— Он и с тобой на эту тему говорил?
— Говорил, — кивнул охотник. — Не удивлюсь, если скоро и Валя станет легионером. Легион сейчас всех грести начнёт. Война, брат, штука такая. Расходного материала много требует.
— Они завербовали уже около сотни наёмников. По крайней мере, так говорит капитан.
— Что такое сотня? Времена изменились, Станислав. Посмотри вокруг — пятидесятитысячный город осаждён. Это уже не междоусобная грызня. Всё гораздо серьёзнее. Мой тебе совет — не конись, присоединяйся. Иначе рискуешь остаться без работы.
— А ты? Как сам-то поступишь?
— У меня другой профиль, — улыбнулся Коллекционер. — Получу своё золото, улажу здесь дела кой-какие, и двину к Уралу. Туда железная длань Легиона ещё не скоро дотянется.
Остаток дня Стас провёл, лёжа на койке и размышляя о предложении капитана, пока влетевший в комнату боец не прервал вялотекущий ход мыслей.
— Общий сбор! Все к машинам!
Та же команда почти синхронно зазвучала с разных сторон, и коридоры заполнил топот.
Схватив вещи и выскочив из здания, Стас наткнулся на Бакаюрова.
— Началось?! — схватил он сержанта за плечо.
— Скорее! — махнул тот в сторону дальнего грузовика, перекрикивая шум двигателей и лопастей, запущенных на полную мощность вентиляторов. — Только что получен приказ отходить!
В хвосте кузова, заполненного двумя десятками легионеров, уже расположились Дьяченко, Павлов и Коллекционер.
— Плотнее-плотнее усаживаемся! — командовал лейтенант на правах старшего по званию.
Стас с сержантом оказались последними пассажирами и, взобравшись, подняли задний борт.
Едва крепления сели в пазы, машина дрогнула и начала разворот, встраиваясь в замыкаемую двумя БТРами колонну.
— Где капитан? — обратился Стас к Павлову.
— В командирском „Выстреле“, от рации не отходит.
— Из-за чего такая спешка?
— Точно не знаю. Вроде бы переговоры о сдаче города сорвались, теперь будем штурмовать. Ветер как раз подходящий.
— А что с грузом? Без охраны оставим?
— Тс-с-с, — лейтенант придвинулся ближе к Стасу. — Мы тут не одни. А о грузе позаботились. Как только выйдем за периметр, будут активированы минные заграждения. Да и подобраться к нему не так просто.
— Об чём шепчемся, бабоньки? — подключился к беседе Коллекционер. — Уже муромские закрома делим? Без меня?
— Да, — усмехнулся Стас, — Никак не можем решить, чьих дочурок осчастливим в первую очередь, Грицука или Бурова. Кстати, ты про друга своего, Александра Дмитриевича, не забыл?
— Обижаешь, — охотник вынул из-за пазухи брезентовый мешочек и продемонстрировал содержимое — облепленный солью большой палец правой руки. — Дикой, вообще-то, левша, но тот палец больно уж неэстетично выглядит, сломан два раза и без ногтя.
Сидящий напротив Коллекционера Дьяченко отвернулся и сделал несколько глубоких вдохов.
— Тебе ведь за него не платили, — напомнил Стас. — Как же место присуждать будешь в своей коллекции?
— Для друзей, Станислав, — ухмыльнулся охотник, — место всегда найдётся.
Через восемь минут колонна остановилась. Слепящие фонари позади идущего БТРа свернули налево, описывая круг световыми снопами.
— Всем покинуть машину, — скомандовал лейтенант и личным примером увлёк за собой бойцов.
— Молодец какой, — язвительно похвалил Павлова охотник, выскочив следом. — Тебе бы батальоны в атаку поднимать.
— Не исключено, что такая возможность скоро представится, — улыбнувшись, ответил тот. — Занять круговую оборону!
Грузовики заглушили двигатели. Боевые машины закончили перестроение. Личный состав быстро рассредоточился по обочинам широкой дороги.
— Где мы? — Стас покрутил головой, тщетно пытаясь сориентироваться в кромешной темноте, разбавляемой только далёкими отсветами муромских прожекторов.
— Владимирский тракт, — ответил Репин. — Мы вон с той стороны приехали, — указал он на едва различимый за лесом силуэт высотного здания.
Стас присмотрелся и вздрогнул от неожиданности, когда на самой верхушке обглоданного временем каменного столба вспыхнула яркая точка, а через секунду раздался хлопок.
Сердце ёкнуло, нервный озноб встряхнул мышцы, желудок сжался, наполнив рот горечью.
