— Напомни мне, чтобы в следующий раз я взяла тебя на январские распродажи в супермаркет, — пошутила Рейн. — Хорошо тебя иметь под рукой в толпе.
— Ты же знаешь, как говорят люди: у каждого свой талант.
Он донес ее до машины, бережно поставил на ноги, прежде чем открыть дверь. Рейн скользнула на пассажирское сиденье и подождала, пока он пройдет на место водителя и устроится за рулем.
И поняла, что несмотря на то, что она все еще чувствовала его всеми фибрами души, она больше не улавливала ту жаркую взрывную энергию, от которой у нее несколько минут назад волосы на затылке встали дыбом.
— Что ты имел в виду там, в клубе, когда произнес эти слова: «так и знал, что что-то с тобой случилось»?
— Просто предчувствовал.
Он завел двигатель, положил руку на спинку сиденья и обернулся, чтобы проверить зеркало заднего обзора.
— Такое же предчувствие, как у меня той ночью, когда на тебя напали?
— Может быть.
Зак с мастерством профессионала плавно выехал задним ходом со стоянки и направил машину к выходу. — Хотя мне следует предупредить тебя: наши эксперты заявляют, что телепатии не существует.
— Ох уж эти ваши эксперты. Они что, все знают?
— Черт, нет.
Зак выехал на улицу.
— На самом деле, они первыми тебе скажут, что научные исследования в области паранормальности все еще в стадии становления. Общество достигло значительного прогресса за последние десятилетия, но существует несколько крупных препятствий.
— Какие, например?
— Во-первых, технологии.
Он помедлил с разъяснением. — Трудновато предлагать обоснованные теории, объясняющие психический феномен. А постичь, как обнаружить и измерить его, еще более затруднительно, поскольку современные технологии не предназначены для того, чтобы исследовать сверхъестественное.
— Хмм. Как-то не думала над этой проблемой.
— Как лодыжка?
— Побаливает, — призналась Рейн.
Он ничего не сказал, просто сосредоточился на вождении.
— Ты ведь нашел что-то в лечебнице Святого Дамиана? — спросила она.
— Веллу Таллентир убили.
Рейн проглотила комок. Как часто она проигрывала в уме вероятность убийства, и тем не менее, очень трудно было смириться с ней на деле.
— Как? — прошептала Рейн.
— Думаю, Куинн сделал ей смертельный укол.
Болезненный ужас, последовавший за нахлынувшим чувством вины, охватил ее, угрожая довести до сердечного приступа.
— Но аутопсия ничего не показала, — напомнила Заку Рейн, пытаясь подавить еще одну волну чувства вины.
— Существует множество наркотиков, вызывающих сердечный приступ и не оставляющих следов. Вспомни, что Лоуренс Куинн был знатоком фармацевтики. К тому же он знал, как лекарства действуют на людей с сильным парапсихологическим портретом.
— Ты уверен, что он ей что-то подсунул?
— Я видел его руку, — тихо сказал Зак. — Почувствовал в ней шприц. И смог ощутить предчувствие смерти. Он… волновался.
На глазах Рейн показались слезы: — Святые небеса. Он наслаждался, убивая ее?
— Нет. Когда я сказал «волновался», то имел в виду возбуждение. Он сильно, очень сильно нервничал. Возможно боялся, что его застанут врасплох. Впрочем, могу добавить, что он так же был взволнован, потому что верил, что получил желаемое от Веллы. Смесь эмоций столь сильных оставила след на перилах кровати.
— Но что он мог хотеть от нее?
— Я не знаю, но у меня создалось впечатление, что он убил ее, чтобы сохранить тайну, какой бы она ни была. Не хотел рисковать: ведь твоя тетя могла рассказать кому-нибудь то же самое, что рассказала ему.
Рейн старалась сдержать слезы.
— С тобой все в порядке? — спросил Зак.
— Не совсем.
Она глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться.
— Но что бы он ей там не дал, ясно же, что лекарство не подействовало сразу. Дежурный сказал, что после ухода Куинна тетя Велла вела себя спокойно.
— Думаю, это так. Я не ощутил ни одного признака сопротивления. Велла не боролась. На самом деле, она, казалось, с благодарностью приняла инъекцию. Куинн, должно быть, обманул ее, убедив, что любое лекарство, которое он даст, поможет ей.
— Она не могла уловить тревожные сигналы на психическом уровне, потому что ее способности яснослышащей полностью исчезли, — предположила Рейн. Грусть примешалась к чувству вины, переворачивая душу. — И в довершение ко всему, наверно, ее обычные чувства притупились из-за регулярного приема лекарств. У нее совсем не осталось природного инстинкта самосохранения.
Казалось, ночь все больше сгущалась, смыкаясь вокруг мчавшейся машины.
— Кое-что еще есть, — произнес Зак. — Возможно очень, очень важное.
— Что?
— Я подобрал больничную ручку. И словно прикоснулся к электрическому проводу под напряжением. Чувствовалась женская энергия.
— Тети Веллы?
— Думаю, да. Кто бы это ни был, она чувствовала, что умирает. И отчаянно пыталась оставить письмо кому-то, кого она любила.
Ошеломленная, Рейн повернулась на сиденье: — Ты уверен?
— Насколько могу.
Он раздраженно провел рукой по рулю.
— Ты же знаешь, как это работает.
— Не так хорошо, как ты, — напомнила она ему. — У меня нет преимущества в виде всех этих исследований «Тайного общества», как ты помнишь.
— Я говорил тебе, что наше клеймо таланта связана с чувством интуиции. На каком-то подсознательном уровне мы распознаем энергию, которую уловили, и переводим ее либо, как я, в образы, либо, как получается у тебя, в голоса. Но, как в случае любого распознавания или перевода, есть место каким-нибудь нюансам и откровенным ошибкам.
— Ах, тонкости, — спокойно повторила она.
Его пальцы крепко вцепились в руль, но когда он ускорился на перекрестке, машина двигалась гладко, и полностью слушалась руля.
— Для тонкостей и ошибок всегда найдется много места.
Рейн поняла, что он думает о том, как он позволил себя обмануть невесте.
— Ты думаешь, что возможно ты неправильно истолковал эти нюансы в данном случае? — спросила она.
— Нет. Я думаю, что твоя тетя на время очнулась от действия лекарства, введенного Куинном. Доктор Огилви упомянул, что она получила вечерние дозы лекарств около десяти часов, а умерла менее, чем через два часа после этого. Ее регулярные препараты временно воспрепятствовали воздействию наркотика. Или,
