потом раздумал. Ты что, к седьмому болоту?
Куродо в самом деле ко мне хорошо относился. Еще в карантине. Ему было бы жалко, если бы вместо меня вернулся Мишель – я это знал.
Поэтому я ответил:
– Куродо, у меня душа не спокойна. Понимаешь?
– Понимаю…
– И я хочу проверить. Хочу успокоиться.
– Так ты не успокоишься, – спокойно возразил Куродо, – как же ты успокоишься, если ничего не увидишь? Ты вот ведь и сейчас ничего не видишь, а неспокойный… Ну, а если ты увидишь? Ты что, от этого успокоишься?
Куродо был прав.
Я помотал головой:
– Нет… Я все равно поеду. Не могу я…
– Перестань, – Куродо взял меня за рукав, – прекрати… что ты… Ты представь, если твой бриганд не соврал, а? И ты увидишь?
– Значит, он не соврал?
– Уу, – выдохнул Куродо, – эк, тяжело с тобой… Хорошо, хорошо – наврал… Только как это определить? Круглосуточный пост установить? Сам подумай! Тем более сейчас… Сейчас тем более туда не убежит…
Эта фраза и решила все.
Куродо прикусил язык, едва лишь это произнес.
– Ччерт, – сказал он, – Джекки, кончай, пошли в зал.
Подошел троллейбус. Распахнулись двери-гармошки.
Я вошел, и следом за мной Куродо.
– Ну тебя к лешему, – сказал он, – ты так глазом своим пыхаешь…Точно какую-нибудь гадость сотворишь.
Я засмеялся:
– Спасибо, Куродо.
Куродо пожал плечами:
– Не за что.
В троллейбусе было пусто.
Мы с Куродо и две дамы из лаборатории.
Куродо все посматривал в их сторону.
Дамы пробили талоны. Я полез в карман за своим, но Куродо меня остановил:
– Кончай… должны же у нас быть какие-нибудь рога… как их?.. рогативы?
Водитель троллейбуса так не считал.
После двух остановок он притормозил, остановил троллейбус и, выглянув в салон, с легкой укоризной сказал:
– Ребята, ну, совесть-то надо знать? Я же и так порожняком гоню. Отметьтесь, что вам стоит?
Куродо вздохнул:
– Две рюмки вина – вот что нам стоит. Ладно.
Он достал талоны, пробил их.
Водитель тронул с места.
– Крохобор, – заворчал Куродо. – Подумаешь, дел-то куча! Порожняком он гоняет…
– Их тоже можно понять, – заметил я, – мне де Кюртис рассказывал – очень придирчиво снимают показания датчиков. И если не наработал положенное, отправят в 'столовую' на подвозку. Кому охота?
– Все равно – крохобор, – уперся Куродо, – у них в час пик знаешь, какая толпа?
Я не слушал. Я глядел в окно. Мимо неслись стеклянные стены полупустых магазинов и кафе. Две дамы из лаборатории сошли довольно скоро.
Троллейбус прокатился некоторое время вперед, потом водитель остановил машину и снова выглянул в салон.
– Братцы, – спросил он, – вы куда, к седьмому болоту собрались?
– Вези, – ответил Куродо, – не болтай. То тебе плати, то тебе расскажи… Давай, крути баранку.
– Нет, ребята, – водитель смутился, – я понимаю – это свинство, но вы в мое-то положение войдите… Ну, куда я попрусь к седьмому болоту? Там и пассажиров-то не будет… А вам пройтись – одно удовольствие…
Куродо вытянул:
– Ну ты наглец!
Я подошел к двери.
Мне не хотелось оказаться быстрее быстрого у дракона для рыцаря.
– Хорошо, – сказал я, – отворяй.
– Спасибо, – сказал водитель, – честное слово, спасибо. Я не рассчитывал сегодня к седьмому, честно…
– Меньше слов, – прервал его Куродо, – одним спасибо не отделаешься.
Водитель отворил двери. Мы вышли и потопали по туннелю.
Сперва мы шли молча, потом Куродо предложил:
– Давай хоть не по прямой к седьмому выйдем? Шпионить так шпионить, чтобы не заметили.
Я пожал плечами:
– А ты знаешь кружной путь? Представляешь, заблудимся и вляпаемся в 'столовую' или в болото?
Куродо задумался.
– Да… Вроде бы знаю… Ну тут, если только в 'столовую' упремся, а там ничего. Я здешнюю 'столовую' хорошо знаю. Начальником мой друг служит.
Я поглядел на Куродо:
– Где же ты с ним подружился?
– О, – засмеялся он, – это целая история.
Я не слушал. Мы свернули в узенький туннельчик с осклизлыми жаркими, будто дышащими стенами.
Нам пришлось продвигаться боком, аккуратно, осторожно – и я особо не прислушивался к тому, что бубнит за моей спиной Куродо.
– …Ах ты ешь твою двадцать! Я ему кричу – линяй!.. Линяй скорее – покуда не накрыло, а он…
Я вспоминал ту планету, вздрогнувшую принцессу, растаращенного, застывшего в истоме наслаждения дракона.
– …И я его выволок… ну – чуть жив… Его и в 'псы' не спишешь, так размололо, кое-как починили, кровушки доплеснули, косточек добавили, кожицы долепили… Джек – направо, направо.
Я втиснулся в совсем узкий проем. Я чуть не задохнулся от смрада. Узенький туннельчик едва освещался тусклыми лампочками.
– Куродо, – спросил я, – а мы правильно идем?
– Судя по вони, правильно, а что?
– Как бы нам не задохнуться здесь – вот что! – заметил я. – Я все-таки жить хочу, чтоб мыслить и страдать.
– Похвально, – одобрил Куродо.
– Так я и интересуюсь, не задохнемся?
– Можем, можем, – невозмутимо подтвердил Куродо, – мне вон начальник рассказывал, тот самый… Чуть ли не один задохнувшийся в квартал – оби-за-тель-но…
– Приятные перспективы, – я продвигался бочком-бочком, спешил, ибо видел в конце узенького тоннеля сияние, острое и яркое, как укол иглы, как свет звезды.
– А какие у нас вообще перспективы? – грустно заметил Куродо. – Все равно погибать в заднице дракона, так не все ли равно, в чьей?
Мы выбрались на площадку к самому болоту.
– А? – горделиво спросил Куродо. – Как я на местности ориентируюсь?
