ввысь.
По внешним признакам абарическое поле ничем не отличалось от окружающей его среды; его можно было узнать лишь по восходящему воздушному течению и по вызываемому им боковому притоку воздуха. Но при малом диаметре поля количество возносящегося воздуха было так незначительно, что ни облачности, ни тумана там не возникало; к тому же с кольца и с острова шло такое сильное излучение, что водяные пары, едва сгустившись, тотчас же снова переходили в газообразное состояние.
На высоте одного-двух километров можно было еще, выпуская газ, до некоторой степени замедлять подъем шара. Но потом ускорение слишком увеличилось. Гондола, попавшая в центр поля, получила при этом большее ускорение, чем шар, который, хотя и был легче, но значительно превосходил ее но объему. Ввиду того, что диаметр шара превышал 20 метров, часть шара находилась вне абарического поля. Только после того, как весь газ был выпущен и шар повис, он целиком попал в абарическое поле и тут-то началось это бешено-ускоренное «падение вверх», которое в какие-нибудь четверть часа могло бы увлечь шар на высоту тысячи километров, если бы, к счастью, он в ту же минуту не был остановлен.
Когда инженеры острова заметили шар, они, чтобы удержать его, прежде всего, хотела схватить гайдроп, но Грунте, избегая всякого соприкосновения с островом, предотвратил это тем, что выбросил бутылки с шампанским. Таким образом, шар настолько поднялся, что его уже нельзя было притянуть вниз за гайдроп и он неминуемо должен был поглотиться абарическим полем. Конечно, обитатели острова могли бы тотчас его задержать и притянуть, прекратив действующее в поле «противотяготение»; но это было невозможно потому, что как раз над шаром, уже давно скрывшись из виду, поднималась их воздушная вагонетка и в поле нельзя было производить никаких изменений до ее прибытия на верхнюю станцию. К счастью для летящих на воздушном шаре, ее прибытие не заставило себя долго ждать.
Между тем, инженеры на кольце своими приборами тоже уловили какую-то перемену в абарическом поле, хотя и не могли видеть шара. Поэтому они послали на остров телеграмму. Такое сообщение не представляло для них никаких затруднений, так как для передачи своих телеграмм они умели пользоваться световыми лучами. Они не только телеграфировали, но могли с помощью световых лучей сообщаться по телефону. Электромагнитные колебания телефона обращались в фотохимические и в таком виде тотчас воспринимались аппаратом другой станции.
В то время, как несчастные воздухоплаватели, опутанные шелковой оболочкой шара, совершали свой молниеносный полет по земной оси, мимо них, с кольца на остров, прошла телеграмма следующего содержания:
«E najoh. Ke».
И с острова последовал ответ:
«Bate li war. Tak a fil».
Этих слов, конечно, нельзя было найти ни на одном человеческом языке. Они означали:
«Внимание. Какая-то перемена, Что случилось»?
И ответ гласил:
«В абарическом поле люди. Выключить как можно скорей».
Чиновник, принявший телеграмму, стоял на наблюдательном посту кольца и проверял приборы, которые были прикреплены к большой распределительной доске. Стрелка дифференциального бароскопа точно указывала место, в котором в данный момент находилась вагонетка, Она была уже совсем близко. При помощи соответствующего прибора чиновник урегулировал движение вагонетки, которая не замедлила появиться на конечной станции, где была принята выдвижной приемной сеткой.
Фру — так звали этого чиновника — был заведующим внешней станцией. Его длинные вьющиеся волосы были почти белы, и поэтому его можно было принять за старика. Лоб его был необычайно высок, и огромные глаза горели, как звезды. Вся его осанка, была свободна и легка. Он быстро переходил от одного прибора к другому и точно не шел, а скользил по полу. Очевидно, ослабленная здесь сила тяготения была ему привычна, ибо место, где он находился, по сравнению с поверхностью земного шара, было вдвое дальше от центра Земли, а потому вес всех предметов здесь был вчетверо меньше их обычного веса на Земле.
