- О, черт… - вырвалось у меня. - Это же просто катастрофа…
- Да… - гордо подбоченился генерал. - Именно так: летающая катастрофа для всех, кто с ним столкнется…
- Вик говорит не об этом… - мрачно буркнула Ира. - На сегодняшний день нормально летать умеет только треть подразделения. Остальные две трети - узкие специалисты, и кроме работы со своими щитами и оружием толком ничего не умеют…
- Угу… - подтвердил я. - А большинство тех, кто умеет летать, давно разучились и стрелять, и закрываться щитами. Если я правильно понял ваш намек, то летать 'тройками' на таких машинах - извращение. Тогда получается, что придется менять всю программу подготовки… И как только мы начнем перестраивать тактическое мышление, у нас возникнет технический провал…
- Не понял? - нахмурился генерал. - Какой провал?
- КПД работы в тройках упадет, а в двойках - не успеет вырасти. И подразделение превратится в толпу пилотовпервокурсников, шарахающихся от собственной тени…
- Да, но ведь можно пересаживать на 'Беркуты' не всех сразу… - расстроился Харитонов. - Или летать в 'тройках' и дальше…
- Можно. Только в некоторых ситуациях КПД пятнадцати звеньев по две машины выше, чем КПД десяти из трех. В общем, как подступиться к смене программы я пока себе не представляю. Пожалуй, надо заново перетестировать всех ребят до единого. Потом прикинуть состав будущих пар, разобраться с последовательностью деления старых и создания новых; с психологической совместимостью и проблемами, которые неизбежно появятся у тех, кто остался не у дел. А еще понять, какое количество ребят в принципе не способно летать на таких машинах, и…
- Майор! Вам пора на штабную работу. Вы начинаете стареть… - перебив меня на полуслове, ухмыльнулся генерал. - Год назад вы бы влезли в новую машину, не задумываясь о том, как на ней будут летать остальные, а сейчас стоите и строите планы на будущее. Неужели вам не хочется просто попробовать ее на прочность?
Иришка посмотрела на мое обалдевшее лицо и расхохоталась:
- Слышь, мыслитель! Дуй в кабину! Сколько можно брюзжать?
…Усевшись в кресло пилота, я подключил БКашку к приемному блоку 'Беркута' и онемел: в привычном окне интерфейса вдруг прописалось не двадцать, а сорок восемь слотов контроля! То есть создатели этого истребителя всерьез полагали, что ктото из нас окажется способен контролировать такое сумасшедшее количество машин! Удержавшись от желания почесать затылок, я прогнал полетные тесты и снова завис: иконки состояния эмиттеров защитных полей отказались подмигивать красным. Попытка переключиться на резервные цепи не удалась - 'Беркут' упорно отказывался признавать действующую цепь поврежденной. Решив, что взлетать на разваливающейся на ходу машине не имеет смысла, я затребовал у искина информацию о компоновке и ТТХ поврежденных устройств. И почувствовал, что у меня отваливается челюсть: предельная мощность импульса, которую могли выдержать эффекторы, оказалась в двенадцать раз выше того, который выдавали генераторы полей интерференции линкоров Циклопов! То есть, если верить цифрам, указанным в руководстве по эксплуатации, то снять защитное поле с 'Беркута' могли только импульсы стационарных излучателей орбитальных крепостей!
- Ты чего не взлетаешь? - услышав удивленный голос Иришки, я скопировал изучаемую мною страничку и скинул ей для ознакомления.
- Охренеть… - восхищенно воскликнула она минуты через полторы. - Из 'Тумана' можно не вылезать…
- Может, это опечатка? - засомневался я.
- Вы о пределе прочности эмиттеров? - поинтересовался генерал.
- Да, сэр! - хором ответили мы.
- Нет. При их создании использовали один интересный материал, технологию создания которого нам любезно подарили Гномы… Кстати, в 'Беркуте' довольно много узлов, в которых использованы их технологии. Скажем, тот же деструктор…
- Что? Деструктор? - переспросил я.
- Угу. Иконка его состояния чуть левее и ниже пиктограммы контроля схода противоракет…
- И что он дает? - найдя указанную иконку, спросил я.
- Для обеспечения стандартного импульса ГПИ достаточно трех эффекторов, не правда ли? - усмехнулся Харитонов. - Зато достаточная мощность двигателей и наличие пяти единиц позволяет выдать полевой 'жгут' - нечто вроде лазерного луча очень высокой мощности. Правда, дальность его применения сравнительно невелика, но для маневренного ближнего боя подходит идеально…
- Так. Гномы же пацифисты! - удивилась Иришка.
- Мы видоизменили основной рабочий узел горнопроходческого комбайна… - усмехнулся генерал. - То, что используется Гномами для дробления породы в полях астероидов. Кстати, и генератор мерцания на 'Беркуте' тоже нестандартный! Передрали с трофейных корветов. Так что предельная частота смещения теперь увеличилась вдвое…
- Все! Достаточно! Остальное - потом… - поняв, что Харитонов сел на своего любимого конька и готов обсуждать ТТХ нового истребителя до бесконечности, я аккуратно оторвал машину от посадочного стола и дал на движки десять процентов тяги…
…А через пару минут понял, что медленно схожу с ума: новые, гораздо более мощные гравикомпенсаторы и движки превращали полет на 'Беркуте' в нечто неописуемое! Машина реагировала на любые, самые запредельные требования пилота. Причем так, как будто законы физики писались не для нее. Нет, конечно же, предельные режимы существовали и для этого истребителя… но для того, чтобы до них добраться, требовалось очень постараться. Я, раз пятнадцать умывшись кровью из носа и ушей, нашел только пару режимов, при которых он переставал слушаться управления и начинал еле заметно рыскать на виражах. Впрочем, область идеальной реакции 'Беркута' была настолько широка, что пенять на эти огрехи мне показалось смешным…
- Ну, и как он тебе в полете? - поинтересовалась Иришка, устав торчать в ходовой рубке 'Атланта' и смотреть, как я терзаю пилотный образец.
- Ураган… - честно ответил я. - Последние пять минут пытаюсь придумать причину, которая позволит не пустить тебя за штурвал…
- Это еще зачем? - возмутилась она.
Я отключил заблокированный перед вылетом видеосигнал и подождал пару секунд, пока установится изображение.
- Что у тебя с лицом? - испугалась Иришка.
- Летаю… - счастливо улыбнувшись, ответил я…
- И?
- И хочу еще…
Глава 36. Ингвар Гурниссон.
…То, что сотворили с объектом номер два люди Харитонова, можно было назвать только чудом: за какието сутки из дряхлой развалины, глядящей на мир тусклыми, воспаленными глазами Владислав Хомченков превратился в весьма импозантного мужчину. Подтянутая фигура, уверенная походка, великолепная координация движений и довольно своеобразная пластика - для того, чтобы не разглядеть в нем отставного вояку, надо было быть слепым. Поэтому всю дорогу до Пенты Жало старался почаще вспоминать о том, что в соседней каюте находится не полноценный гражданин Конфедерации, обладающий всеми соответствующими правами, а хронический наркоман, сидящий на 'Белом Забвении' уже четвертый(!) год. И уже сделавший последний шаг к небытию.
'То, что я вижу - только оболочка…' - борясь с совестью, напоминал себе Ингвар. - 'При самом удачном стечении обстоятельств он прожил бы еще месяца два. Поэтому для единственной все еще сравнительно здоровой части его тела - мозга - проект 'Арес' даст хоть какойто шанс на продолжение
