От этих слов проснулось сердце старика,
И он умишком будто тронулся слегка.
Забыл о плаче и о смехе он забыл.
Забыл о нотах, что так пламенно любил.
Впав в состояние потерянной души,
Ушел туда, куда не ходят торгаши.
Ушел за грань любых ненужных сердцу слов
И утонул он в море с именем Любовь.
Волна Любви его накрыла с головой,
И захлебнулся он - ни мёртвый, ни живой.
Его насквозь пронзила Божья Благодать,
Теперь о нём мне больше нечего сказать.
* * *
Случается на птичьей травле род чудес -
Когда пикирует со свистом сокол в лес,
И никогда не возвращается назад ...
Свет солнечный нам невозможно сдать на склад -
Он каждое мгновенье абсолютно пуст
И абсолютно полон. В этом смысл искусств.
Меснави (1, 2076, 2086 – 2101, 2106 – 2109, 2163 – 2166, 2175 - 2220)
ЕГИПЕТ, КОТОРОГО НЕТ
Xочу сказать слова, что мир зажгут,
Как только я их вслух произнесу.
Но я молчу, напрасный это труд,
Пихать в мой рот миры, как колбасу.
Зато держу в себе большой секрет –
Египет, коего давно уж нет.
Вот плохо это или хорошо?
Не знаю. Ведь годами я другим
Любви тащил огромнейший мешок.
Но больше не хочу возиться с ним.
Меня в определённом месте нет.
В чём смысл моих подарков? То – секрет.
Как звать всё то, что раздаю я вам?
Неважно. Вы студенты бытия,
И верите лишь собственным глазам.
Что дал мне Шамс, вам выдам не тая.
Диван Шамса Тебризи, # 1754
ИСКУССТВО КИТАЙЦЕВ И ГРЕКОВ
Пророк однажды рассказал:
* * *
Тот, кто желает услыхать
О тайном знании рассказ,
Пусть слушает, как рисовать
Китайцы с греками в Шираз
Явились к шахскому двору,
Затеяв перед Шахом спор -
Кто лучший в мире...
Визжал китайский старшина.
Грек молвил тихо:
Шах, отсмеявшись, думал спор
Начать о сущности искусств.
Китайцы начали болтать,
А греки встали и ушли.
И Шах был вынужден искать
Решенье дельное. Смогли
Найти советники его
Всем подходящий вариант,
Дав, не обидев никого,
Продемонстрировать талант.
* * *
Один из залов пополам
Завесою был разделён
И отдан этим мастерам,
Без декораций, обнажён.
Шах приказал, чтоб дали им
Любые краски и холсты.
Набрали больше, чем павлин,
Китайцы красок. Но пусты
Ушли от шахских ключарей
Все греческие мастера -
Не тронув с краской пузырей
И с позолотою ведра.
И до прозрачной белизны
Принялись их полировать.
И дни за днями напролёт
Они со стен счищали грязь,
Такую чистоту найдёт
Голубка, в небе серебрясь.
* * *
Знай, что цветастость рождена
Бесцветностью и чистотой.
Великолепная луна
И солнце – славны простотой.
Смотри, как сложен сей узор
Осколков битого стекла,
Но сложность, что пугает взор,
Рука ударом создала.
* * *
Китайцы кончили свой труд
И восхитились этим так,
Что сами пляшут и поют
И барабанят! Кавардак
Taкой подняли во дворце,
Что Шах примчался к ним бегом
И изменился аж в лице,
Увидев красоту кругом!
Рисунок безупречен был,
Деталировкой поражал,
Но грек тут занавес раскрыл
И ... хор китайский замолчал!
Китайское искусство вдруг
Преобразилось в блеске стен -
Ожив, фигурки встали в круг
И разыграли пару сцен,
Меняясь, коль менялся свет,
Сияя дивной красотой.
И стало ясно, спору нет –
Побили греки простотой!
* * *
Мы – не китайцы. Путь другой
У суфиев. Мякина слов,
Книг, философской шелухой
Набитых, манят пусть ослов.
Мы, словно греки, чистоту
Лишь полируем всё ясней.
И влюблены мы в красоту,
Желая раствориться в ней.
Ни злобы, ни желаний нет.
В той чистоте отражены
И звёзд далёких тихий свет,
И телеса обнажены.
Mы отражаем каждый миг,
Все отблески небытия ...
А в сердце чистое проник
Мне Бог! Его там вижу я!
Меснави (1, 3462 – 3485, 3499)
ТВОЙ ОТРАЖЕННЫЙ СВЕТ
Твой отраженный свет - души моей свеченье,
Другим невидимое, как сердцебиенье.
У красоты твоей - учусь любви,
Уста твои творят мои стихотворенья.
