— У меня тоже есть, — ответила Фиар. — Но стоит на видном месте. Взять — будет заметно и ночью. И в ящик вряд ли войдёт вместе с терминалом…
— Зато у Итагаро, наверно, совсем маленький, компактный, — предположил Лартаяу. — Раз смог взять его с собой. В эвакуацию громоздких вещей не возьмёшь…
— Наверно, — печально согласилась Фиар. — Потом он на нём уже здесь записывал учебные кассеты, когда не хватало книг. Книги-то прислали только позавчера. И то не все, а какие сохранились…
— Что ж, допустим, и этот вопрос решён, — сказал Лартаяу. — А как со «взрослой» одеждой? Где её сейчас взять?
— Сейчас? — переспросила Фиар. — Решаем — всё-таки сейчас? Уже этой ночью?
— Пока не решили, — признался Лартаяу. — Но если решим — сразу дадим знать Итагаро и Доноту.
— А Талир? — напомнила Фиар. — Ведь фонарик — только для ближнего света, а он далеко видит в темноте. И другая его способность может нам пригодиться… Но под каким предлогом ему остаться на ночь у Герма?..
— Уже думали и об этом, — признался Джантар. — Пока не придумали…
— И если бы хоть без «взрослой» одежды, — сказала Фиар. — Что получается: для нас, в нашем климате — фактически зимняя, а взрослый должен привыкать носить её летом, просто чтобы видели, что взрослый. И потом, зимой, надевать ещё больше… Ещё раз подумай: ты не ошибся? Точно видел Донота в такой?
— Как будто да — всё, что могу сказать… — ответил Джантар. — И мне трудно представить, как взрослые её носят. Но как иначе доехать вечерним рейсом — и чтобы никто не донёс: группа подростков ехала ночью без старших?
— Будем искать одежду, — вздохнул Лартаяу. — Жаль, у своего «усыновителя» взять не смогу. Он же лоруанец, плечи широкие, а рост — сами понимаете… Я уже насколько выше его… А тут в доме нет и аппарата связи, чтобы быстро расспросить всех наших про одежду Как мы успеем этим вечером…
— Придётся мне или Герму связаться со всеми от себя, — сказала Фиар. — И говорить больше намёками, чтобы зря не беспокоить родителей. Неприятно от них скрывать — а что делать? Как открыть им такое, не проверив всё самим?
— Придётся так… Тогда и увидим, что получается по времени, — согласился Лартаяу. — В общем, Джантар, ты ждёшь здесь, а мы пойдём и попытаемся всё организовать… Фиар, ты тут пройдёшь?
— Попробую… — неохотно согласилась Фиар, видя, что Лартаяу скрылся в проходе сквозь изгородь. — Хотя и быстрее, и ближе — но всё-таки…
— Не забудь прикрыть глаза рукой, — предупредил Лартаяу уже с той стороны.
— И как ты тут каждый раз пробираешься… Но вообще привыкнуть можно…
«Да, „взрослая“ одежда… — подумал Джантар, оставшись один. — И вот… Все — одинаковые граждане, а стоит одним не соблюсти традиции других… И почему-то не скажешь прямо: мы здесь — на своей земле, ваша одежда нужна нам не больше, чем ваша вера и обычаи… И как это получается, откуда — стандарты поведения? Как что-то оказывается общим для всех — и потом одни могут сослаться на свои особенности, а другие нет? Одни могут доказать: им надо защитить свои отличия, права, интересы — а другим неловко и решиться? Уже заранее ждут в ответ: почему это для вас важно, что стоит быть „как все“? А кто и как определил это „все“?.. Пусть в других культурах много значит противопоставление „ребёнок — взрослый“, да ещё сам возраст заметно меняет внешность людей их рас — почему мы должны ориентироваться на них, а не наоборот? Из какого к кому „уважения“ задыхаться в школьной форме, сдирать в кровь кожу о неё?.. Хотя не о том думаю, — спохватился Джантар. — И вообще вопрос непростой… А тут надо конкретно: на что пойдём этой ночью Всё ли продумали, всё ли правильно решили?»
И правда: сомнения, как вдруг понял, ещё оставались… Но почему, с чем связанные? С технической стороной дела как будто всё ясно, с моральной — тоже… Что же не давало покоя? Что не продумали, не предусмотрели? И собираясь же — делать то, что до них много раз делали другие…
Да, но… если те, другие — считают это подземелье собственной территорией, безраздельным владением? И у них там даже — какая-то сигнализация, охранная система? Сработает при появлении «чужих» — и даст знать: в их владения кто-то проник…
Эта мысль была так неожиданна, что Джантар снова, не только мысленно, но и физически, оглянулся — обведя взглядом и светло-серый, уже погруженный в тень деревьев, бетон двора, и стену дома, будто покрытую отдельными пятнами уже розовато-красного, вечереющего света…
Да, может быть серьёзно — и даже очень! Способно не только сорвать весь план — стать угрозой для них самих! Сразу и не подумал…
Хотя и Талир не сказал Лартаяу ни о чём подобном… Но… если и он не всё узнал из мыслей Саратилу Гилимы? И они, уверенно явившись туда, встретят неожиданное препятствие или опасность?
Нет… Те, похоже, считают гарантией от постороннего проникновения саму по себе ввалившуюся лестницу. И — сам факт, что тайну подземелья больше никому не доверяли. Да и Талир с определённостью понял: ночью туда не сунутся… И всё же прежде надо бы подробнее расспросить его самого. Могут всплыть новые, возможно, воспринятые подсознательно, и пока не осознанные им самим подробности. И вообще — собраться вместе, как следует всё обсудить, прежде чем принимать решение…
…А всё же: утренние или вечерние сумерки? Вот если бы сейчас, по памяти, определить и это… Но — он же не бывал в том месте, не видел его своими глазами, чтобы так, по отрывочному образу, понять, куда они там шли: к рельсовой дороги — или ещё от неё, к парку…
Хотя… а чисто логически? Если шли вечером в сторону жилых кварталов — почему в створе тропинки между холмами не светились окна? Правда, расположение домов там… Вдруг — просто скрыты холмами? Или почему-то отключен свет — и слились с тёмным фоном неба? И само видение было кратким, не дав разобраться в подробностях…
Нет, а… правда: тёмный фон неба! Не светлеющий, как если идти под утро на юго-восток (как и должна вести тропинка, перпендикулярная рельсам и берегу моря), а ещё тёмный впереди! Лишь слабый, совсем ранний сумеречный свет будто падал сзади, из-за спин…
Поняв это, Джантар вздохнул с облегчением: он видел уже возвращение оттуда! И по всему, шли они спокойно, благополучно завершив там свои дела. Оснований для тревоги не было…
Но тут же мысли вновь обрели прежнее, практическое направление: к рассвету надо должны быть на обратном пути… И если так — когда выехать? Всё же одним из последних вечерних рейсов? И собираться, готовить всё — уже сейчас, срочно? Не теряя времени на сомнения: останутся ли они чисты перед теми, кто полагает, что и перспективу собственной гибели, и крах всего человечества — каждый должен принять с тупой обречённостью, не смея ничего предпринимать без распоряжения свыше…
И… Джантар вдруг удивительно отчётливо увидел лицо Итагаро, и даже — будто интерьер комнаты, где он был. Правда, спустя миг комната отступила в тень, слившись с полумраком — и лишь облик самого Итагаро ещё несколько мгновений виделся сквозь странный, будто мерцающий искрами тьмы (иначе тут не скажешь) фон. Но в эти мгновения — Джантар успел ощутить и как бы резонанс своих мыслей с иными, пришедшими извне…
Это было так неожиданно, что он снова, в который раз, мысленно остановился и замер. Да, такого с ним ещё не бывало. Надо будет спросить Итагаро, о чём он думал сегодня под вечер…
…И тут Джантар удивился: в чём он сомневается? Конечно, они правы! Человек имеет право знать, в каком мире живёт, и что происходит с этим миром! Во всяком случае — человек достаточно развитый, способный понять реальность мира и стоящие перед ним проблемы — которому есть к чему стремиться, и который, наконец, достоин жить, а не просто выживать. И нет у них нравственной вины перед теми, кто, попрятавшись за придуманные ими же законы и секретные учреждения, считают остальных дебилами, которым «нельзя говорить всего». Да и почему нельзя: это не чужая тайна, которую кто-то имеет право скрывать из «высших соображений». Это — время их молодости, их поколения, их право знать и право
