем комитета о построении.
Когда узнали об этом в Петербурге, то князь Меншиков сказал: 'Что тут удивительного? Граф Сперанский составил один свод законов, и ему дана одна награда - св. Андрея, а ведь Боде сколько сводов наставил'. [56, с. 249-250.]
Вместо уволенного в начале 1850 года по болезни министра народного просвещения графа Уварова назна
Стр. 236
чен был министром бывший его товарищ князь Ширинский-Шихматов, а на его определен А. С. Норов, безногий. Ни новый министр, ни товарищ его не славились большим умом и сведениями по предмету просвещения. Князь Меншиков, узнав об этом назначении,
сказал:
- И прежде просвещение тащилось у нас, как ленивая лошадь, но все-таки было на четырех ногах, а теперь стало на трех, да и то с норовом. [56, с. 250- 251.]
Когда назначили, после смерти графа Вронченко, министром финансов бывшего товарища era П. Ф. Брока, то Меншиков сказал: 'Видно, плохи наши финансы, когда уже прибегнули и ко Броку (к оброку) '. [56, с. 251.]
Во флоте, во время управления морским министерством князя Меншикова, служил в ластовом экипаже один генерал, дослужившийся до этого чина, не имея никакого ордена. В один из годовых праздников все чины флота прибыли к князю для принесения поздравления, в том числе был и означенный генерал. Приближенные князя указали ему на этого генерала как на весьма редкий служебный случай, с тем чтобы вызвать князя к награде убеленного сединами старика; но Меншиков, пройдя мимо, сказал: 'Поберегите эту редкость'. [56, с. 251-252.]
По увольнении заболевшего графа Уварова от должности министра народного просвещения, на его место назначен был князь Ширинский-Шихматов. Князь Меншиков сказал: 'Ну, теперь министерству просвещения дали шах и мат!' [56, с. 252.]
В морском ведомстве производство в чины шло в прежнее время так медленно, что генеральского
