лучше.
— А теперь поставим палатку, — ответил я. — Давай, Дег, больше нам ничего не остается. Надо ждать, пока вернется Куба. И… это все, что мы сейчас можем сделать.
Дег сидел недвижно.
— Куда же они ушли? — спросил он упавшим голосом.
Я пожал плечами:
— Думаю, что… Не знаю, может быть, преследуют Мак-Анну. Давай, Дег, поднимайся, займемся делом.
Он продолжал стоять на коленях, закрыв глаза, и руки его безвольно опустились.
Мы поставили палатку в тени большого камня, на краю песчаной площадки, хранящей отпечаток огромного следа. И стали ждать.
Мы ждали девять дней. В первые три дня осматривали лес, поглядывали на небо, прислушивались, но видели лишь лениво проплывавшие облака и слышали только вопли обезьян. На четвертый день Дег, которого била лихорадка, разрыдался и не смог ничего есть. Что происходило потом, не знаю.
В каком-то полубреду, лишь иногда прерываемом недолгими просветами, в сплошном тумане проводили мы долгие часы, сидя на песке и уставившись на след чудовища. Я отлично понимал, что это не поможет нам, что мы должны действовать, восстать против этого оцепенения, охватившего нас, думать о том, как быть дальше, должны побриться, наконец, сменить рубашки, продумать план… Но нет, мы ничего не делали
Да и зачем предпринимать что-то? Чтоб еще яснее понять, что нам суждено умереть — умереть еще более страшной смертью, чем четыре помощника Мак-Анны?
Это произошло на девятый день. Ночью.
Нас вдруг окатил резкий, тошнотворный, нестерпимый запах. Он нахлынул с порывом ветра. Дег проснулся, закашлявшись, а я уже не спал и невольно схватился за ружье. В моей больной голове звонили последние колокольчики тревоги. Я с трудом поднялся. Шатаясь, мы выбрались из палатки. Мы были совершенно одни в джунглях, освещенных ярким светом полной луны, напуганные и подавленные.
— Что это, Мартин? — прошептал Дег.
— Ты слышишь? — спросил я. — Что это? Я… Знаешь, что это…
— …это чудовище?.
Мы обменялись долгим взглядом. Наверное, мы еще не совсем проснулись. Я ощущал, как у меня подкашиваются колени, ружье казалось невероятно тяжелым. Я жестом позвал Дега за собой, и мы поднялись на самую вершину холма. Посмотрели вниз. Джунгли и серые холмы вокруг были спокойны и недвижны. Не слышно было ни одной птицы. Бульканье кипящих болот доносилось к нам приглушенно, словно очень издалека. Тишина казалась бесконечной.
— Интересно, откуда это… — насторожился я и поближе подошел к тем камням, где нас настигли первые выстрелы Мак-Анны.
Тут я вздрогнул и замер. В ту же секунду в голове у меня прояснилось. Ни сонливости, ни боли, ни усталости — все исчезло.
Я отчетливо услышал эти звуки, словно кто-то яростно тряс дерево, и вновь почувствовал сильный тошнотворный запах. Было слышно, будто что-то рвали на части, раздирали на куски, потрошили… Донесся долгий стон — нет, нет, не стон, а резкий, злой крик, в котором слышалась угроза.
— Дег! — шепотом позвал я.
Дег поспешил ко мне. Он дрожал и едва переводил дыхание. Я показал в сторону чащи:
— Там кто-то есть… В том месте, где мы видели трупы бандитов Мак-Анны…
Он посмотрел туда, губы его беззвучно шевелились, глаза, круглые и испуганные, едва не вылезали из орбит, лицо страшно осунулось Он догадался:
— Чудовище, Мартин, это чудовище…
Мы не успели больше ни о чем подумать, даже о том, что запах смерти мог привлечь огромную плотоядную птицу. Мы ни о чем не успели подумать, потому что звуки повторились, раздались совсем близко и приближались, приближались, все ближе и ближе…
Деревья у подножия холма покачнулись, словно былинки, и возник — Онакторнис.
