смешное. Очень. Да уж.
А я…
Если честно, я тоже испытывала серьёзные трудности. И коли на то пошло, мне было куда тяжелее, чем Клину. Для меня изменилось всё: размеры тела, его природа, подвластные силы… даже число конечностей. До сих пор я жила в теле, лишённом хвоста, и теперь не очень представляла, что мне с означенным хвостом делать.
Про крылья я старалась вообще не вспоминать. Благо никуда лететь мне не требовалось.
Но самыми неприятными были сдвиги в магическом плане. Я более не могла называть себя некромантом. Полновесная королевская доля способностей урождённого мага, как выяснилось, напрямую сцеплена с телом. Лишись его, и твой дух останется без привычного арсенала заклятий. Конечно, каналы внешних сил никуда не делись, а изобилие доступной энергии превосходило самые дерзкие ожидания, но этим богатством ещё надо было уметь пользоваться.
А я не умела.
Хотелось бы гордо заявить: это пока, но дайте только срок… увы, бросаться заявлениями такого рода лучше задним числом, когда наметятся первые успехи. А пока в моём распоряжении оставались только низшие способности, вроде прямого волевого контроля над потоками сил, да ещё высшие способности разума: память, мышление, воображение, речь.
Надеюсь, для нового обмена телами этого хватит. А иначе…
По ту сторону двери глухо лязгнул отодвинутый засов. Вот и Тум явился. Клин бросил на меня виноватый, как мне показалось, взгляд и ушёл прочь, не проронив более ни слова. Дверь в подвал осталась открытой, но что толку? Пролезть в этот червячий лаз в драконьем теле я бы не смогла. Не стоило и пытаться. Всё, что мне оставалось – ожидание.
Улёгшись прямо на пол (то, что он твёрд и холоден, мне теперь было абсолютно безразлично), я замерла. Не затаила дыхание, не постаралась смирить сердцебиение, а отдалась именно той неподвижности, которую только и стоит называть мёртвой. Но сознание моё, в отличие от тела, было живым. И, чтобы не так скучно было ждать, я попробовала обратиться к одной редко применяемой способности. По идее, ясновидение с физической оболочкой не связано, а значит, незримо последовать за собственным бывшим телом у меня должно получиться… должно… должно…
Получилось.
Адски странно. Словно на несколько лет назад вернулся. И мир, который когда-то казался большим, потому что ты сам был маленьким, – этот мир снова вырос. Пока об этом не думаешь, всё хорошо. Но стоит подумать (или, ещё того хуже, заговорить) – и сознание начинает кружиться, подавленное нежданными переменами. Движения, пропорции, даже звуки и краски… всё изменилось. И ещё что-то изменилось, что-то глубинное, для чего у тебя просто нет слов.
Наверно, это магия. Что же ещё?
Именно из-за магии ступени лестницы дышат древностью. Фигура Тума, молча движущегося впереди, излучает нечто тёмное, пахнущее не то пылью, не то пеплом, не то обивкой гроба. Вот что значит – 'посмертный слуга'. Ходячий труп. Кадавр. А воздух источает сдержанную враждебность, хотя стены, верные дети стихии земли, не дают ему разойтись по-настоящему.
Новое. Непривычное.
И – хоть наедине с собой признай – пугающее.
– Игла!
Ты поворачиваешься на голос беглеца с лёгкой задержкой, останавливаешься. И молчишь. Сказать этим высоким голосом (женским голосом!): 'Я не Игла', – нет сил. Потому что за этими словами должно последовать признание, кто ты такой. И объяснения. И…
Нет. Ни за что.
Молчание…
– Не расстраивайся. Может, оно и к лучшему, что ритуал закончился провалом. Когда я был в городе, я узнал кое-что насчёт Белоглазого. С его заказом явно не всё чисто. Сперва-то я решил, что это хитрый способ завязать отношения, потому что ему нравятся такие, как ты, невысокие и худощавые брюнетки с бледной кожей. Первая жена у него была именно такой. И потом, когда он женился вторично, по расчёту, то завёл любовницу: невысокую, бледную, с чёрными волосами…
Молчание.
