'...Еще день. Точнее, вечер. Зимний.
Минуло три года. Я трудился в научном учреждении младшим научным сотрудником. Оклад ? тысяча пятьсот «р» в месяц. У Лиды и должность поскромнее ? она инженер проекта, и зарплата поменьше. Но для нас более важно то, что она 'втиснулась' в группу Лутцева, в коллектив, занимающийся, как я понимаю, планировкой микрорайонов типа Черемушек. Помнишь, первые жилые коробки? Споры об архитектурных излишествах? Лутцев с группой как раз-то и находился на острие этих дискуссий. Не одного зодчего тогда грыз червяк сомнения, каждому архитектору ? в числе их были люди из лутцевской группы ? казалось, что, работая над проектированием, планированием коробок, он наступает на горло собственной песне. С 'собственной песней' Лутцева обстояло иначе ? он обеими руками голосовал за новое.
? Да, коробки. Да, удобства - минимум. Но не до комфорта ? жилищная проблема в завале: людям ? а их тьма и тьмы! ? нужна крыша, где ее взять при нынешних темпах строительства?! Выход? Коробки! Да! Простые. Дешевые. Надежные. Мы обязаны в своих исканиях ? извините, что говорю в лоб, ? исходить из интересов государства. Не надо брюзжания. К дьяволу, пацаны, точку зрения хозяев квартир с двумя сортирами, ? так, помнится, говорил Лутцев на одной из традиционных вечеринок-чаепитий, которые устраивали сотрудники поочередно. ? Работа малотворческая? Не уверен. Удобств минимум? Да. Но этот минимум мы должны отшлифовать. Отутюжить так, чтобы звенело... Мы обязаны спланировать коробки так, чтобы пространство пело, ? он сел на мост и уже без былого пафоса, устало продолжал: ? Я как-то слушал лекцию о гибели динозавров. Знаете, кто их погубил? ? Млекопитающие. Маленькие ? тогда они были не более сегодняшнего кролика, ? вездесущие, прожорливые, они съедали и свое, и чужое, и динозавры... погибли. В отечественной архитектуре происходит нечто похожее: старое ? система неуклюжих гигантов- рептилий ? теряет позиции. Идет битва! Уверен: сегодняшние коробки расчистят путь к новому ренессансу...
Несколько реплик после его выступления:
? Динозавров на шашлык! Выпьем за млекопитающих!
? Если я проголосую против, вы оставите за мной зарплату?
? Волюнтаризм ? не обязательно регресс, вспомните петровские реформы...
Лида слушала Рема с прилежностью студентки-отличницы, И после, на таких же вечеринках, опять же вопреки уговору 'не заводиться на производственную тему', часто вспыхивали дебаты, переламывались архитектурные концепции, назывались имена Мельникова, Татлина, Леонидова, Ле Корбюзье, критиковались и защищались высотные дома, ребята спорили о структуре архитектурного образа, о геометричности и пластичности, о природных формах в архитектуре и еще о многом, чего не понять, не упомнить. Последнее слово в спорах всегда оставалось за Лутцевым, в самом деле лидера. Многое в группе шло к нему, но немалое и исходило: Лутцев умел подать свою идею в наилучшей упаковке, но и не считал зазорным подхватить чужую мысль, был гибок, деятелен. Запомнились двое ребят из Бурятии, называвших себя бурятами, хотя один из них, Равиль, был происхождения татарского. Равиль рисовал впечатляющие шаржи-мультики-микросюжеты. Вот один из шаржей. Рисунок первый: у жилой коробки с покореженной сосной перед зданием в позе влюбленных стоим мы с Лидой. Намек очевидный: дом с сосной скопирован рисовальщиком из Лидиного проекта. Рисунок второй: сзади ? унитаз, над ним ? аквариум с акулоподобными гуппи, справа ? книжный шкаф, перед окнами ? ванна... На полу груды книг, двуспальная кровать с двумя пышными подушками... Примус с дымящейся кастрюлей... на стене наш семейный портрет; за окном ? знакомая сосна. Надпись под рисунком: 'Итак... все хорошо, но где север? Отлично помню: санузел располагался на юго-западе, значит'. Рисунок третий: то же, но в руках у меня компас, тело перекручено, надпись:'... север... юго-запад... кровать... ах, да, месторождение на северо-западном склоне Хингана...!' Рисунок четвертый ? я в геологической экипировке, с компасом карабкаюсь через кровать в комнате, колочу молотком о стену ? разлетаются в стороны обломки, да и сама стена уже изрядно обшарпана, далее ? я вижу на суку, у подножия сосны стоит Лида с авоськой со снедью и надпись: '... Итак, месторождение находится не в Хингане, а... а...' Еще микросюжет. Рисунок первый ? на кровати спят, отвернувшись, Лутцев с женой, надпись: '... Почему сплю на боку? Потому что в этой позе приходят приятные сны...' Рисунок второй ? Лутцев в профессорской мантии, оркестр, девушки с цветами, за длинным столом ? почтенные люди, к груди Лутцева прикалывают медаль; надпись: '... Сердечно поздравляем, профессор, с присуждением премии, вклад ваш в отечественное зодчество...'