Я не могу передать, что мы, почувствовали в этот момент. Но никогда не, забуду свои ощущения. Жалкое творение Господа, я оказался лицом к лицу с одним из его чудес. Обреченный бесследно кануть в небытие, я очутился перед существом, которое победоносно бросило вызов векам — перед чудовищем, фантастическим, живым и никому неведомым призраком, перед истинным властелином природы, оставшимся нетленным в яростной схватке со временем… Мне хотелось закричать — от страха и восторга одновременно. Я задрожал, а у стоявшего позади меня Дега стучали зубы…
Тем временем Онакторнис двигался нам навстречу, неуклюже ступая между кустарников и камней. Он находился, наверное, метрах в ста от нас, внизу, у подножия холма. В ярком свете луны мне хорошо было видно, что он остановился, поднял голову с чудовищным клювом и некоторое время постоял недвижно — огромная белеющая масса.
Мы не дышали.
Его хищная голова качнулась и с безжалостной невероятной медлительностью повернулась к нам. Мне показалось, сердце мое сейчас остановится, и в то же время я понял, что чудовище обнюхивает нас. Его глаза — или это мне почудилось — злобно сверкнули и уставились на нас.
Потом его огромная пасть открылась. Монстр несомненно увидел нас. Не оставалось больше никаких надежд.
Я хотел было что-то сказать, но не смог. Дег в волнении прошептал:
— Он нас увидел… Увидел нас, увидел…
Его слова вывели меня из оцепенения, я передернулся и, не оборачиваясь, взял Дега за руку.
— Отступи назад, — шепнул я, — только тихо… — и начал медленно пятиться. Дег не двинулся с места, и я невольно натолкнулся на него. Он как завороженный смотрел на Онакторииса и повторял:
— Он нас увидел… Сейчас он приблизится. Он убьет нас… Убьет нас…
— Дег, делай… делай, как я.
Но юноша оказался проворнее, чем я думал. Неожиданно для меня он вскинул ружье и пять раз подряд выстрелил в чудовище. Мне показалось, что пули эти вошли в мою грудь.
— Дег, ты сошел с ума! — завопил я, а он только растерянно причитал:
— Что я натворил! Что я натворил!
Пронзительный крик заглушил его слова. Раздался громкий треск ломаемых кустов, и мы услышали тяжелые шаги. Я увидел, как разъяренное чудовище огромными прыжками скачет в нашу сторону.
Глава 15. БОЛЬШАЯ ДУЭЛЬ
Тогда я тоже вскинул ружье.
— Дег, стреляй, стреляй! — закричал я и спустил курок.
Нас охватил неимоверный ужас. А когда страх становится слишком сильным, он неожиданно уступает свое место храбрости. К Дегу, как и ко мне, вернулись утраченные Бог весть уже как давно спокойствие и ясность мысли. Стоя рядом со мной, Дег стрелял уверенно и твердо. Онакторнис неуклюжими скачками устремился к холму и злобно заверещал. В молчании джунглей его крик прозвучал невероятно дико и страшно. Могучие лапы чудовища ломали ветви деревьев, расшвыривали камни, давили кустарник и угрожающе тянулись к нам.
— Стреляй! — снова крикнул я и, прицелившись в эту чудовищную птицу, выстрелил. Я, несомненно, ранил ее, потому что огромная голова Онакторниса запрокинулась назад, клюв распахнулся, и из него высунулся длинный красный язык. Чудовище испустило жуткий вопль, казалось, все вокруг загрохотало и пришло в движение. Дег продолжал стрелять…
И все же чудовище не остановилось, а добралось до самого подножия холма, метрах в двадцати пяти от нас, одним прыжком преодолело каменистую гряду, шумно хлопая крыльями и со скрежетом скользя