А я, запертая в подвале, холодно удивляюсь. Ай да Зуб! Что ещё интересного он скажет?
– Прикинул так и этак – не сходится. Это было не ухаживание. Тогда я стал выяснять детали насчёт празднества, в котором предполагалось задействовать костяного дракона. И странные вещи всплыли. Подозрительные. Вроде бы потешный штурм Воющей цитадели действительно устраивают, но далеко не с такой помпой, как это должно быть, если верить словам Белоглазого. И большая часть именитых актёров суетится совсем по иному поводу. Про штурм они и не знают. Все работники подмостков, кулис и масок, кто чего-то стоит, репетируют цикл представлений по мотивам Великой Войны. Весь традиционный репертуар: 'Битва со смертью', 'Ветер с севера', 'Пос-тупь Империи', ещё что-то подобное… тут-то я и спросил себя: что ещё не так с заказом воздушника? И сам себе ответил: да всё. И самое странное, в глаза бросающееся, – его невыполнимость. Создать костяного дракона можно только с кровавой человеческой жертвой. И если некромант предъявил дракона, его сразу можно тащить к палачу.
Только с человеческой жертвой? – хмыкнула я. То-то все удивятся…
Я по-прежнему не принимала Зуба всерьёз.
И, как вскоре выяснилось, зря.
– Затевать интригу, надеясь, что дракон будет создан – мало. Делать мишенью одного провинциального некроманта для кого-то с амбициями Белоглазого – мелко. А если ему вовсе не нужен костяной дракон? Если он грамотно просчитывает интригу, он должен строить её так, чтобы результат был достигнут всё равно. Что же является необходимым элементом плана? И что – его целью? Ведь явно не создание костяного дракона, дело подсудное, подозрительное и почти неосуществимое… но тут я задал себе ещё один вопрос: а почему ты, Игла, такая умная и проницательная женщина, вообще взялась за это дохлое дело? Почему не отказалась?
Действительно, почему? Мой хвост начал хлестать плиты пола, а когти – скрести их. Почему я не отказалась, почему, почему?!
– Года два назад ведомство эрта Даури, с которым повязан Белоглазый, изловило злотворного некроманта. По крайней мере, Стилета объявили злотворным. Но публичной казни не последовало, никаких объявлений для публики не было тоже, и понемногу шум заглох. С эртом Даури такое бывает: был человек – нет человека. Пошепчутся по углам, да и перестанут. Но что для главного шпиона отдельно взятый некромант? Мелочь. Пыль. Вот заговор некромантов, одним из участников которого был Стилет, да не простой, а заговор с покушением на жизнь короля во время праздничного представления – это уже другое дело. Как говаривал эксур Пларги, этот желчный умник: 'Если бы заговоров против власти не существовало, их стоило бы выдумывать'.
Верно. Хвост хлестнул по каменным плитам в последний раз, да так, что от силы удара чуть не рассыпался. И замер.
– Что вручил тебе Белоглазый? Что подсунул под видом части сделки? Что бы это ни было, избавься от ядовитой наживки. Откажись от выполнения заказа. Вывернись. А иначе погибнешь. И от драконьего костяка тоже лучше избавиться… кстати. Что там с… Клином?
Молчание в ответ. Но, видимо, нечто в выражении чужого лица натолкнуло Зуба на мысль о скверном исходе.
И тогда Зуб улыбнулся. С оттенком вины, но улыбнулся ведь!
– Я знаю, он тебе нравился. И даже очень. Он многим женщинам нравился, да только без взаимности. Женщины Клина не интересовали… в отличие от мужчин.
В тот момент в моей голове возникла только одна мысль: боги вышние, каково Клину это выслушивать? О том, как воспринимать сказанное мне самой, я предпочитала не задумываться. Ах, Клин, Клин! Так вот в чём было дело… вот какова настоящая глубина той пропасти, что так безнадёжно разделила нас…
А Зуб, поганец, всё не унимался:
