давно не спал. Захлопнулась за мамой дверь, а глаза у меня сами закрылись. Жуть захотелось спать. Но я встал, открыл входную дверь, чтоб Вовка мог войти, и завалился. Мне снился сон, будто я охраняю склад оружия, а тут фашисты налетели. Такая заварушка началась! Отбиваю атаку за атакой, оружия у меня полно, подходите, гады, будет вам за всё! Фашисты наседают, я держусь, на подмогу мне спешит отец с Золотой Звездой, трое братьев — отважный экипаж на своём танке… В это время меня Вова разбудил.
Я сначала его за фашиста принял. Потом увидел у него портфель и спрашиваю, зачем же он с портфелем явился, если мы на свалку собираемся, а не в школу. «Как же я, — говорит, — без портфеля из дому выйду, соображаешь?» В общем, я спросонья не сообразил.
Стал одеваться, а Боба мне какой-то листок суёт. Что это? А он, оказывается, свастику начиркал, пока я спал, и мне протягивает. С плаката срисовал.
— Да ты что, — говорю, — такие вещи рисовать? Ты знаешь, что это такое? Омерзительная, ненавистная зараза! Фашистский знак! Только предатели рисуют вражеские знаки! За это знаешь что нужно сделать?
Он задумался и говорит:
— Чего?
— За это, — говорю, — не знаю, что можно сделать!
Поддали ему, чтобы знал.
Кое-как его одели с Вовкой. Каждое утро его одевать одно мученье. Там нас оружие ждёт, а он тут безобразничает.
… Сразу же за станцией я увидел мальчишек и ахнул. Они носились с криками и воплями, играли в войну, но не это меня поразило. В руках у них были настоящие немецкие трофейные пистолеты-пулемёты!
— Самое лучшее, наверное, растаскали, — сказал я, волнуясь, — какие у них автоматики, ты видишь?! Да где же здесь свалка?
Вовка не знал, где свалка.
— Эй! — закричал я ребятам. — Подойдите-ка сюда! Подойдите-ка на минуточку!
Двое подскочили с автоматами.
— Эти штуки стреляют? — спросил я.
— Это «шмайсер», а не штуки, — сказал один.
Другой объяснил, что автомат испорчен, все автоматы на свалке не стреляют, одни болванки, но есть австрийские карабины и подходят к ним отечественные патроны.
— Сразу можно палить? — задрожал я от нетерпения.
— Все части там валяются отдельно, — сказал он, — а затворы реже всего попадаются, поди их найди в такой куче.
— Выходит, там одни железки?
— Разные там железки, — сказал он, — а не одни. Полно там всего.
— Прямо так и полно? Подходи и бери? Набирай сколько хочешь и домой тащи?
— Там сторож на коне. Оружия навалом, а сторож не даёт. Но его спокойненько перехитрить можно. Надоедает ему на лошади стоять, он скакать начинает. Вокруг завода скачет, чтоб не скучно. Когда он за забор завернёт, тут и выбегай. Там танк есть фашистский. Махина. За танк можно спрятаться и оружие выбирать. За танком не видно. А в танке кости. Фашист в нём сгорел. Даже крест там нашли. Разные там бомбочки, мины. Вот и опасаются.
— Вечно о нас заботятся, как будто мы маленькие, — сказал я.
— Один раз мину нашли, — сказал мальчишка, — как грохнут, с сарайчика крышу сорвало.
— Только и всего?
— Столб зашатался, но устоял.
— И всё?
— Тебе мало?
— Мина ведь.
— Одна ведь мина. Не тыща.
— Тоже правильно.
— Из-за мин всё, — сказал мальчишка.
— А куда крыша улетела? — спросил я.
— Куда, куда… больно я знаю. А в сарайчике мотоцикл стоял. Крыши-то не стало, мотоцикл и украли.
— Ты нам свалку покажи, — сказал Вовка, — нечего нам про мотоцикл рассказывать.
— Свалка нам нужна, а не твой мотоцикл, — сказал я.
— Сами же спрашивали, да ну вас! — Он хотел убежать. Второй давно смотался.
Свалку он всё-таки показал, мы ему даже спасибо не сказали, со всех ног туда бросились. Неплохо бы сверху ржавое оружие разбросать и до низа добраться. Только танк не спихнуть.
Мальчишка правильно сказал: свалочка порядочная и танк — махина. Сверху на груду оружия его и свалили. Помяли карабинчики, уж точно. Сторож на коне сидит и по сторонам поглядывает.
Сторож нас поразил. Он был очень стар. Совершенно дряхлый старик. Белая борода, как у деда- мороза, свисала на гриву лошади. Похоже, старик дремал. На голове у него была мохнатая папаха. Смешное он производил впечатление. Казалось, если лошадь шагнёт, он не удержится в седле и свалится. Скакать вдоль стены вокруг завода он и не собирался. А скорей всего не мог. Мальчишка здесь явно напутал.
— Ну и дед, — сказал Вовка, — потеха!
— Дряхлый дед, — сказал я, — ну и сторож!
Колоссальная груда трофеев сверкала на осеннем солнце и притягивала, как магнит.
Мы шагнули вперёд, и сторож нас заметил. Дряхлый дед поднял голову и сделал знак рукой, чтобы мы не подходили.
— Да ну его, — сказал я, — не обращай внимания. Не видишь, он просто так поставлен, как пугало огородное. Айда в обход.
Сторож засвистел в свисток, но мы внимания не обратили.
— Пусть свистит, — сказал я, — тоже мне Соловей-разбойник.
Мы не останавливались, и он вторично засвистел. Вдруг хлестнул коня и ринулся на нас галопом. Мы пустились бежать, перемахнули шоссе и влетели в сарай. Смотрим из сарая на сторожа, а он гарцует к нам спиной, на дыбы поднял лошадь, ловкий старик.
— Еле-еле в седле держался, — говорю, — чуть не падал. Никак не ожидал, что припустит.
— Притворялся, — говорит Вовка. — Все сторожа притворяются, чтоб потом схватить.
— Гляди, сарайчик, — говорю, — тот самый. Крыши нет. Минный взрыв оторвал.
— Да ну тебя, — говорит Вовка, — следи за стариком.
— Старик не шелохнётся, вот хитрец.
— Должен же он отлучиться куда-нибудь, предположим, воды попить, да мало ли ещё куда.
Но жажда его, видно, не мучила, и он никуда не собирался.
Поклялись без оружия не возвращаться. Уважать себя не будем, если такое произойдёт.
— Каким образом они мину взорвали? — спросил я, разглядывая небо над головой. — Об камень её трахнули или по-другому? Если они её об камень трахнули, почему же тогда крышу сорвало, а им ничего?
— Ни к чему нам крыша. — Вовка следил за стариком.
— Да я не об ней…
— Откуда я знаю, как они мину взорвали, — сказал Вовка, — сдалась мне твоя мина!
— Да дело не в мине, а ка?к они её взорвали.
— Взорвём с тобой любую мину, понял? Только бы фашисты появились.
— А как?
— С крыши им на головы кинем, понял?
Вдруг слышим конский топот: наш древний старик несётся в клубах пыли вдоль заводского забора. Мы и ахнуть не успели, как он с другого конца выскочил, пронёсся мимо свалки и опять скрылся. Носится по кругу, как в цирке, забавляется себе на здоровье. Мы этого и ждали, но сразу поняли — добежать до свалки