. Рисунок третий ? Лутцев просыпается, сладко потягиваясь; рисунок четвертый ? Рем стоит в окружении сотрудников, надпись: '... Мужики, отныне предлагаю вкалывать до 24.00 часов...' Второй из Бурятии славился удручающей игрой на скрипке. Несчастье в том, что тот знал о своей музыкальной ущербности, но, раздираемый противоречиями (осознанием бесталанности и охотой играть), он играл, играл... Притом всегда... сенсановского 'Лебедя'. Импровизированные концерты новоявленный 'Сарасате' давал на чаепитии у себя дома, в тесной комнатке, которую снимал вместе с земляком. Кто-то подначивал ('А что, кажется, в самый раз сообразить музыкальную паузу'), головы вопрошающе поворачивались к 'Сарасате' ? тот без слов доставал расстроенную ширпотребовскую скрипку и, чуточку поломавшись, начинал 'фирменное'. 'Мужики', изобразив на лице внимание и удовольствие, слушали. С чем сравнить игру 'Сарасате'? Пожалуй, с попыткой напиться из стакана на ходу в телеге, скачущей по колдобистой дороге; о зубы больно бьет стакан, вода брызжет, стекает под рубашку... Так и здесь ? музыка не плыла, а металась, то тормозила, то устремлялась вперед; звуки раздирали слух. Однако гости, как ни в чем не бывало, продолжали слушать. После игры воцарялась тишина, а затем кто-то из слушателей произносил нечто вроде '... Где-то в середине почудились мотивы борьбы...' ? 'Начало интригующее', ? поддакивали ему. 'Финал потрясающий', ? ронял третий. 'Сарасате', зная цену комплиментам, тем не менее говорил великодушно: 'На бис сыграю пикантную вещичку...' Но 'меломаны' наотрез отказывались искушать судьбу вторично ? музыкальная пауза 'заканчивалась'.
Лида откровенно радовалась малейшему успеху ребят, искренно переживала неудачу любого из них. И это, несмотря на то, что у нее самой поводов для переживаний было предостаточно. Она больше других в группе занималась оформительской работой. К творчеству подводили ее не торопясь. Лишь в конце второго года работы, ей, помнится, доверили не ахти какую важную разработку в проекте. Однако задание заставило ее изрядно поволноваться. Мне удалось побывать вместе с группой на будущем объекте строительства жилого массива. Под массив отводился участок, зажатый между лесом и поймой небольшой реки.
Мы пересекли лес ? подумать только ? почти в черте города, за фабричными постройками ? солидный массив леса! ? вышли к большой поляне ? тут-то и намечалось расположить жилые дома. Поляна лежала мягко и светло на изгибах рельефа. К реке сбегала залесенная балка с рваным боком, пространство между балкой и лесом по нашу сторону было скошено, сено собрано в копна. За балкою, судя по редким валкам сена, сенокос еще предстоял. Перед нами простиралась территория Лидиного участка. В одном из ответвлений балки, ближе к нам, стояли порознь, неподалеку друг от друга, несколько сосен с изрядно скрюченными ветвями: разлапистые снизу и высохшие, сучковатые сверху. Лутцев, внимательно осмотрев сосны, коротко заметил: 'Впечатляет', сказал вскользь, но позже в Лидиных набросках, затем в первом варианте 'узла' ясно ощущались мотивы, навеянные скрюченными деревьями. В следующий раз мы пришли сюда вдвоем. Лида пристроилась у камешка с папкой в руках, я отправился побродить по лесу, а заодно с намерением сделать несколько снимков участка. Вернувшись, застал жену с двумя набросками. Рисунки будто спорили: на одном из набросков были изображены скрюченные сосны, на втором ? нет. Я глядел, заражаясь духом поиска, гадал о возможном решении, втайне радовался, когда Лида, разбирая баррикады на пути к решению, сметала вместе с покореженными соснами и напряженность. Забегая вперед, скажу: второй вариант 'узла', как говорят архитекторы, получился функциональным, естественным; он увязывался с ландшафтом, исходил из него, не утопая, но и не выпирая: здания замыкали пространство с востока, по террасам, природным ступенькам, опускались в долину реки; здания стояли веером, замыкая поляну со стороны реки... Отщелкав кассету, я снова полюбопытствовал. На коленях поверх папки у Лиды покоился лист чистой бумаги. И бумага, и жена, и многое другое ? все было проникнуто ожидаемым чего-то.
Чего?
Я подумал о нашем бытие: шло оно гладко, но неужто обойдется без бурь? Крушений? Я поднял листы с
