Суть Руми

надо.

Одни из них не выше, чем другие.

Не так радеют персы, как номады,

А пастухи - не так, как городские.

Молитва для молящегося - благо.

Ведь славят не Меня, себя в моленье.

Я слов не слушаю, ни перья, ни бумага

Мне не нужны – Я жажду лишь горенья!

Язык неважен, плюнь на краснобайство.

Горенья жажду! Жажду всесожженья!

Люби огонь! Жги глупое всезнайство

И ложь о формах Правды выраженья.

Знай, Моисей, тот сорт людей, что занят

Лишь соблюдением пустых приличий

И болтовней, Меня к себе не манит.

Мне лишь горящие небезразличны!

Ты помешал влюблённого моленью.

Ты обложил налогом пепелище!

Пастух влюблённый Мне принёс горенье,

И сам сгорел! Как ты жесток был с нищим!

Ты уравнял огонь молитв влюблённых

С золой витиеватых краснобаев!

Все 'ляпы' у любовью поражённых

У них во ртах пылающих сгорают!

Когда ты молишься внутри Каабы,

Куда бы ни склонился - безразлично.

Детей рожают там, где схватит, бабы,

При этом забывая про приличья.

В религию любви не суй доктрину!

В ней - только Я, и ей не нужен кодекс.

Зачем гравёр горящему рубину?

Нет правил там, где есть любовь и совесть!'

* * *

Тут Бог открыл такое Моисею,

Что не возьмусь описывать словами.

Чтобы впитать всю мудрость, со своею

Он жизнью расставался временами.

Покинув тело, уходил в пространство.

Назад вернулся, но покинул время,

И вечности коснувшись постоянства,

Вернулся к нам - нести Пророка бремя.

Но мне самонадеянно и глупо

Даже пытаться вам писать об этом.

Ведь стоит мне попробовать лишь скупо

Намёки сделать, как зловещим бредом

Весь изойдёт простой людской рассудок

И вырвет с корнем здравое мышленье.

Но я не разделяю предрассудок,

Что можно описать Богоявленье.

* * *

Очнувшись после жёсткого урока,

За пастухом Пророк пошёл в пустыню.

Запутанной была его дорога,

Блуждал пастух, предавшийся унынью.

Следы вели то шахматной ладьёю,

То шахматным слоном метались косо,

То вверх вздымалися морской волною,

То вниз скользили круто по откосу.

Казалось, на песке шаги гадали,

Рвались с цепи, как бедная дворняга,

Но вдруг они замедлились в печали,

И Моисей настиг того бродягу.

* * *

- 'Прости! Я был неправ!', - Пророк промолвил.

- 'Узнал я - правил нет богослуженью!

Бог мне открыл, явившись в блеске молний.

Молись свободно, слышит Он моленье!

Эмоций не скрывай! Твоя влюблённость

Нашла блестящий способ изъясненья!

Кощунством сладким выиграв благосклонность,

Всем людям ты снискал благоволенье!

В душе твоей горит огонь любовный,

И от тебя исходит свет духовный!'

* * *

- 'Пророк! Благодаря тебе, пределы

Влюблённости наивной я нарушил.

Ты подхлестнул кнутом, и конь несмелый

Любви моей скакнул, похитив душу!

Карающую длань благословляю!

Но не пойму - что вдруг с душой случилось?

Она - как вол, попавший в птичью стаю,

В ней человеческое с Божьим слилось.

Но это для меня - неизречённо.'

Сказал пастух и замер обречённо.

* * *

Флейтист дарит своё дыханье флейте,

Как зеркалам дарим мы отраженья.

Поёт свирель, но не благоговейте

Пред трубкою за трепетное пенье.

Зеркал не замечая состоянья,

Любуемся самим оригиналом.

Мы аплодируем дарителю дыханья -

Флейтисту, а не палке иль металлу.

И всякий раз, когда мы хвалим Бога,

Благодарим Его за избавленье,

Как дети мы становимся немного,

Как милый пастушок, пусть на мгновенье.

Коль повезёт тебе увидеть всё же,

Реальность через ширмы и завесы,

Ты скажешь: 'Это вовсе не похоже

На всё, что измышляли мракобесы!'

________________________

* Из Хадиса - в День Страшного Суда Всемогущий Аллах скажет:

- 'О, сын Адама! Я был болен и ты не навестил Меня.'

Он ответит: 'Как же я мог навестить Тебя, когда Ты - Повелитель Вселенной?'

Аллах скажет: 'Разве не понял ты, что болел Мой слуга, а ты не навестил его?

Если бы ты сделал это, рядом с ним ты нашел бы Меня'. – Прим. перев. на русск. яз.

** Фатима (араб.) – дитя, недавно оторванное от груди, сосунок. – Прим. перев. на русск. яз.

Меснави (2, 1720 - 1796)

МОХАММЕД И ОРЁЛ

Всё, что является, рожают нам нужда,

Желанье жгучее, страданье да беда.

Боль человечества, Марии девы боль

Ввели Спасителя нам в слёзную юдоль.

Нуждою зев раскрыт меж непорочных губ,

И попран Логосом диавол-душегуб.

Все части тела обладают языком,

И разболтают совершённое тайком.

Боль многим кажется жестокою, хотя,

Больного пестует она, как мать – дитя.

Благодеяния рождает нищета,

Ответы чёткие – вопросов прямота.

Построй ковчег – вокруг появится вода,

Чтобы унести тебя неведомо куда.

Сладкоголосое дитя чуть разбуди,

И молочко согрето в маминой груди.

Коль жаждешь ты первотворения воды,

Знай, что поит она и горькие плоды.

* * *

Раз в Мекке шёл Пророк по улице один,

И полагая, это бедный бедуин,

Не поздоровалась с ним, выйдя на порог,

Мать с грудничком в руках. - 'Привет тебе, Пророк!', -

Младенец, поклонившись, пискнул вдруг.

А мать его священный вынудил испуг

Кричать, пытаясь