вернуться к реальности.
— Все нормально, Карлтон. Что привело тебя сюда? Я старалась держаться так, будто ничего не произошло, и контролировать свои слова и мысли, которые буквально распирали подсознание. Что бы то ни было — страшный сон, предвидение или что-то еще, — я не готова делиться этим ни с Карлтоном, ни даже с Би. Согласна выглядеть дурой или чудачкой, но в моем понимании слово обладает силой. И если я кому- нибудь скажу, что видела, оно может материализоваться.
Шериф придвинулся поближе, сел передо мной на корточки с изяществом, которое никак не вязалось с его крупным телосложением, и положил руки на подлокотники кресла. Ткань форменных брюк туго облегала его бедра, напоминая мне о его былой привлекательности. Для плотного, крепко сбитого мужчины он двигался легко и изящно, не замечая своего веса и сознавая собственную притягательность. За свою жизнь я встретила лишь несколько мужчин, которые обладали настоящей уверенностью в себе, знали свое место в мире, оставались тактичными и ловкими в любой ситуации. И только один из них был человеком.
— Я пришел сюда, чтобы поговорить с твоим кузеном. Как я понимаю, его нет?
— Нет, — подтвердила я. — Он ушел до моего прихода. Примерно… — я схватила Карлтона за запястье, чтобы рассмотреть цифры на часах, — три часа назад! — воскликнула я, отпуская его руку.
Я потеряла уйму времени, плохо дело…
— Ты ждешь его уже три часа?
— Да, я обещала приехать и поговорить.
Он, видимо, не поверил мне. А что еще я могла сказать?!
Глаза Карлтона находились на одном уровне с моими. Вид у него был отсутствующий, рука скользила по подлокотнику кресла. Он наклонился ко мне. На долю секунды мне показалось, что он хочет меня поцеловать. Фантастика! Должно быть, я попала на частоту, по которой транслировали мое прошлое. Карлтон вытер пятно на моей щеке:
— Ты где-то запачкалась…
Мне не понравилась мягкость его голоса, который обволакивал, словно плюш для обивки кресел. Вибрация энергии, исходящей от него, как от любого человеческого существа, будто сверлила мою голову и вызывала головную боль. Я отвела его руку в сторону и вытерла пятно сама.
Карлтон качнулся назад на каблуках и улыбнулся — улыбка была его второй сильной стороной. Она озаряла все лицо, делая его почти милым.
— Почему ты оказалась запертой в этой комнате?
— Я хотела починить электричество. Как только я вошла сюда, свет погас… А проклятая дверь захлопнулась.
Карлтон засмеялся и поднялся одним быстрым движением.
— Тебя здесь что-то держит?
— Нет, я не собираюсь больше ждать Марти. Мы можем поговорить и завтра.
Я заставила себя подняться с кресла — Карлтон стоял слишком близко, нас разделяло меньше фута. Энергия, исходящая от него, усилилась, и вибрация защекотала мою кожу.
Я инстинктивно хотела отступить, но мне мешало кресло.
— Ладно, — произнес он почти шепотом.
— Что ты имеешь в виду?
Карлтон подошел еще ближе: он не касался меня, но стоял достаточно близко, чтобы я почувствовала всю мощь его энергии. Внезапно я ощутила тяжелый запах мускуса, забивающий носоглотку своей ядовитой сладостью. Я покачнулась и едва не упала в кресло. Господи! Он хочет меня — никаких сомнений! Это не входило в мои планы. Я подалась назад, оттолкнула кресло в сторону с такой силой, что его ножки оставили след на полированном полу, и обошла Карлтона вокруг. Я старалась заблокировать потоки бушующей рядом энергии: его страсть не вызывала во мне ответного желания; скорее панический страх. Бороться или бежать? Я предпочла второе. Хотя Изменения еще не вступили в силу — и именно поэтому — при равных шансах я была сильнее, чем он когда-либо.
Карлтон опять двинулся ко мне:
— Кейра, ты думаешь…
Я протянула руку, останавливая его:
— Нет, не думаю!
Только бы не видеть его глаза…
— Ты знаешь, а ведь я до сих пор люблю тебя.
В его голосе слышалась мольба. Но я не хотела ничего слышать, не могла переступить через себя. Ни за что на свете! Я только что провела несколько часов в Зоне Смерти наедине с ужасным в своей реалистичности видением. А теперь мой бывший, недавно вернувшийся бойфренд подбирался ко мне.
— Нет, Карлтон, остановись! — Мои нервы были натянуты до предела, голос звучал резко. — То, что между нами было, осталось в далеком прошлом. Ты должен жить тем, что у тебя есть, здесь и сейчас. Любить свою жену, детей…
— Кейра, пожалуйста!
— Нет! Иди домой. Ты еще будешь меня благодарить!
Я повернулась к нему спиной и поспешила к выходу, рванула дверь — на улице по-прежнему шел дождь.
— Кейра! Я прошу тебя! — В голосе слышались неприятные, жалостные нотки.
Дверь захлопнулась за мной от порыва ветра. Хватит с меня на сегодня — и Карлтона, и Марти с его проклятым похоронным бюро! Я хочу домой. Может, удастся спасти то, что осталось от этой ночи… Когда очередной удар грома заглушил стук двери, я поняла свою ошибку: единственным автомобилем у главного входа был фургон Карлтона. Свою машину я припарковала на заднем дворе. Чтобы добраться до нее, нужно или идти через здание и опять столкнуться с Карлтоном, или бежать в обход и промокнуть до нитки. Я мгновенно оценила оба варианта — лучше вода, чем нытье, — и побежала на задний двор к своему «роверу», благодаря Бога за то, что живу в маленьком городке.
Я села за руль, кинула рюкзак на заднее сиденье, одновременно закрывая дверь.
— Ай! — раздался голос.
Я подпрыгнула, ударилась головой и вскрикнула от боли, быстро обернулась, потирая ушибленное темя.
На заднем сиденье моего автомобиля сидел мужчина.
ГЛАВА 5
В памяти мелькнула давняя городская байка:
Я потянулась открыть дверь: на сегодня хватит острых ощущений! Но пальцы почему-то не могли повернуть ручку. Бежать, и как можно скорее, несмотря на мою тренированность!
— Подождите! — сказал он, взмахнув рукой прямо перед моим лицом. — Я извиняюсь… Я забрался в вашу машину, только чтобы пересидеть дождь.
Он наклонился вперед. На переднюю часть автомобиля падал свет от фонарей, прикрепленных к навесу, и я увидела, как незнакомец улыбнулся, а в уголках его глаз появились морщинки.
Я свободно вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Напряжение спало, концентрация энергии ослабла… Я знала его, очень давно. Не тот, библейский, и все же…
— Адам Уолкер? Черт!
Мое сердце все еще бешено колотилось.
— Ты по-прежнему красноречива!
