Мы мчались к пятому болоту, и я старался не думать, не представлять себе то, о чем говорил Мишель, – и чем больше я старался об этом не думать, тем больше и больше лезла в глаза эта виденная мной когда-то на другой планете картина: запрокинутая в жарком бесстыдном задыхе голова женщины, стон, стооон…
А потом мы вылезли из машины, и я увидел, как вспыхнули ярче, зажглись сильнее плоские глаза дракона.
Я увидел каменистую площадку, вдающуюся нешироким мыском в побулькивающее коричневеющее болото. Моих ноздрей коснулся запах этого болота – и я понял, что застрелю Мишеля.
– Ну и вонь, – сказал Георгий Алоисович.
– Самое место для дуэли, – усмехнулся де Кюртис, – у сортирной ямы. Глядите, как старик обрадовался.
– Вонючку увидел, – бриганд, не отрываясь, глядел на меня. Но мне было плевать на его ненависть, потому что сам я его слишком ненавидел.
Георгий Алоисович открыл ящичек.
Валентин Аскерханович зарядил пистолеты.
– Проверь, – обратился он к Георгию Алоисовичу.
Тот мотнул головой, мол, чего там… проверять-то… Ни к чему. Незачем.
Я стоял на краю площадки и видел, как разгораются плоские глаза дракона под сводами пещеры.
– Ребята, – заволновался де Кюртис, – давайте быстрее. Нам сложности с 'псами' ни к чему… Представляете – приволокутся сюда?
Я пожал плечами.
Я ощутил в своей руке благородную пистолетную тяжесть.
– Значит, так, – объяснил де Кюртис, – я говорю: взводить – вы поднимаете пистолеты. Говорю: 'Стрелять!'- стреляете. Ясно?
– Нет, – встрял Георгий Алоисович, – тут такое дело. Пистолеты – вещь ценная. Если кого зацепило, бросайте пистолеты на пол – сюда, а уж потом – тоните.
– Постараемся, – пообещал я.
– Будем надеяться, – сказал Георгий Алоисович.
– Годится, – кивнул де Кюртис и поднял руку.
– Что, – спросил бриганд, – Ббте-Пародист, вспомнишь молодость? Покупаешься в дерьме? Да?
– Взводить! – крикнул де Кюртис.
Я поднял пистолет. Мишель стоял напротив меня. Мы могли бы убить друг друга броском ножа.
– Стрелять! – гаркнул де Кюртис.
Я нажал на спусковой крючок и на секунду оглох от грохота.
Мишель качнулся.
– Пистолет! – завопил Георгий Алоисович.
Мишель брякнул пистолет к ногам Георгия и только после этого рухнул в зловонную булькающую трясину.
Я тоже швырнул пистолет. Я сунул руки в карманы.
– Отваливаем, – коротко бросил де Кюртис, – сияние глаз нашего любимого становится просто невыносимым.
Я повернулся и пошел к машине.
Георгий Алоисович поднял пистолет Мишеля и заглянул в дуло.
– Ччерт, – ругнулся он.
– Что такое? – заволновался Валентин Аскерханович.
– В нем не было пули…
– Как… – потрясенно спросил Валентин Аскерханович, – вы догадались?
Де Кюртис рассмеялся:
– Валя, ты прелесть…
Я остановился у самого электромобиля.
'Плевать. – подумал я, – плевать. Укоцал – и хрен с ним… Просто… убил. Я же не знал'.
– Догадался я, – охотно пояснил Георгий Алоисович, – по звуку выстрела и по тому, что Джек – живехонек, даже не оцарапан, потом решил проверить свою догадку… Ну, и проверил.
Де Кюртис уселся на место водителя. Георгий Алоисович аккуратно сложил пистолеты в ящичек и замкнул его.
– Спасибо, – сказал я, повернувшись к Вале.
– Не за что, – пожал плечами Валентин Аскерханович, – вы вон его благодарите, – он указал на де Кюртиса, – это он мне присоветовал: пулю, когда будем на месте, вкладывай в один пистолет. Нам два трупа ни к чему… Ну, я и вложил…
– Валя, – спросил я, – так, значит, и мне мог достаться пустой пистолет?
– Мог и вам, Джек Джельсоминович, – спокойно ответил Валентин Аскерханович, – судьба…
Дома меня спросила Кэт:
– Где вы были?
Я объяснил:
– У пятого болота.
– А где этот… поганец? До того противный… Он тебя бил?
– Он спас меня от смерти…
– А я слышала, что он тебя чуть не убил…
– И это было, – подтвердил я, потом сказал: – Благодаря ему – я здесь, а не в казарме Северного городка.
– В казарме – хуже?
– Гораздо…
– Значит, это – просто ад, – сказал Кэт.
Она употребила слово, какого не было в нашем обиходе. Я выучил его перед тем, как отправиться убивать дракона для рыцаря, но значения его не понял. Поэтому я спросил у Кэт:
– Что это – ад?
Кэт попыталась объяснить:
– Вот я жила, грешила, ну, совершала проступки – и попала после смерти в ад… к вам.
Я возразил:
– Я тебе сто раз объяснял: ты – жива! Смерть тебе еще предстоит.
– Я знаю, – кивнула Кэт, – но когда я еще раз умру, то за мои грехи меня сунут в совсем, совсем страшное место, понимаешь? Ад – это там, где наказывают тех, кого не наказали, пока они были живы… Понимаешь?
– Нет, – ответил я, – не понимаю.
– Потому что ты и так в аду, – сказала Кэт, – ты мне не ответил, что случилось с твоим бывшим командиром.
– Я его убил.
Кэт молчала.
Я сказал:
– Он оскорбил тебя. Он назвал тебя шлюхой.
Кэт покраснела:
– Подонок.
– Конечно, – согласился я, – за это я его и убил. Еще он сказал, что ты бегаешь к седьмому болоту.
– Сволочь, – Кэт заволновалась, – какая сволочь!
