начатое:
— Не надо на меня смотреть, апчхи!
Пилон дернул ухом. Я чихнул. Тильда села, обернув хвостом лапки. Меланхолично облизнула нос и поинтересовалась:
— Аллергия?
Я чихнул в ответ. Потом еще, еще и еще. Становилось все хуже, а мысль билась в голове, обретая четкие очертания. Но единственное что я мог делать — безостановочно чихать. И чувствовать себя при этом глубоко несчастным и беззащитным. Пилон покачал головой. Его силуэт медленно расплывался. Глаза слезились сильнее, и окружающее стало туманным.
— Кажется, я знаю, что с ним. Тильда, у малыша действительно аллергия. Но это легко исправить, — продолжил Пилон, не меняя дружелюбного тона. Резко запахло розами. Я вздохнул и услышал продолжение фразы, — в последний раз, когда бедняга так чихал, мы встретились с волкодлаками.
Мысль взорвалась в голове феерверком из маленьких блесток и внезапно восстала в своей неотвратимой и ужасной реальности:
— Пилон, — произнес я упавшим голосом. Но он не обратил внимания на мои слова. Морда коня, точнее, его фекское лицо вытянулось и застыло. Из-за угла вывернули два волкодлака и остановились напротив, недоуменно разглядывая нашу странную компанию. Думаю, в своей жизни они достаточно редко заставали за беседой куратора, кентавра, и мелкую пушистую кошку.
— Оооо, ыыы! — глубокомысленно заметил один из них. Второй, с не меньшей задумчивостью на морде, нюхал воздух. На ней, морде, происходила напряженная борьба за выживание какой-то куцей мысли. Этот волкодлак отличался невысоким ростом и вообще был как-то мелковат, а, кроме того, ужасно напоминал кого-то.
Пилон сделал мелкий шажок назад. Я понял, что происходит что-то, не поддающееся контролю и приподнял зад от земли. В этот миг, раздумывающий низкорослый волкодлак, чихнул. Его товарищ меланхолично отвесил ему подзатыльник. Мы с обиженным оборотнем посмотрели друг другу в глаза. И я понял, что он узнал меня так же, как и я его.
— Беги, идиот! — заорал рядом Пилон, рысью припуская по улице. Я, выбрав в качестве ориентира его зад, рванул следом со всей доступной скоростью. Как ни странно, впереди все равно бежала Тильда. По крайней мере, то время, пока не услышал позади завывания и проклятья. Обогнав кошку на повороте, я не удержался и за малым не упал, поскользнувшись на какой-то дряни. Тильда остановилась рядом и что-то громко провыла. Волкодлаки громко топая, пронеслись мимо, угрожая исчезающему вдали заду Пилона.
— Это ненадолго, — тяжело дыша, сказала кошка, — нужно бежать. Выручать Пилона.
— Сейчас взлечу и возьму тебя на загривок. Удержишься? Когда подлечу к Пилону, укрой на несколько секунд, а я сверну в подворотню.
— Хорошо. Потом перебежим в безопасное место. Скорее!
Я закинул Тильду на шею и побежал вперед. Давно так не бегал и так не летал. Мне казалось, что легкие просто разрываются, от радости, каюсь, но полет оставался настоящим наслаждением. А может, то была смесь чувств — дрожи восторга и страха за жизнь коня. Должен сказать, справедливости ради, волкодлакам пришлось нелегко. Пилон довел их до полного изнеможения, к тому моменту как я подхватил его под брюхо и резко унес в сторону. Лететь пришлось очень низко, потому что нельзя было привлекать внимание стражи или патруля радуги, а для полетов на узких улицах места маловато. Стукнувшись плечом об угол здания, я завыл и покатился кубарем, успев прежде отпустить Пилона. Он отделался лишь испорченным настроением и небольшим испугом, возможно. Затем нас ждал скоростной бег по подворотням, в одной из которых мне не повезло опять — подвернул лапу. В общем, к тому моменту как мы добрались до относительно безопасного места, я чувствовал себя ужасно. Хромал на две из четырех конечностей, донельзя вымотался физически и почти оглох от ругательств Пилона, у которого пострадала, в основном, гордость.
— Как же они узнали вас? — спросила Тильда, тщательно намывая грязную мордочку. Она уже полчаса приводила в порядок свою шкурку и нервы.
— Как… — Пилона крыло, — да, если бы этот…этот…
— Если бы ты не навеял запах роз именно в тот момент, волкодлак не сообразил бы, — сухо парировал я.
Пилон фыркнул:
— Так я еще виноват? Да ты совершенно неблагодарный…
— Малыш тебя вынес. Хотя ты та еще туша. Он ударился, — язвительно перебила кошка, — он молодец. Не стал спасать свою шкуру, хотя кто упрекнул бы? Нет, помнил о некоторых. Не ты герой. Благодарность достойное чувство, Пилон. И никто не виноват. Вы думали, они тупые. А волкодлаки сообразили. Не пойму, правда, как? Но они узнали перекрашенного Кайората.
— Да не гадай ты, — устало сказал Пилон, — облажались мы. Все. План провалился. Они знают, что мы здесь. И охотятся на нас тоже. Почему только?
Я чувствовал себя избитым, замученным донельзя, но промолчать не смог:
— Что же делать? Как теперь быть?
— Дело вот в чем, теперь бесполезно перекрашиваться. Если натравят армию радуги, то те магию раскусят быстро. Особенно зная, кого искать. А на нас могут повесить все, о чем я думаю. Эх, попали в переделку.
Я пытался держать открытыми закрывающиеся глаза. Пилон топнул ногой:
— Путь первый — залечь на дно. Убраться от города как можно дальше и спрятаться до лучших времен. Пока врата не заработают. Есть два минуса. Тяжело выбраться из города и любое использование магии приведет к нам по следу. Время не на нашей стороне. Врата, кто его знает, когда их откроют…
— А…
— Осирис? Подумай лучше о нас, малыш. Как мы поможем ему, сидя в соседних камерах? На нас нет защиты дурного глаза. С нами можно делать что угодно. Кстати, а как эти твари сюда проникли? Именно те, что гнались за нами? Ведь, если не ошибаюсь, врата заперты. Хм, наводит на неожиданные мысли. А ведь я придумал, что делать, — глаза Пилона заблестели.
Я не разделял его оптимизма. Я вообще ничьего оптимизма не разделял, болели лапы, плечо и очень хотелось спать. Но так как отчасти виноват в случившемся все же был, кивнул, и приготовился слушать план Пилона. Тот подмигнул все еще усиленно намывающей мордочку Тильде:
— Мы можем поймать волкодлака и узнать у него, где держат Осириса. А так же, как они пробрались сюда.
— И как?
Видимо, не выдержал нужной трагической паузы, потому что Пилон окатил меня гневным взглядом. Но ответил:
— На живца.
— На какого живца? — растерявшись, спросил я.
— На ожерелье сна.
14
Все произошедшее медленно мялось и прокручивалось в голове. Спать не давали. Пилон и Тильда обсуждали шансы на выживание и гораздо более важный вопрос, куда податься. Как остаться незамеченными для волкодлаков.
Мою душу терзала печаль, стоило подумать об Осирисе, сидящем под узким зарешеченным оконцем. Как бывший узник, я прекрасно помнил ощущение безысходности. Тем более, по городу бродили волкодлаки…
— Осирис, — бесцеремонно перебил я Пилона, — не в тюрьме.
Конь фыркнул. Проигнорировал. Тильда же, прижмурившись, произнесла:
— Почему?