В это время открылась дверь воздушной вагонетки. Заведующий кольцевой станцией лишь мельком заглянул в вагонетку и снова обратился к приборам, чтобы телеграфировать на полюс, что абарическое поле свободно.
Прибывшие покинули вагонетку и вошли на галерею. Их было около восемнадцати, все очень своеобразного вида, в тесно облегающих одеждах. Их характерные головы выделялись очень светлыми, почти белыми волосами, блестящие пронзительные глаза были защищены темными очками. Они прошли по галерее, над которой на неведомом языке была сделана надпись, указывающая, что здесь находится «Внешняя Станция Земли», и по лестнице направились к выходной двери, ведущей на верхнюю галерею. Над дверью большими буквами было написано: «Vel lo nu», что означало: «Отправление на Марс».
Это парящее в пространстве кольцо было не что иное, как марсианский вокзал Земли; это была станция, благодаря сооружению которой обитателям Марса удалось установить правильное сообщение между их планетой и Землей. Пассажиры вагонетки были марсиане, возвращающиеся на свою родину.
IV КРУШЕНИЕ ШАРА
Действием кольцевой станции, регулировавшей подъем вагонетки в абарическом поле, воздушный шар, поднимавшейся вслед за нею, был внезапно задержан; потом он пролетел некоторое расстояние, не меняя скорости, и, наконец, с момента прибытия вагонетки на кольцо, стал падать со вновь возрастающей быстротой. Само собою разумеется, что на этих высотах нет сопротивления воздуха, а потому шар и гондола падали с одинаковой скоростью.
Шар, сильно съежившийся после большой потери газа, густыми складками покрывал корзину. Это обстоятельство спасло воздухоплавателей от мгновенной смерти. Прежде всего, этот шелковый чехол предохранил их от замерзания; и даже, как это ни странно, температура внутри корзины снова поднялась, когда они миновала земную атмосферу. Это происходило от того, что вся сила солнечных лучей, уже не задерживаемых воздухом, была теперь направлена на шар; лучи поглощались оболочкою шара и согревали все, что было прикрыто ею.
Кроме того, благодаря счастливой случайности, часть газа еще сохранилась в шаре, ткань которого была такого превосходного качества, что даже в пустом пространстве почти не допускала диффузии водорода. Газ мог вытекать только из открытого клапана. Порча разрывного приспособления, грозившая гибелью воздухоплавателям, теперь оказалась для них спасительной.
Так как инженеры решили спустить шар, то регулирование сил абарического поля теперь было предоставлено нижней станции. Хотя оттуда, из-за появившихся облаков, нельзя было видеть шара, но приборы точно указывали его местонахождение и скорость его падения. В надлежащий момент, инженеры нижней станции привели в действие отталкивающую силу, и шар замер в аборическом поле, на высоте трех тысяч метров над Землей.
Это случилось именно тогда, когда шар, прорвав облачный покров, стал уже видим в зрительные трубы. Теперь шар был предоставлен обычным атмосферным влияниям. Все искусственные силы в абарическом поле были выключены, и оно уже ничем не отличалось от окружающей его среды. Во всяком случае, шар потерял так много газа, что держаться на такой высоте уже не мог. Однако, марсиане предполагали, что воздухоплаватели живы и смогут, выбрасывая балласт, самостоятельно замедлять и регулировать спуск.
Но что же увидели марсиане в свои зрительной трубы? Шар, действительно, приподнялся над гондолой, но она была вдавлена в подвесной обруч и, запутавшись в сети, сильно накренилась. Гайдроп обвился вокруг шара. Дверь корзины была открыта, и большая часть содержимого гондолы, по видимому, вывалилась. Благодаря этому тяжесть шара настолько уменьшилась, что для поддержки его было достаточно того малого количества газа, которое в нем осталось. Шар опускался очень медленно и, так как абарическое поле бездействовало, он был подхвачен ветром. Таким образом, шар уносило от острова к морю, в направлении почти противоположном тому, откуда он прилетел.