— Они всё-таки сделали это, — прошептал сидящий рядом на корточках охотник. — Мать вашу ети. Не могу поверить. Они убили Муром.
Узкая белёсая линия подсвеченного прожекторами неба начала расти, становясь шире и плотнее. Подхваченное ветром аэрозольное облако двигалось на город. Медленно, бесстрастно и неотвратимо.
Стас молча наблюдал разворачивающуюся картину, не находя сил чтобы вымолвить хоть слово. Да и в голову не приходило ничего, соответствующего моменту. Прошлые раздумья, в которых он рисовал себе этот миг, разом поблекли, сделавшись ничтожными и глупыми. Слишком быстро всё произошло. Слишком буднично. Без громких речей и бравурных маршей. Одна лишь вспышка вдалеке, за черным лесом, и смерть открыла счёт. Кошмарная, не разбирающая жертв, не знающая пощады. Там, в считанных километрах, люди корчились, слушая хруст собственных позвонков, вывернутых чудовищными спазмами. Тысячи людей. А ему видна была лишь светлая дымка, простирающаяся всё дальше и дальше.
— Станислав.
Чья-то рука легла на плечо и с силой встряхнула.
— Эй! Оглох что ли? — перед глазами появилось наполовину скрытое капюшоном лицо. — Может, водички глотнёшь?
Стас пошатнулся и упал, не удержавшись на затёкших в присяде ногах.
— Всё нормально, — поднял он руку, за которую тут же был схвачен и переведён в вертикальное положение.
— Уверен? — переспросил Коллекционер.
— Да. Просто… — Стас потёр слегка онемевшее лицо. — Я в порядке.
— Что-то не похоже. Десять минут без движения на карачках просидел. Я собирался ещё понаблюдать, но сомнение одолело — жив ли ты вообще, да и грузиться скоро. Мы присоединяемся к батальону возле западного пригорода, а через три часа входим в Муром. Каково? — охотник расплылся в кривом оскале. — Честно скажу — не рассчитывал на такой исход. Жопой чуял — что-нибудь пойдёт вкривь. Ан нет! Вот думаю заглянуть в эсесовское управление, прихватить сувенир на память о Бурове.
— Ты так и не рассказал, на что собираешься потратить своё золото.
— А тебе, в самом деле, интересно?
— Да, интересно.
— И ржать не будешь?
— Обещаю.
— Хм, — Коллекционер подошёл ближе и, понизив голос до шёпота, продолжил: — Я хочу построить аэростат. Серьёзно. Здоровенный, мать его, воздушный шар. Всю жизнь о таком мечтаю, с самого детства. Я уже и продумать всё успел. Купол и стропы в Иваново закажу, а горелку с корзиной местные смастерить помогут. Соберу всё это добро, загружусь топливом, провизией, балластом, и полечу на восток, к Уралу, а может и дальше. Охота мир посмотреть. Представляешь, какой он оттуда? — охотник улыбнулся и кивнул наверх, в звёздное небо.
— Нет, — покачал головой Стас, — не представляю.
— А то, может, вместе махнём?
— Убиться не боишься?
— Ты же знаешь, я — фаталист. Судьба одна, и её не изменишь.
— По машинам! — раздался приказ.
— Ладно, побазарим ещё, — Коллекционер зашагал к грузовику, но остановился на полпути и обернулся. — Ты чего? Поехали, — окликнул он Стаса.
— Езжай, — ответил тот, оставаясь на месте. — Я вас найду. Прогуляюсь немного.
— Ну, смотри.
Колонна развернулась, подняв клубы пыли, и очень скоро превратилась в вереницу далёких огоньков.
Стас постоял ещё минуту, глядя им вслед, вышел на середину Владимирского тракта, повернулся лицом к городу, сел, скрестив ноги, и закрыл глаза.
Тишина октябрьской ночи нарушилась приближающимися звуками шагов. Идущих было много. Десятка два или больше. Их топот перемежался разговорами и смехом. Скрипели телеги, фыркали лошади. Шли не спеша, не таясь, без опаски.
— Смотри-ка, — раздалось за спиной, метрах в пятнадцати. — Это что ещё за хрен с горы?
Шаги стихли. Перед Стасом в овале света возникла его собственная тень.
— Эй! Козлина! Чего расселся посреди дороги?
— Слышь, обмудок! К тебе обращаются!
— Молчать, — спокойно и вкрадчиво произнёс знакомый голос. — Наёмник?
— Да, — ответил Стас, не оборачиваясь.
— У тебя хороший автомат.
— Самый лучший.
— И я его уже видел. Моя фамилия — Звягинцев.
— Я знаю.
— И обещание моё не забыл?
