Женщина сидит в кресле, слегка откинув голову на спинку и подставив лицо слабым утренним лучам солнца, проникающим сквозь окно. На ней тонкая ночная сорочка и шерстяная шаль, небрежно переброшенная через плечо. Темные волосы рассыпаны по плечам, глаза слегка прикрыты. Слева большое зеркало, в котором отражается часть комнаты и другая половина ее лица.

– Это я? – задала я глупый вопрос, зачарованно глядя на картину сына. Я прекрасно помнила, какого труда стоило Дэну уговорить меня позировать, но никогда не думала, что получится так здорово! Дэн тогда минут сорок бегал вокруг меня, переставляя мебель в комнате так, чтобы в зеркальное отражение попало только то, что ему нужно, а я все понять не могла, неужели нельзя все сделать проще, без суеты? Он заставил мен распустить волосы и уложил их по спинке кресла, как он выразился, «в живописном беспорядке»… Вот хитрюга: каждый раз, когда я спрашивала у Дэна, как продвигается работа над портретом, он неизменно отвечал, что он еще не готов!

– По-моему, вас нельзя не узнать, – заметил незнакомец с бородкой. – Картина сложна по композиции, должен сказать, она удалась – мои комплименты Даниилу!

– Простите, – сказала я, с трудом отводя взгляд от картины, – а вы кто?

На лице мужчины появилось выражение искреннего ужаса.

– Я не представился?! Боже, что вы, должно быть, подумали!

– Да ничего такого…

– Нет-нет, – замахал он тщательно ухоженными руками, – это просто непростительно с моей стороны! Меня зовут Аристарх Львович Немизов, я – галерист, и без ложной скромности скажу, что в художественных кругах обеих столиц мое имя кое-что значит.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – улыбнулась я, подавая ему руку.

– Ма, вы уже здесь! – услышала я радостный голос сына, проталкивающегося ко мне сквозь толпу. – А где бабушка?

Только теперь я осознала, что где-то по пути потеряла маму.

– Уверен, ничего страшного не произошло, – подал голос Немизов. – Здесь трудно потеряться!

Я увидела, как расширились глаза Дэна, когда он увидел моего нового знакомого.

– Вы?..

– Да, – только и ответил Немизов. – Вот мы и познакомились с вашей матушкой, молодой человек. Она – сплошное очарование!

Я не привыкла к такому количеству народа, который, похоже, действительно разбирается в искусстве. Я никогда не обманывалась на свой счет: не способна отличить импрессионистов от модернистов, а уж более сложные классификации вообще выше моего понимания. И еще я никогда не любила музеи и не понимала, как человек может провести весь день, любуясь одной «Моной Лизой», когда вокруг полно других шедевров!

– У вашего сына, несомненно, есть будущее, – сказал между тем Немизов. – Ему еще многому следует научиться, но из всех работ, представленных здесь, самые зрелые, на мой взгляд, принадлежат именно его кисти.

Мне было очень приятно это слышать, оставалось лишь надеяться, что галерист произнес эти слова не только для того, чтобы доставить мне удовольствие.

– Спасибо, – сказала я. – Я всегда боялась, что Дэн, увлекаясь искусством, останется за бортом жизни. Ну, знаете, вольется в среду неформалов, станет носить рваную одежду и жаловаться, что его гений остался непризнанным!

– Что ж, вы правы, – кивнул Немизов. – Такое случается – и нередко. Однако я бы на вашем месте уже перестал волноваться за Даниила. Я всегда вижу, когда передо мной действительно молодое дарование, а когда – подделка. Пожалуй, я стану следить за вашим сыном – возможно, когда- нибудь мне посчастливится сказать, что я был одним из первых, кто заметил его талант.

Остаток вечера обещал быть таким же приятным, как и начало, но тут я увидела в толпе человека, которого никак не могла ожидать здесь встретить. Отворачиваться было уже поздно, поэтому пришлось натянуть на лицо улыбку и помахать рукой в ответ на приветствие. Ко мне приближалась Марина Шилова.

Я незаметно поискала глазами Олега. Не увидев его, испытала невероятное облегчение: мне только не хватало столкнуться с ним нос к носу здесь, когда в жизни моего сына происходит столь важное событие! Однако благодаря присутствию Марины мне не удалось полностью отключиться от проблем, связанных с ее мужем и моей работой, и это несколько подпортило мое безоблачное настроение.

– Видела ваш портрет, – лучась доброжелательностью, сказала Марина. – Честно говоря, не представляла, что вы можете иметь отношение к художнику, написавшему такие великолепные картины!

Ее слова прозвучали несколько двусмысленно, и, поняв это, Марина добавила:

– Я обратила внимание на фамилию, но не могла предположить, что вы родственники! Как у вас дела? Я хотела вытащить Олега, но, вы знаете, он терпеть не может подобные места!

Я не знала, что мне говорить, поэтому промолчала, растерянно пытаясь придумать предлог, чтобы сбежать от нежданной собеседницы. Я ничего против нее не имела, но в мои планы никак не входило установление дружеских взаимоотношений хотя бы потому, что это означало бы постоянное лицемерие.

Но помощь пришла неожиданно – в лице все того же Немизова.

– Пойдемте, дорогая, – сказал он, подхватывая меня под руку, – я хочу познакомить вас с очень интересными людьми. Простите великодушно, – слегка поклонился он Марине, – наслаждайтесь вернисажем.

– Спасибо! – поблагодарила я галериста, когда мы оказались на приличном расстоянии от шиловской половины.

Я вновь получила возможность вздохнуть свободно и провести еще некоторое время в компании приятного мужчины, знакомство с которым могло впоследствии оказаться полезным для моего сына.

– Ну, ты даешь, мать! – воскликнул он, когда мы, наконец, покинули университет и вышли на свежий воздух. – Сам Немизов – и ты с ним на короткой ноге!

– Да кто такой этот Немизов, в конце концов? – пожала я плечами.

– Кто такой НЕМИЗОВ? – переспросил мой сынуля, делая страшные глаза, словно я сказала какую-то ересь и меня следовало немедленно сжечь на костре. – Да он самый знаменитый галерист в Питере. Попасть к нему – значит сделать себе имя, заработать волшебные отзывы в прессе – в общем, войти в городскую элитную тусовку!

– Ну, – пожала я плечами, – будем надеяться, что я не напрасно потратила время в его обществе и наше знакомство когда-нибудь сыграет тебе на руку.

– Тебе звонили, между прочим, – сказал вдруг Дэн. – Ты сотовый дома забыла, а он трезвонил весь вечер, как бешеный.

– Кто звонил?

– Мужик.

– Чего ему было надо?

– Тебя, разумеется.

– Не умничай! – предупредила я.

– В общем, он назвался Шиловым и сказал, что вам нужно поговорить – срочно.

– Ну, ничего, – ответила я. – Думаю, это может подождать до завтра.

* * *

Поднявшись на следующее утро, я обнаружила на мобильнике послание от заведующей моим отделением. Охлопкова срочно требовала меня к себе. Это показалось мне странным и тревожным: до сих пор она ни разу мне не звонила, и ее номера даже не было в моем списке, но ошибка исключалась, так как под коротким текстом значилась подпись Елены Георгиевны.

Позавтракав и одевшись быстрее обычного, я отправилась в больницу.

– Елена Георгиевна, что случилось?! – выпалила я, едва стукнув в дверь заведующей один раз и сразу же влетев внутрь.

Охлопкова подняла на меня изумленные глаза, казавшиеся стрекозиными из-за толстых стекол очков.

– Агния… Кирилловна? – произнесла она, запинаясь. – Что такое?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату