Суть Руми

криком гнать кошмар:

- 'Что ты несёшь? Когда обрёл ты речи дар?!'

Дитя ответило: 'Сперва учил сам Бог,

Потом вот этот Гавриил Ему помог.'

- 'Что там за Гавриил? Ты выдумал его!

Ну и фантазия – не вижу никого!'

- 'Не видишь, мама, разве отблеск золотой?

Взгляни же вверх, он над твоей парит главой!

Так много тайн он мне открыл за эти дни!'

- 'А ты не врешь? Прошу, не надо болтовни!'

- 'В незримый мир меня взвивая, Гавриил

От унижений детства там освободил.'

Тут Мухаммед спросил: 'Как звать тебя, дружок?'

- 'Абдул Азиз* - слуга Властителя, Пророк.

Служу Всевышнему, хоть думает семья,

Что маюсь с ними суетой мирскою я.

Но я настолько же чуждаюсь суеты,

Как звёздный луч среди небесной пустоты.'

* * *

Сказал малыш… И мать его впустила свет

И вкус Пророчества, что слаще, чем шербет,

Приняв покой - то состояние души,

Чем дарит Бог существование в тиши.

Тот, кому Бог такое благо подарит,

Живёт в сём мире бренном, словно фаворит.

Растенья, звери, птицы, свет, ночная тьма,

И бездуховная материя сама -

Всё раскрывает посвящённым тайный смысл,

Реальным знанием их наполняя мысль.

И помогая людям в их борьбе со злом,

Как в этой притче с Мухаммедом и Орлом.

* * *

Послушав боговдохновенное дитя,

Задумался Пророк, на палец ус крутя,

Как раздаётся вдруг к молению призыв.

Воды себе для омовения спросив,

Омыл Пророк себе ступни и кисти рук,

И взял уж было свой ботинок за каблук,

Как налетел Орёл, откуда ни возьмись,

И выхватив из рук башмак, унёсся ввысь,

В полёте развернул башмак раструбом вниз,

И из отверстия вдруг аспид злой повис,

Яряся и шипя. Орёл змею убил

И бросил мёртвую средь кладбища могил.

И сделав в воздухе огромный круг, Орёл

На землю сел пред Мухаммедом и побрёл

К нему, неся во клюве тот пустой башмак.

Отдал и просит вдруг прощения, чудак:

- 'Не откажи, о Мухаммед, моей мольбе!

Моё почтение пожизненно к тебе!

Грубейший мой поступок был необходим,

Так пусть же будет наказанье небольшим!'

А Мухаммед принялся сам хвалить Орла:

- 'Друг, неучтивость твоя грубой не была.

Ты всем на деле доказал свою любовь,

И скорбь мою унёс, а мной владела скорбь!

Когда про змея в башмаке мне добрый Бог

Слал откровенье, я прислушаться не смог,

И вместо Господа занялся ерундой –

Своими мыслями да суетой с водой.'

Орёл ответил: 'Не пойму я, Мухаммед –

Мне от тебя был отражён о змее свет!'

Свет отражает Настоящий Человек**,

Что освещает путь другим из века в век.

Смотри внимательно вокруг и не спеши,

Людей цени по светоносности души.

Присаживайся ближе к тем учителям,

Кто светит ярко, а не к тусклым фитилям.

У притчи про орла нехитрая мораль -

Благодари за всё – за радость и печаль!

Другие могут ляпнуть на такое: 'Нет!'

Но ты, как роза, лепестки лишь сбрось в ответ.

Так, лепесток за лепестком, теряй себя,

Пойми, нельзя души не обнажить, любя.

Шейх, на вопрос: 'В чём видят суфии изыск?'

Ответил: 'В горе упиваться счастьем вдрызг!'

Орёл, укравший непочтительно башмак,

Был не воришка, но спаситель и смельчак!

Копить нельзя на неслучившееся злость.

Реальность лучше чем всё то, что не сбылось!

________________________

* Абдул Азиз (aраб.) – Слуга Властителя. – Прим. перев. на русск. яз.

** 'Настоящий Человек' – адепт, осознавший собственную сущность (суфийский термин). – Прим. перев. на русск. яз.

Меснави (3, 3204 – 3265)

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВЛЮБЛЁННЫХ

Когда Возлюбленная всюду,

Влюбленный сам Ей служит ширмой,

Любовному поддавшись зуду,

Скитаясь по земле обширной.

Когда же он сольётся с Нею,

Они исчезнут, цепенея.

Меснави (1, 0030)

ШИРМА ПРИТЧИ

Полезна притча для меня,

Как баня для купания!

Как ширма, спрячет от огня

Но передаст послание.

В ней можно, шкуру сохраня,

И получая радости,

Очиститься теплом огня,

От болести и гадости.

Ведь лишь немногие из нас

Способны просидеть в огне,

Как Авраам*, на целый час

С ним брошенный наедине.

Приходит сытость не сама -

Под ширмою любой еды.

Под ширмой ночи - неба тьма,

Под ширмой дня - цветут сады.

И даже тело – ширма нам,

Которой скрыт и приоткрыт

Свет, чьё сияние мирам

Твоё присутствие дарИт.

Вода, и притчи, и тела -

Лишь ширмы. Скрыв, откроют нам -

Мелки свершённые дела,

И жизнь духовная – бедлам.

Ты притчи эти изучай,

И пользуйся секретами.

Одни узнаешь невзначай,

Другие – под запретами.

________________________

* Коран (21 : 69), 'Мы повелели: 'О пламя! Обернись холодом и спасением для Ибрахима'.' – Прим. перев. на русск.

Меснави (5, 0228 - 0236)

ГЛАВА 16, 'ГРУБЫЕ МЕТАФОРЫ'

'Другие поученья' - Руми

О ГРУБОСТИ

Некоторые из метафор Руми грубоваты, иногда непристойны и могут даже показаться недопустимыми кое-кому из лиц с утончёнными вкусами и легкоранимыми нервишками.

Когда Рейнолд Николсон переводил Меснави на английский в 1920-е годы, он избрал латынь для изложения целого ряда эпизодов, предполагая, что те, кто достаточно хорошо знакомы с латынью, уже подготовлены тем самым к культурному восприятию соответствующих сцен.

Руми описывает всё, чем занимаются люди, какими бы скандалёзными, жестокими или глупыми ни были эти занятия. Он, как врач, берёт человека и рассматривает его под лупой, исследуя духовное состояние.

Например, у него описана тыква, используемая, как предохранительная прокладка на ослином члене, позволяющая ему войти в женское влагалище ровно настолько, чтобы доставить женщине удовольствие, не причинив ей, однако, вреда. И эта сцена становится метафорой духовного упражнения, назначаемого суфийским шейхом ученику, нуждающемуся в тренировке сдерживания импульсов.