Суть Руми

полного растворения в Боге. Когда всё сказанное человеком, сказано самим Богом. В медитации Бистами необычайно смело достигал глубоко-мистических духовных состояний. Его медитативный эксперименты уходили за пределы различий субъекта и объекта, и любых, приписываемых им атрибутов.

Более тысячелетия в суфийских кругах сохраняются и высоко ценятся экстатические плачи Бистами.

В произведениях Руми, Бистами часто упоминается вместе с Джунайдом, который проповедовал духовную трезвость, в той же степени, в какой Бистами проповедовал духовное опьянение. Джунайд сказал: 'В трезвости утопает всякое опьянение, но нету опьянения, в котором утонула бы вся трезвость.'

Учителем Бистами на пути этого мистического опьянения был Абу Али аль-Синди, который не знал арабского языка. Бистами пришлось обучать своего духовного наставника арабскому, чтобы тот мог читать коран. В ответ аль- Синди обучил Бистами медитации. Бистами осуществил синтез исламского и индийского мистицизма в единое течение суфизма. – Прим. перев. на англ. яз.

Меснави (3, 0650 - 0702)

ШУТ - ПОСЛАННИК

Над шахом Термеза нависла однажды

Угроза войны с Самаркандом. И каждый

Был день на счету. Шах посланца такого

Искал в Самарканд, чтобы мудрое слово

Сказать как мулла мог, был предан и молод -

Чтоб мог, презирая усталость и голод,

Скакать много дней с стратегической вестью,

И чтоб обладал незапятнанной честью!

И Шах приказал огласить в своих градах

О ждущих посланника щедрых наградах -

Невольниц, коней и садов пару дюжин,

Почётных одежд, драгоценных жемчужин

Глашатай сулил кандидату в посольство,

Плюс - пост при дворе и монарха довольство.

* * *

Далгак** – шахский шут, был в селе в это время.

Узнав про призыв, он, вложив ногу в стремя,

Погнал ишака в город, как угорелый,

Да так, что под ним пал ишак очумелый!

Вот в шахский дворец прибыл шут поздней ночью,

Измотан, в пыли. Визирь, видя воочью

Шута в небывалом таком состоянье,

И думая: 'Знать, о большом злодеянье

Принёс шут властителю лично известье,'

Решает собрать всех министров вместе.

Вмиг паника жуткая двор охватила,

А паника – это стихийная сила,

Когда началась, её не остановит

Ничто – зверь опасен и жаждает крови!

И паника молнией пала на город,

Проснувшийся полночью. Сон был распорот

Ножом беспощадной молвы всенародной -

И нищий бездомный и муж благородный

У входа дворцового сбились в толпищу,

Купчины чесали свои бородищи:

- 'Шут наш не в себе, то плохая примета!

Война неизбежна и в небе комета!

Какое же это такое несчастье

Могло так шута запугать в одночасье?

Шута, что смеялся над казнью публичной,

Не мог даже Шах запугать его лично?'

Но шут лишь молчал и решительным махом

Потребовал аудиенцию с шахом!

Сам Шах был напуган и молвил тревожно:

- 'Паяц, что случилось? Скажи мне неложно.

Клянусь, что тебе наказанья не будет!'

Но шут захрипел и заплакали люди.

Какие б шуту ни давали вопросы,

Он только сопел, да тянул палец к носу,

И мог прошипеть только слабое: 'Тише!'

Пока двор не смолк так, что муху услышишь.

Когда все затихли, грудным восклицаньем

Шут дал им понять, что не может с дыханьем

Он сладить пока, и какое-то время

Вельможи несли ожидания бремя,

Потея от страха, считали минутки.

А шут, из которого сыпались шутки

Обычно такие, что Шах до упаду

Смеялся над ними, любя клоунаду,

И мог, за животик схватясь, на ступени

У трона упасть, подогнувши колени,

Молчал да сипел, как исчадие ада.

Гудела покоев дворца анфилада

От шахского трона до главного входа -

Гадали несметные толпы народа,

Друг друга от нечего делать пугая:

- 'На небе Луна появилась другая!'

- 'Войну объявил нам правитель Хорезма,

Машина в войсках у него камнерезна,

И дня не продержится крепость любая.

Всем рабство готовит судьба наша злая!'

- 'Далгак, не томи! Расскажи без утайки,

Что ждёт нас – погибель, грабёж и нагайки?'

Тут шут, наконец, успокоив дыханье,

С неспешною важностью начал посланье:

- 'О, Шах величайший! Узнал я случайно,

Что ищешь посла в Самарканд ты отчаянно,

Такого, что мог бы скакать он с неделю

Без сна и без отдыха в мягкой постели!'

- 'Да! Дальше-то что?' Шах спросил разражённо.

- 'Весь день я скакал, чтоб сказать унижённо -

Шах! С этим заданьем не справлюсь я точно!'

- 'Ты поднял столицу мою среди ночи

Чтоб новость вот ЭТУ сказать мне, несчастный?!'

- 'Да, я уж состарился, Шах мой всевластный,

И сил мне не хватит на это геройство.

Прости же невольное мне беспокойство,

Но ты на поддержку мою не надейся!'

Тут со смеху рухнули даже гвардейцы!

* * *

А ты, дорогой мой, смеёшься напрасно!

Ведь многие, требовали громогласно

Признанья претензий на поиск духовный,

А сами в шутовских проделках греховны!

Представь, в своём доме жених ждёт невесту,

Все мечутся, не находя себе места,

Жених поглощён подготовкой к банкету,

А в доме невесты не знают про это!

Жених всю прислугу задёргал вопросом:

- 'Есть новости?'- 'Нету.'- 'Oстался я с носом?'

Eму отвечают опять: 'Неизвестно.'

А он суетится, ему ж интересно!

Он пишет и вдаль посылает посланья

Про чувства, намеренья и пожеланья,

Но вряд ли доходят они до Любимой ...

А ты как с Ней связан, друг высокочтимый?

________________________

* Термез – город-порт на Аму-Дарье, в Узбекистане, около Афганской границы. – Прим. перев. на русск.

** Далгак (фарси) – дурак, клоун. – Прим. перев. на русск.

Meснави (6, 2510 – 2554)

КОТ И МЯСО

Жил в давнее время мулла небогатый,

На женщине скверного нрава женатый*.

Жена его не соблюдала приличий –

Частенько она, нарушая обычай,

Съедала всю пищу, что в дом приносил он,

Врала постоянно и выпить любила.

* * *

Oднажды, мулла очень важного гостя

Позвал и, жену для порядка